Пионер – ты в ответе за всё! - Широков Алексей (электронная книга TXT, FB2) 📗
– Но и выше определенного уровня их не пустят, – покачал головой Иосиф Эмильевич. – А самое главное, что собрание – это обоюдоострое оружие. При правильном использовании его можно обернуть и против самих чиновников. Но я так понимаю, ты не удосужился записать разговор?
– Честно говоря, даже в голову не пришло, – я был готов дать себе подзатыльник, ведь раньше старался все переговоры записывать на диктофон, а сейчас расслабился, поверил в светлое коммунистическое будущее. – Все как-то слишком быстро завертелось. Я вообще не ожидал, что разговор в таком ключе пойдет, и не подготовился.
– Крайне вам советую, юноша, в следующий раз быть готовым ко всему, – недовольно покачал головой Цемель. – Вы же знаете, как у нас говорят, от сумы и тюрьмы, подстели соломки, глядишь и пронесет. А уже если вы и дальше собираетесь заниматься серьезными делами, стоит стать более внимательным, особенно в делах, где задета партийная номенклатура. Пусть даже самого низкого ранга, как эта твоя… Зайцева вроде. По сути, она никто, но жизнь испортить может. А вот если бы у нас была запись, где она тебя оскорбляет и голос повышает, это был бы солидный козырь. Но чего уж, снявши голову, по волосам не плачут. Кстати, а что школьный секретарь комсомольской организации? Директор, как я понял, на твоей стороне, а он?
– Она, – поправил я продюсера. – Алена Михайловна Яковлева. Двадцать два года, недавно из института, сменила прежнего комсорга на посту. Опыта маловато, боится накосячить… ну ошибиться, но в целом рулит школьными делами вполне уверенно. На собрании молчала, но перед ним прямым текстом сказала, что мне верит. Это, конечно, ни о чем, по большому счету только слова, но, как говорится, за неимением горничной, имеют дворника. А вот комсорг класса точно за меня. Как и директор. Иван Сидорович даже на конфликт с райкомовцем пошел, так что на его помощь можно рассчитывать.
– Уважаю, – кивнул Цемель. – Не каждый отважится, большинство предпочтет слить ученика, чтобы самому под удар не попасть.
– Директор у нас мировой мужик, – подтвердил я. – Недаром же он меня до сих пор не выгнал. Раньше я был не подарок, и это еще слабо сказано. Я бы на его месте и меня, и всех таких же поганой метлой вышвырнул из школы, чтобы другим не мешали. А он возился, воспитывал, второй шанс давал… раз десять. Так что на него можно положиться.
– Это уже неплохо, – Иосиф Эмильевич задумался, барабаня по столу пальцами. – И таки знаешь что, Сэмэн? Я таки думаю, что тебя пока еще не исключат из комсомола. Поорут на секретаря школы, на директора, попытаются запугать их, но этим временно и ограничатся.
– Потому что это скандал, а Аристарху невыгодно поднимать сейчас волну? – У меня в голове что-то щелкнуло, и я понял, о чем ведет речь собеседник. – Это… возможно с большой вероятностью, но тут бабушка надвое сказало. Зайцева могла и закуситься. Хотя чего мы выдумываем, давайте позвоним и спросим. Я как из школы ушел, телефон отключил, чтобы звонками не донимали. Так что с вашего позволения.
– Конечно! – закивал продюсер. – Нам нужна самая точная информация, чтобы составить план дальнейших действий.
– Тогда звоню, – я включил телефон, и тот разразился писком о пришедших сообщениях и пропущенных вызовах. – Ого! Как я сразу всем понадобился. Ага, Романыч сам звонил, аж семь раз. Остальных не знаю. Сейчас его и набер…
Опережая мои действия, телефон разразился трелью, а на экране появилось имя Еремина. Как говорится, на ловца и зверь бежал. Только вот сдается мне, тут еще не ясно, кто из нас кто. Я понимал, что поступил немного по-свински, сбежав из школы прямо с собрания, но не видел смысла попусту молоть языком. Без консультации со знающим человеком это превратилось бы в пустую болтовню, где меня бы тысячу раз спрашивали, уверен ли я, что ничего не воровал. Кто бы мне ответил на этот вопрос.
Как бизнесмен я не слишком обращал внимание на моральную составляющую, но все равно червячок сомнения в душе шевелился и нет-нет да намекал, мол, а не вор ли ты, братишка? Уверен ли, что без тебя эти песни в этой реальности не появились? Собственно, поэтому я как мог искал каждого автора и исполнителя из прошлой жизни, а также сами песни. И отказался от огромного количества композиций, что сумел вспомнить, просто потому что был шанс попасть с ними в неприятную ситуацию. Кто ж знал, что беда придет, откуда не ждали. И эту проблему надо было решать, так что я выдохнул и нажал кнопку «Ответить».
