Борджиа: Дорога к Риму (СИ) - Поляков Влад (книги без сокращений .txt) 📗
Настороженность в глазах некоторых людей… Неприязнь на лицах попавшихся навстречу ремесленниках. О, а вот и откровенная ненависть во взгляде монаха, который, едва завидев меня, стал усиленно креститься и что-то бормотать себе под нос. Хм, занятно! Это я про увиденную синьору средних лет, идущую в сопровождении пары… Нет, их даже слугами назвать нельзя, типичные охранники, вооружённые и даже в лёгкой броне.
– Смотрите,- указал я в сторону сначала монаха, потом синьоры с охраной. – Тревожно что-то в прекрасной Флоренции.
– Тревожно, - согласился Раталли. – И пока непонятно, из-за чего и чем может грозить.
– Монах может помнить твою… проповедь, - подумав, процедила Бьянка. – Синьора могла просто выйти с большой суммой денег в кошельке или опасается нападения кого-то конкретного. Ремесленники просто не любят богато одетых наёмников и не в восторге от гостей из Рима. Но всё вместе… Мне вспомнилось то, о чём говорил синьор Медичи.
– Про готовящиеся бунты?
– И про сторонников изгнанного Джироламо Савонаролы.
– Не исключено. Так что по пути к дворцу смотрим вокруг, оцениваем, набираемся впечатлений. Пригодится. И вот ещё что. Не прямой дорогой, а сначала проедемся по улицам Флоренции. Тем, которые проходят по не самым хорошим местам.
Сопровождающие нас несколько стражников не сказать что обрадовались, но и возникать не стали. Как ни крути, но наш приезд не был назначен на определённое время, а желание важного гостя проехаться по улицам Флоренции… Не было веских причин не исполнить сию маленькую блажь. Вот мы и кружили по широким улицам и узким улочкам, хотя уже и не полным, а половинным составом. Оставшиеся должны были пересечься с нами уже вблизи от главной резиденции Медичи. Ничего, подождут, проблем тут в принципе не возникнет. Они ж не сами по себе, а под руководством одного из лейтенантов Раталли, Паскуале Калоджеро.
Мне не показалось! И Моранца оказалась более чем права в своих рассуждениях. Наше присутствие тут было воспринято… агрессивно. То есть открытой агрессии было мало, но вот потаённой хватало. Герб рода Борджиа – бык на красном поле – был известен и до избрания Родриго понтификом, теперь же этот символ, стал узнаваем по всей Италии! Но узнавание и принятие в хорошем ключе – порой абсолютно разные штуки.
– Нам не рады, - поморщился Раталли, в очередной раз, услышав вопль из переулка на тему «убирайтесь из Флоренции, грешники нового Вавилона». – Лучше не искушать судьбу.
Я лишь отмахнулся от этих слов кондотьера. «Новый Вавилон» - именно так бешеный монах Савонарола называл теперешний Рим, желая тем самым подчеркнуть греховность города и тех, кто в нём правит. Интересный симптом! Если на улицах звучат слова этого монаха, несмотря на его устранение из республики и подавление верными дому Медичи людьми уличных выступлений – значит, дело зашло куда дальше, чем я надеялся. В том смысле, что у крикунов есть очень существенная поддержка среди знати Флоренции. Это реально было предположить, но до чего же не хотелось, чтобы самые мрачные прогнозы воплощались в действительность.
– Становится опасно, - зашипела Бьянка, уворачиваясь от какого-то гнилого овоща, чуть было не попавшего в неё. – Сначала гнильё, потом могут полететь камни.
– Лучше скорее убраться из этого квартала, - вторил ей Раталли. – Иначе мои люди ответят сталью.
А это идея! Только несколько… смягчим ответные меры. Тем более я вижу, что в толпе не только простой люд, но и монашеские рясы. Вот они, истинные подстрекатели.
– Раталли! Бить ножнами и древками. Разогнать толпу, схватить монахов в ней. Это приказ не только Чезаре Борджиа, но и кардинала, посланника Его Святейшества. Действуй! Живыми их сюда!
