Пронск - Калинин Даниил Сергеевич (книги онлайн без регистрации полностью .txt, .fb2) 📗

Но сами ханские телохранители уже ударили навстречу спешащим из детинца ратникам, и закипела схватка на кривых улицах Ижеславца! Причем битва здесь вскоре распалась на десятки отдельных схваток, где, увы, чаще побеждают искушенные в битвах отборные монгольские вои… Несущие, впрочем, немалые потери и оставшиеся без поддержки сражающихся едва ли не в окружении соратников!

Однако же гибельное для татар кольцо воеводе замкнуть так и не удалось. Всадники, поначалу добившиеся значительных успехов, завязли, оказавшись при этом в гуще вражеских воев. Хорошо защищенные кольчугами, чешуйчатой или дощатой броней, умелые в брани гриди побили множество татар! Но лучники поганых, оседлав завал и уже проникнув в оставленные защитниками крепости гродни, принялись метко, точно бить по дружинникам из мощных составных луков. Неся значительные потери именно от вражеских стрелков, сотенный голова Михаил развернул оставшихся всадников и сумел прорваться с ними из гущи покоренных! Но уцелело при этом всего восемь десятков ратников…

Быстро таял и клин ополченцев, поначалу прорвавшийся в толпу нехристей да вставший на пути тех, кто шел на штурм по вновь насыпанной дамбе из сушняка. В этот раз поджечь ее было уже просто некому… Силы русичей быстро таяли в бешеной рубке, и, заприметив это, стоящий позади сражающихся Ратибор отправил во все концы Ижеславца гонцов с призывом к воям спешно отходить во внутренний детинец!

…Намертво встали в проходе Набатной башни ее уцелевшие защитники да полусотня воротной стражи, поспевшая на помощь от Пронской! Прикрывают они ценой собственной жизни отход соратников… Всего пять-шесть шагов оставалось сделать поганым, чтобы вырваться на простор да окружить горстку уцелевших орусутов… Но вместо того чтобы пройти их, татары сами вынуждены отступать под бешеным натиском опытных пешцев-дружинников!

– Бей!!!

Разом русичи колют рогатинами в длинном выпаде по команде сотенного головы Славена! Разом шагают шесть десятков гридей, отталкивая от себя агарян и переставляя вперед тяжелые червленые щиты! Падают от мощного толчка единым целым атакующих орусутов покоренные да еще уцелевшие тургауды, и на земле их тут же добивают… Наученные горьким опытом, высоко поднимают щиты вои, закрываясь от падающих на них чжид с крюками, не дают раскрыть себя да перебить срезнями! А где не успевает кто поднять щит, так его прикрывает следующий позади соратник, цепляя древком рогатины падающее вниз древко монгольского копья или же топором сбивая опасный крюк…

А в тяжелой для обеих сторон сече у сожженной Стрененской башни уже и лучники русичей взяли в руки топоры, последним напряжением сил ополченцы сдерживают поганых! Да только сил этих на один удар да на один вдох… С минуты на минуту разорвется истончившийся уже вдвое строй защитников Ижеславца! А ведь в детинец отступили еще не все вои, спешащие во внутреннюю цитадель с дальних концов града да столпившиеся теперь у ее единственных врат…

Вышли из схватки тургауды, потеснившие да рассеявшие полусотни орусутов, спешащих на помощь к своим… Ведомые выжившими сотниками, монголы спешно сбиваются в кулак, желая ударить в тыл защитникам крепости, живой стеной вставшим на пути покоренных! Едва ли сотня набралась уцелевших телохранителей темников Бури и Бурундая, но и их удара будет достаточно, чтобы обратить врага в бегство! А после уже всей силой обрушиться на отступающих к детинцу воев да на плечах их ворваться во внутреннюю твердыню…

Разглядел новую опасность Ратибор, поскакал навстречу тургаудам – один поскакал! Потому как некого уже ему бросить навстречу нехристям… Только часто и громко затрубил рог смелого мужа, взывающего к конным дружинникам, и сражающиеся на последнем пределе ополченцы, заслышав его да завидев скачущего назад воеводу, стали по одному, по двое да по трое, а где и десятками выходить из схватки да быстрее бежать, потому как ворог уже на плечах висит… Сломался строй русичей едва ли не в единый миг, побежали они, рискуя оказаться зажатыми между молотом преследующих их татар и наковальней вставших на их пути монголов!

