Ванька 6 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич (электронная книга TXT, FB2) 📗

Кстати, она, дурища, на меня ещё и определенные виды имеет.

Дамочка она, конечно, вся из себя такая ладная, но умом вот не блещет. Готовит божественно, но не из-за борщей же её замуж брать…

— Глафира, сегодня буду поздно. Ужин готовить не надо…

Вечером мы с князем в ресторан идём. Опять в тот же «Додон». Что-то там нам понравилось.

Глава 9

Глава 9 Защита диссертации

Хорошо тому живётся…

Что-то сегодня с утра меня потрясывает.

Аж и не по детски.

Вроде, и не с чего.

Ну, диссертацию я сегодня защищаю. Ну, и что?

Всё нормально у меня должно быть. Как в старые времена говорили — достоин градуса доктора. Материалы представлены, обсуждены, результаты получили внедрение в клинике. Публикации в уважаемых журналах имеются. Одобрение от светил и живых классиков — да даже в письменном виде…

С типографией вопрос решен. После успешной защиты в виде книги мою научную работу опубликуют.

Война войной, а научная жизнь в империи продолжается. Сегодня меня вторым слушают, а после меня — ещё двое будут своими докладами на звание доктора медицины претендовать.

Хорошо тому живётся…

Вот ведь, из-за переживаний и волнений стишок из пионерского детства на ум пришёл. Привязался, не отлепишь…

Был я дома и октябренком, и пионером. Звёздочку с золотой головкой маленького Володи Ульянова, а затем и красный галстук носил.

В пионерах один раз даже побарабанить перед сбором доверили. Больше, правда, такой глупости старшие товарищи не совершали. Ну, а к горну меня и близко не подпускали. Там много желающих и так имелось.

Благо бы, хороший какой стишок. Так нет…

… у кого — стеклянный глаз, у кого — нога не гнётся, а вместо жопы — унитаз…

Так в пионерском лагере мальчика одного травили. Сашу. Протез у него вместо глаза был после травмы. Дети, они очень жестокие. Сострадание у них зачастую отсутствует. Иногда, самые отвратительные и кровавые преступления, они и совершают. Вот, недавно в газете прочитал…

— Иван Иванович, может, рюмочку?

Глафира, дурища, рюмочку хлебного вина предлагает для успокоения…

Не на защиту бы идти, тогда — можно…

Сегодня — нельзя. Вечером посидим. Ох, и посидим…

Доклад самолично мною напечатан, но утром сегодня я уже его в двух местах поправил — так лучше будет. Впрочем, можно было и всё как есть оставить… Перед смертью не надышишься.

— Иван Иванович…

Налила ведь, чуткая душа…

— Глафира, нельзя…

Стоит, коровьими глазами хлопает.

Зря я так на неё, она-то от всего доброго сердца…

Хорошо тому живётся…

Мне — хорошо что-то стало житься. Даже подозрительно.

Вот, днями медаль очередную получил — «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации 1912 года».

Награждён, как лицо, которое в соответствии со своими служебными обязанностями принимало участие в планировании или осуществлении мобилизации.

Ну, пусть — бронзовая медаль. Зато, с портретом государя. На ленте ордена Белого Орла.

Что-то очень быстро её Санкт-Петербургский монетный двор изготовил. Даже — подозрительно.

Некоторые у нас в военно-санитарном управлении за проведение мобилизации и ордена получили, но мне и медаль не обидна. Я, как говорится, согласен на медаль…

Всё, пора ехать.

— Глафира, буду поздно и пьяный… Готовься…

Глаша меня на дорожку даже и перекрестила. Надо ей, кстати, денежек за службу прибавить. Всё в лавочках и на базарах подрожало, не раз уже она жаловалась.

Вот и академия показалась. Быстро меня сегодня довезли.

В ИВМА давно уже диссертации защищают. Ещё в 1801 году Медицинская коллегия передала Медико-хирургической академии право присвоения докторской степени. В следующем, 1802 году в академии и состоялась первая публичная защита диссертации на степень доктора медицины и хирургии. Физико-медико-хирургическую диссертацию под названием «Об электричестве и его этиологии» защитил С. В. Большой, лекарь Санкт-Петербургского Горного корпуса.