Наёмникам было, по большому-то счёту, плевать, кого именно разгонять, хватать, тащить. Про благоговение перед рясой и вовсе речи не шло, я специально старался брать такие отряды, командиры которых не было замечены в излишней и вообще религиозности. Кондотта же Винченцо Раталли и вовсе состояла не то чтобы из безбожников, но умеющих разделять понятия веры и её жрецов. То есть они могли верить в бога, но никак не в носителей креста и рясы. Это было как нельзя кстати, для моих планов, не только сегодняшних, но и вообще. Ставить лучше на тех, в ком нет и отблеска религиозного фанатизма. Сей аспект останется неизменным от и до, а то я слишком хорошо знаю, на что способны дубоголовые фанатики от авраамических религий.
Хорошо пошло! Это я про разгон толпы и выхватывание из оной её «души» - тех самых подстрекателей, которые все как один были в монашеских облачениях. Два, четыре… семь. Всем им, как следует давали по голове, после чего вязали имеющимися у любого хозяйственного наёмника верёвками и навьючивали на лошадей.
– Кляпы не забываем!
Ф-фу… Теперь, помимо гнилья, летели и камни. Солдаты то уворачивались, лишь изредка тот или иной вид метательного снаряда ударялся о броню. А вот лошади… в них и гнильё, и камни попадали куда чаще, вызывая то возмущённое, то жалобное ржание.
– Отходим… и быстро.
Приказ был явно, не зря отдан. Немалой части любителей покидать гнильё и камни ввалили душевно и по полной программе, заодно выдернув из толпы координаторов этого безобразия, но религиозный фанатизм – штука серьёзная. Без нескольких трупов или хотя бы вида крови примитивные инстинкты толпы не унять. А мы не в Риме, мы в гостях. Значит… Правильно, сваливать и быстро. Именно это мы и сделали, провожаемые воплями, камнями и попытками бежать следом. Хотя нескольких ударов, сбивающих с ног, и таранов тушами лошадей хватило, чтобы охладить пыл совсем уж увлекшихся преследованием.
– Вырвались…
– И с добычей, - поддержал Моранцу Раталли, смотря на переброшенные через лошадиные спины тела, некоторым из которых именно сейчас засовывали в рот кляпы из скомканной ткани.
– Верно. Нечего им орать, спокойствие Флоренции нарушая. Если уж хотят выразить свое неодобрение происходящим, то пусть делают это смиренным мычанием, подобающим сану и положению, - хохотнул я, потому как именно это парочка трофеев и пыталась делать. А затем уже погромче, для сопровождающих нас флорентийских стражников, добавил. – Оскорбление посланника Святого Престола, да со стороны лиц духовного звания, оно очень строго карается. Это дело церкви… в моём лице.
Говорил я это и внимательно смотрел на лица флорентийцев. Ага, нормально. Если и было какое-то неодобрение, то тщательно скрываемое. Значит, неплохо Медичи поставили отбор людей в городскую стражу, раз она не поддаётся на провокации религиозного характера. Не всё так плохо в солнечной Флоренции!
Стоп! А вот это совсем интересно. Ба, какие люди среди трофеев, вот уж не ожидал столь скорой встречи!
– Бьяджио, ты только посмотри на одного из наших пленников, - улыбаясь от всей души, крикнул я. – Это же мой старый знакомый ещё по прошлому посещению сего чудесного города. Такой же оборванный и столь же вонючий доминиканец по имени Симон. Вот уж не чаял снова свидеться, да в такой ситуации.
– Да, это и впрямь он, - подтвердила Бьянка, глядя на извивающегося Симона, что-то угрожающе мычащего сквозь кляп. - Теперь понятны гнилые овощи и камни. Но такое совпадение…
– Нити судьбы, воля творца. Называть можно по-разному, только суть от этого не поменяется. Зато теперь мне ещё сильнее хочется вдумчиво и подробно поговорить как с ним, так и с прочими подстрекателями простых флорентийцев.
Полное понимание во взгляде девушки. И вопрос от кондотьера:
– Куда тогда везти этого Симона и других?
– Придётся ко дворцу Медичи тащить, Винченцо, - вздохнул я, понимая неуместность подобного, но не находя иного варианта. – Буду просить самого Пьеро де Медичи, чтобы он позволил их день-другой подержать в подвалах, пока как следует не допрошу. Но отказать не должен, схвачены они по серьёзному обвинению. В моей власти их хоть на куски разрезать или чучела набить, по примеру короля Ферранте.
– Гр-х, - закашлялся кондотьер. – Этого вам не простят, синьор Чезаре.