Однако же опасность разглядели и конные гриди, до поры переводившие дух. Сотенный голова Михаил принялся действовать решительно: резко, отрывисто командуя, он тут же построил десятки уцелевших ратников клином, на острие его выведя воев с уцелевшими копьями. Не мешкая, буквально с места бросили дружинники своих жеребцов в галоп по сигналу сотника, обгоняя пешцев и разгоняясь для тарана!

Хороши тургауды в сече, закованы в прочную броню, вооружены самыми лучшими мечами да саблями и палашами… Но копья чжиды остались от силы у каждого третьего, да и строем плотным воевать они не приучены – не построить им «ежа» против летящих во весь опор орусутов! К чести ханских телохранителей стоит признать, что они не побежали, а все же замерли на месте, вслушиваясь в резкие команды джагунов-сотников…

Но когда тяжелые жеребцы орусутов, под копытами которых задрожала земля, доскакали до монголов… Когда склоненные к пешцам рогатины с огромной, набранной на скаку силой ударили в уцелевшие щиты да хуяги, раскалывая дерево и пробивая сталь, когда в центре сотни несколько человек буквально взлетели в воздух от страшного тарана разогнавшихся животных, тогда ханские телохранители, непривычные драться пешими против конных, забыли про свое мужество и честь, про грозное наказание за бегство! Забыли обо всем и бежали, охваченные первобытным ужасом перед неотвратимой смертью, да были истреблены русичами в спину – все до единого сгинули под яростными ударами сабель и чеканов гридей, выместивших на тургаудах всю злобу за павших соратников…

Дружинники спасли бегущих ополченцев. А когда Ратибор доскакал до всадников, развернул их лицом к собственным пешцам да вновь гулко затрубил в рог, первые ряды ополченцев застопорили свой бег.

– Еще немного продержитесь, вои, еще немного! Остановим их среди домов, нас им тут не обойти!

Послушались вои своего воеводу, вновь обратились к ворогу! И действительно, поначалу преследующие их татары не смогли обойти орусутов в лабиринте кривых улочек и закоулков Ижеславца, в отличие от Пронска застроенного не по плану. И хотя невероятно тяжел стал топор для натруженной руки русского ратника, но ведь и сабли в руках половцев и хорезмийцев уже не порхают, также сильно устали в сече поганые… А ведь к закату уже клонится солнце в короткий зимний декабрьский день, ночью же поганые отступят!

…Кто первым зажег оставленные жителями деревянные дома, доподлинно неизвестно. Может, сами защитники града, чтобы не досталось поганым брошенное добро да отличные укрытия и теплые жилища. Или стремились они отрезать путь ворогу, что вернее… А может, и сами татары, разгоряченные битвой и ведомые желанием убивать и разрушать! Или же в отчаянии оттого, что избы орусутов оказались пусты… Ведь не раздобыть в них еды, не взять с боя сладко пахнущую славянскую девку с белоснежной кожей и тугими грудями да налитыми бедрами! Многие половцы, идя на штурм, о том мечтали, вот из-за злобы своей да разочарования и начали жечь…

Как бы то ни было, деревянные постройки разгорелись быстро – неожиданно быстро для обеих сторон. А тут еще и ветер к вечеру поднялся, стремительно перекидывая пламя с одного дома на другой да запирая в огненных ловушках истребляющих друг друга людей! И тогда сеча стала затихать сама собой – смертельно уставшие мужи принялись искать пути к спасению, отступая каждый в свою сторону. Впрочем, кто-то продолжил драться в иступленной ненависти друг к другу… И погиб – кто от русского топора иль половецкой сабли, а кто, потеряв чувства от страшного жара да задохнувшись от дыма…

К ночи губительное, страшное в своей мощи пламя охватило уже весь град, пощадив только детинец! Не зря воевода приказал убрать любые деревянные постройки рядом с внутренним валом – правда, он это сделал, чтобы лишить ворога возможных укрытий… Но теперь, смотря на невиданное им ранее зрелище огненного шторма с высоты надвратной башни (единственной в цитадели!), Ратибор мог честно похвалить себя за разумный ход. И хотя тяжело, невероятно тяжело было на сердце воеводы при виде уничтожающего Ижеславец пожара, именно он позволил последним уцелевшим ополченцам беспрепятственно отступить в детинец. Теперь же за его стенами укрылось две тысячи ратников, большая часть оставленного ему войска, и взять его ворогу будет ой как непросто! Да, тысяча воев сегодня пала – возможно, лучших воев. Но ведь по всем прикидкам, поганых они истребили втрое больше…