Книга 4. Фаворит (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (читать полную версию книги .TXT) 📗
–Ты не распаляйся, Александр Емельянович, знаем мы все это. Как и то, что Кузьма за каждого воздаст шведу и иезуитам с полна,–наблюдая за до дрожи довольным Овечкиным, перебила боярина Лиза.
–Ну что же, Александр Емельянович, душу свою я потешил. На твой изумленный лик посмотрел. Даже не представляешь, как я видел эту нашу встречу. Вот честно скажу, и десятой доли не потянуло. Вот так глядел бы и глядел. Жаль, что ты не можешь застыть в своем изумлении. Ну а коли так, то пора и за работу браться.
–Семью отпустите,–вдруг попросил боярин.
–С чего бы это?–Вздернул брови Кузьма.
–Побойся бога, я ить твоих не тронул.
Глава 11
Свист дудки комита*. Барабан отбивавший ритм умолк и весла замерли поднятые над водой. Новый свист и гребцы начали табанить**. Галера резко сбавила ход и наконец легла в дрейф в непосредственной близости от баркаса с тремя рыбаками на борту.
*Комит — офицер, не имеющий патента (унтер-офицер), ответственный за управление гребцами и за ход галеры.
**Табанить –грести распашными вёслами в направлении, обратном нормальному, обычно с целью быстрого торможения.
Если судить по внешности, то они были родственниками. Хм. Ну или скорее все же отец вышел в море со своими сыновьями. Старшему мужчине на вид было лет сорок, парням около двадцати и восемнадцати. Возможно они уже и успели сделать родителя дедом, но внукам ясное дело рановато выходить в море.
—Эй рыбак, я гляжу у тебя сегодня хороший улов,–подойдя к фальшборту, произнес один из моряков.
—Хвала господу, гер офицер,–отозвался старший из рыбаков, взглянув на мундир говорившего.
Ему и впрямь грех жаловаться. Отделенный перегородками грузовой отсек был полон рыбы. Не сказать, что это великое богатство. Но тем не менее сегодняшний день, принесет в их дом какой-никакой, а прибыток.
–Подплывайте к впускному проходу,–указывая в сторону кормы, распорядился офицер.
На галере в кормовой части таковых два, с левого и правого бортов. Представляют собой эдакие трапы, висящие над водой. Подходить к судну ощетинившемуся десятками весел с борта, все же несколько неудобно. Вот и устроили проходы там. По ним сразу же попадаешь на ют. На парусниках это скорее шканцы, потому что, именно здесь располагается штурвал и несет службу вахтенный офицер. Но между галерами и парусниками хватает отличий.
—Как тебя зовут, рыбак?—Обратился к поднявшемуся на борт мужчине давешний офицер.
Н-да. Какой-то неприметный и блеклый. Особой стати нет, какой-то он средненький. Оно вроде манера держаться, речь, походка и жесты, все указывает на дворянское происхождение. Но вот так пройдешь мимо и не запомнишь. Самый обычный дворянчик, каких много.
–Хенрик Манссон, гере лейтенант,—ответил мужчина, рассмотрев на горжете знаки различия офицера*.
*Горжет -- использовался до конца 18 века, представлял собой металлический нагрудный знак, по которому можно было определить как звание офицера, так и подразделение в котором он служил.
–Откуда ты?
–Наша деревушка стоит на Апсё, гере.
–А рыбой торгуешь в Карлскруне?
–Так, гере.
–Значит, местные воды знаешь хорошо?
–Конечно, гере,–не понимая к чему клонит офицер, продолжал отвечать рыбак.
При этом он все же осмелился осмотреться. Гребцы, как им и положено находились на своих скамьях. Вот только все они были в синих мундирах. Получается солдаты. Ну да ничего удивительного. В Карлскруне, главной морской базе Швеции, каких только разговоров не бывает. Поговаривают, что король приказал тайно выстроить целый галерный флот, чтобы поквитаться с псковичами. И на ту флотилию гребцами определили всех каторжан. А откуда взять такое количество осужденных? Вот и начали набирать в команды галер солдат.