Чуть больше ста лет назад разрешили писать и защищать медицинские диссертации на русском языке. У меня, как раз такая. Можно сказать — повезло мне. А если бы в начало девятнадцатого века попал? Во, дела бы были…

Что и переживал. Всё прошло без сучка и задоринки.

Кстати, Александр Владимирович почтил своим присутствием. На князя некоторые поглядывали, перешептывались. Он при всём параде явился. Было на что посмотреть. Надо сказать, имел он полное право присутствовать — защита-то публичная. Мог даже вопрос задать.

Мне их что-то мало задавали. Знаем де мы и тебя, и твою работу…

— Поздравляю, Иван Иванович. — князь улыбался, был доволен моим успехом.

Двумя пальцами по своему погону провёл. Намекнул, что доктор медицины может смело претендовать на коллежского асессора. Это же уже не просто лекарь.

Ну, а кто бы и отказывался…

— Вашими молитвами, Александр Владимирович…

Настроение и у меня сейчас было самое наилучшее. Как гора с плеч спала.

— В «Додон»?

— В «Додон», — не высказал возражений князь.

Туда мы и направились. Чуть позднее и целой компанией.

Хорошо тому живётся…

Глава 10

Глава 10 На инспекцию

В первых числах декабря я уже щеголял в погонах коллежского асессора.

Вроде, и — заслуженно, но на меня опять в коридорах и кабинетах нашего заведения начали коситься. То, мал у меня чин был, чтобы здесь находиться, то — вон какую карьеру за несколько месяцев сделал. Не объяснять же всякому и каждому, что первоначально насчёт меня ошибка вышла, а далее я доктором медицины стал и заслуживаю чин восьмого класса.

Во как…

Александр Яковлевич не зря в своем кресле сидит. Помимо всего прочего, понимает, что проблему легче предупредить, чем потом её героически решать.

А нет человека — нет и проблемы.

Вот и должен я буквально завтра отправиться в роли инспектора на Юго-Западный фронт.

С завистливых глаз долой.

Нечего мне тут мельтешить, людям настроение портить.

Таким образом, хоть и с задержкой, но отправляюсь я на театр военных действий. Нет, и здесь от меня польза была, но и там я постараюсь соответствовать, не зря казенный хлебушек кушать.

Глаша в слезах…

Князь — кинжал фамильный подарил. Давно, говорит, он вражьей крови не пил. Вот, и утоли его жажду.

Ну, я же не на самую передовую линию окопов еду. Мне предстоит инспектировать организацию медицинской помощи в войсках. Где я там австрийцам, немцам и прочим супротивникам глотки буду резать?

— Пригодится…

Александр Владимирович серьезно так на меня смотрит, словно будущее моё ему до мелочей известно.

— Лишним не будет…

Ну, не будет, так не будет. Хорош кинжал, грех от такого отказываться.

Я князю, как водится, копеечкой отдарился.

Паровоз прогудел, вагон качнулся и тронулся. Поехали… Чух-чух…

Сначала, ещё и из окна вагона, война как-то почти совсем не чувствовалась.

Стало больше людей в армейской форме, так и раньше их немало было. Газеты в счёт брать не будем. Что там сообщается, я своими глазами не видел.

Ну, первые мои «военные» впечатления, надо сказать, начались уже на нашей границе в Радзивилове. Там, где происходили самые первые стычки с вторгшимися в наши российские пределы австрийскими войсками.

Местами рядом с железной дорогой начали попадаться окопы, печки, вырытые в земле. Мелькнули и быстро пропали из виду несколько совершенно разрушенных зданий…

Кресты… Одинокие кресты на могилах вдоль железной дороги…

Эти могилы с кое-как наспех сделанными крестами произвели на меня сильное впечатление. Наверное, с непривычки. Вернее — с отвычки. Японская-то война, в которой мне пришлось здесь немного поучаствовать, вон как давно уже была. Годы прошли, а за это время со мной чего только и не было. Но, в целом — расслабился я, жирком немного оброс.