– Семен, какого хрена?!! – Ромка орал так, что мне пришлось убрать телефон подальше от уха. – Ты куда делся, да еще трубу отключил?! Ты конченый дебил, что ли?! Тебя все ищут!!!
– Проорался? – я с опаской приблизил телефон обратно. – Все – это кто? И зачем я вам так срочно понадобился?
– Ты, блин, издеваешься? – теперь Еремин не орал, а шипел как змея. – У нас ЧП, а виновник вместо того, чтобы решать проблему, куда-то свалил! И если бухать или по бабам, то клянусь, пусть ты Разрядник или даже Архонт, я навешаю тебе таких люлей…
– Да, да, да, – я перебил поток угроз. – Давай по существу. У вас есть вариант решения проблемы, или вы хотели просто языками почесать? Романыч, без обид, но я не думаю, что ты или Алена можете мне чем-то помочь.
– Слушай, Чобот, а ты можешь хотя бы день не быть таким мудаком? – тяжело вздохнул Роман. – Мы тут голову ломаем, ищем выход, поднимаем все связи, а ты…
– А я благодарен, – я сбавил обороты, понимая, что был неправ. – Серьезно. Но это не ваш уровень, даже не уровень Ивана Сидоровича. Уверен, наезд на меня идет из обкома партии, а что против него можно сделать?
– Да много чего! – Еремин хлопнул рукой по парте, и хорошо еще пустой, а не с телефоном. – Написать жалобу на поведение этой с… стервы из райкома. Алена все записала, как та на тебя практически матом орала. Плюс ты сам говоришь, что можно в прокуратуру обратиться…
– Погоди, погоди! – перебил я комсорга. – Ты говоришь, Алена записала разговор?! Точно?!
– Да точно, я сам слышал. – подтвердил Ромка. – И если бы ты не умотал…
– Так, стоп! – снова перебил его я. – Через полчаса я буду в школе. Там все расскажу, куда ездил и зачем. Хорошо? Дождитесь меня!
– Чобот, ты охренел в край, – даже опешил от такой наглости Еремин. – Ты то сваливаешь куда-то, выключаешь телефон и от тебя ни слуху ни духу, а то «дождитесь меня». Ты ничего там не попутал?
– Приеду – можешь меня даже стукнуть, но нежно. – Настроение у меня повысилось, и я смотрел в будущее уже горазд оптимистичнее. – Все, давай. А нет, стой! Скажи, меня уже выгнали из комсомола?
– Нет, ты решительно все берега попутал, – тяжело вздохнул Роман. – Несмотря на твои выходки, нам с Иваном Сидоровичем удалось уговорить не рубить с плеча с этим вопросом. Перенесли решение на следующее собрание, в четверг. Но ты конкретно подставил директора, так и знай.
– Да я и так в курсе, но все решим, – пообещал я. – Все, кладу трубку. Буду через полчаса.
– Таки как я и говорил, шум им не нужен, – удовлетворенно кивнул Цимель, прекрасно слышавший наш разговор, чем-чем, а приватностью сотовые телефоны от «Электроники» похвастаться не могли. – Значит, Матвей не уверен в результате, но оно и понятно. Какой поц скажет, что твои стихи украдены у него, это же небо и земля! И этим надо воспользоваться. Но послушай моего совета, Сэмэн, не торопись идти в прокуратуру. Я сам, без них, закажу лингвистическую экспертизу, есть у меня знакомые на факультете филологии в НГУ. Я с ним переговорю, и мы все тихонечко обстряпаем, печатями и всем положенным на крайний случай. Но пока обострять не стоит.
– Предлагаете оставить Митрофанову место для маневра? – я задумался. – С другой стороны, скандал и нам не нужен. Славу плагиатора легко получить, но стереть пятно на репутации потом очень сложно, даже если ты и ни в чем не виноват. Как говорится, ложечки нашли, а осадочек остался. Но вы уверены, что Митрофанов воспользуется этой возможностью?
– Поверь мне, я знал Матвея еще до того, как ты родился, Сэмэн, – одними губами улыбнулся Цемель, а глаза остались серьезными, намекая, что знакомство было не самым лучшим. – Он тот еще трус и, если не удалось сразу надавить силой, попытается договориться. Тем более сейчас, когда перед ним маячит огромная морковка в виде звания народного артиста. На этом мы и сыграем.