Так что, в солдатах сидящих на гребных банках ничего удивительного нет. Как и в самой галере, в этих водах. Военный же корабль. Но вот то, что с ним разговаривает только этот офицер, очень даже странно. Манссон конечно понимает, что не всякий капитан станет разговаривать с простым рыбаком. Но здесь вообще нет никаких разговоров. Свист ветра, скрип такелажа, стук дерева, лязг металла и ни единого слова или шепота. А там где собирается ни одна сотня человек так не бывает!
–Это хорошо, что ты знаешь здешние воды,–произнес лейтенант, и тут же подал знак стоявшим в сторонке троим солдатам.
Те, все так же молча, направились к проходу и спустились в баркас. А вскоре остававшиеся там парни были отконвоированы на палубу и заняли место подле старшего.
–Сыновья?–Кивая в их сторону, все же поинтересовался офицер.
–Так, гере,–подтвердил глава семейства, сознавая, что попал во что-то дурное.
–Это хорошо. Сегодня счастливый день для твоего семейства, Хенрик. Мы покупаем весь твой улов. Свежая рыбка нам совсем не помешает. И получишь ты за нее пятьдесят риксдалеров*.
*Риксдалер – серебряная монета Швеции 16-19 веков, примерный эквивалент русского рубля. На протяжении трёх столетий содержание в нём серебра было относительно стабильным – около 25,5 г.
–Столько не стоит не то, что моя рыба, но и все мое имущество,–силясь понять, какую судьбу уготовил господь ему и сыновьям, произнес мужчина.
–Но столько стоит воя услуга, Хенрик.
–И что я должен сделать?
–Отвести нашу галеру к неприметному островку, с укрытой от посторонних взоров стоянкой. А потом, скрытно проведешь две наших лодки в Карлскруну и вернешься обратно. Получишь плату, вернешься домой и забудешь о нашей встрече. Как видишь все просто.
–За такую простоту можно и головы лишиться,–набравшись смелости, все же произнес рыбак.
–Можно конечно,–не стал отрицать лейтенант.–Но выбора у тебя нет. Либо ты нам помогаешь, получаешь награду и молчишь о том, до конца дней своих. Либо вы все умрете прямо сейчас, а мы найдем кого-нибудь другого. Ну и вашу рыбу заберем просто так. Выбирай, Хенрик.
Манссон переглянулся с сыновьями и тяжко вздохнул. Кто бы сомневался в его решении. Мало найдется способных поступить иначе, при таких-то раскладах. Оно конечно непонятно сдержат ли свое обещание эти неизвестные. Но в том, что в случае отказа лишат жизни и помочь им единственный шанс остаться в живых, сомнений никаких.
Примерно через час интенсивной гребли, рыбак привел галеру в бухту окруженную скалами. Причем вход в нее был с изгибом и уже с расстояния в полверсты не понять, что тут есть укромная стоянка. Со стороны моря видна одна сплошная гряда скал. Правда, и места здесь едва хватало на одну единственную галеру. Пришлось работать веслами враздрай, чтобы развернуть галеру носом к выходу. Ну и перекрыть его орудиями, ясное дело. Мало ли кого принесет.
Выставили посты. И пока ждали темноты, солдаты рассредоточились по скалистому берегу. Места здесь немного, но если не особо разбредаться, то вполне хватит чтобы разместиться с относительными удобствами. Ну и скрываться теперь уже незачем, а потому меж скал полилась русская речь. Шутки, прибаутки, залихватский свист и раскатистый хохот.
На каменной площадке появились треноги с котлами. Очень уж захотелось наваристой ухи. Ну и запеченной рыбки. А то как же, грех ведь не воспользоваться коли такой улов привалил. Понятно, что их горячим никто и не думал обделять. На камбузе установлены большие котлы, так что и щи, и каша, и сбитень все это есть. Но та пища казенная, кашеваром на всех разом сготовленная. Сейчас же служилые кто во что горазд стараются.
Атаман Демин оглядывал представшую картину довольно щерясь, как матерый волкодав, взирающий на щенков. Хотя тут и были те, что даже ему в отцы годились. Но то по возрасту. А вот опытом, воинской сноровкой и знанием морского дела с ним мало кто мог встать вровень. Хм. Да пожалуй и никто. Атаману положено быть первым во всем, вот он и соответствует. Даже премудрость световой сигнализации постиг. Да так, что заткнет за пояс весь этот молодняк из сигнальщиков.
