В логове льва - Гаррисон Гарри (читать полную версию книги TXT) 📗

В ответ король лишь неопределенно кивнул. Тут его внимание привлекло что-то другое, и он отвернулся.

Как только их отпустили, президент созвал своих сопровождающих. Было уже далеко за полночь, все устали, как и бельгийский кавалерист, командовавший отрядом, сопроводившим карету обратно к отелю. Правда, по сравнению с американцами он держался молодцом. Подстегиваемые командами кавалеристы бдительно охраняли карету при проезде по улицам. Было пустынно, и цокот копыт по мостовой громким эхом отдавался в стенах домов; как ни странно, было в этом звуке что-то утешительное. Расставшись в отеле с остальными, генерал Шерман сразу же направился к двери Густава Фокса и решительно постучал.

– Долг зовет, Гус! Просыпайтесь-ка!

Дверь тотчас же открылась. Гус еще даже не раздевался, разве что снял сюртук; свет ламп ярко освещал заваленный бумагами стол.

– Сон – удел злодеев, – сказал он. – Входите же и поведайте, что привело вас в столь поздний час.

– Международная тайна – и, судя по всему, как раз из вашей епархии.

В молчании выслушав описание мимолетной встречи, Гус энергично, с энтузиазмом кивнул.

– Вы дали этому офицеру прекрасный ответ, генерал. Все, что имеет отношение к русским, представляет для нас жизненный интерес сейчас – да и в любое другое время, если уж на то пошло. Они недолюбливают Британию с самой Крымской войны. Британцы вторглись на их территорию, и русские бились не жалея крови, чтобы отстоять свою землю. Однако врага они видят не только в Британии, а чуть ли не в каждой прочей европейской стране. Ради самозащиты они раскинули великолепную шпионскую сеть и, должен отметить, выжимают ее почти досуха. Теперь уж я могу сообщить вам, что несколько лет назад они похитили чертежи совершенно секретного британского нарезного 100-фунтового орудия. Они на самом деле даже подрядили американского оружейника Пэррота сделать им копию орудия. А теперь еще и выясняется, что говорящий по-английски офицер из свиты русского адмирала хочет переговорить с вами наедине. Восхитительно!

– А мне-то теперь что делать?

– Отпереть дверь в восемь утра и поглядеть, к чему это приведет. С вашего позволения я приму участие в этом вашем приключении.

– Об ином я и не помышлял – тем более что это ваши игры, а не мои.

– Я приду в семь, так что остались считаные часы. Пойдите пока поспите.

– Да и вы тоже. А когда придете, заодно уж прихватите кофейник побольше. День нынче выдался долгий, а завтрашний, сдается мне, будет и того длинней.

Разбудил Шермана стук в дверь. Проснулся он тотчас же; долгие годы боевых действий научили его готовности бодрствовать в любое время дня и ночи. Натянув брюки, он открыл дверь. Отступив в сторону, Гус дал знак коридорному пройти первым – и тот вкатил в комнату сервировочный столик, нагруженный кофе, горячими рогаликами, маслом и вазочками с вареньем.

– Будем ждать с удобствами, – прокомментировал это Гус.

– Вот уж действительно, – с улыбкой кивнул Шерман и только тогда заметил, что на столике три чашки. Когда коридорный с поклоном удалился, постояльцы отеля первым делом убедились, что дверь не заперта, после чего уселись у окна, прихлебывая кофе и наблюдая за неспешным пробуждением Брюсселя.

В пару минут девятого дверь в коридор открылась и тут же захлопнулась. Вошедший – высокий мужчина в черном костюме – прежде всего запер за собой дверь и лишь потом огляделся. Кивнул генералу Шерману, после чего обернулся к Гусу.

– Я граф Александр Игоревич Корженевский. А вы кем будете?..

– Густав Фокс, заместитель министра военно-морского флота.

– Замечательно! Вы тот самый человек, с кем мне хотелось связаться, – заметив, что Гус вдруг нахмурился, граф со взмахом руки поспешил развеять его опасения. – Уверяю вас, о вашем существовании ведомо лишь мне одному, а уж я не выдам эти сведения ни одной живой душе. Я сотрудничаю с русской флотской разведкой уже не первый год, и у нас есть один общий друг – капитан Шульц.

Тут Гус с улыбкой подал графу руку.

– И в самом деле друг, – и обернулся к озадаченному Шерману. – Как раз капитан Шульц доставил нам чертежи британского орудия, заряжавшегося с казенной части, о котором я вам говорил. – Тут ему в голову пришла какая-то мысль, и он снова поглядел на Корженевского. – Кстати, а вы сам не имеете ли к этому событию какого-либо касательства?

– Касательства? Мой дорогой мистер Фокс, рискуя показаться нескромным, должен признаться, что как раз я-то в первую голову и ухитрился организовать похищение чертежей. Следует вам знать, в юности я посещал Королевский военно-морской колледж в Гринвиче. Окончив сие заслуживающее всяческих похвал заведение, за годы учебы в нем я завел множество друзей. Вынужден признаться, я весьма широко известен в британских флотских кругах. Настолько, что старые однокашники по-прежнему кличут меня граф Игги. Меня считают недалеким, но очень богатым, этаким неиссякаемым источником шампанского.

– Что ж, граф Игги, – встрял Шерман. – Сейчас могу угостить вас только кофе. Пожалуйста, присаживайтесь и отведайте. После чего, наверное, просветите нас по поводу причины сей встречи sub rosa. [7]

– Буду просто в восторге, генерал, просто в восторге!

Выбрав стул, стоявший дальше всех от окна, граф с благодарностью кивнул, когда Фокс передал ему чашку кофе. Отхлебнул пару глотков и только тогда заговорил:

– Моя величайшая прихоть в последнее время – мое суденышко «Аврора». Полагаю, уместнее назвать его яхтой, нежели кораблем. На паровом ходу, поскольку я всегда был слабоват по части всяческих шкотов, гротов, стакселей и прочих премудростей, которыми столь кичится большинство моряков. Суденышко – просто прелесть, как раз то, что нужно для повесы. Да и странствовать на нем туда-сюда и обратно очень удобно. Люди восторгаются его обводами, но редко интересуются, с какой это стати оно здесь стоит.

– Все это весьма занимательно, граф, – кивнул Шерман, – но…

– Но с какой стати я вам это излагаю, недоумеваете вы? У меня есть на то причины, но сперва я прожужжу вам уши кое-какими сведениями из фамильной истории. А история сия гласит, что Корженевские были славным, но обнищавшим польским шляхетским родом, пока мой дедушка не надумал поступить на службу во флот Петра Великого в 1709 году. Он весьма доблестно служил в шведском флоте, но с огромной радостью перешел на сторону противника, когда русские побили шведов. Он все еще служил, когда Петр принялся наращивать русский флот, и, как я вычитал в нашей фамильной истории, мой предок сделал весьма выдающуюся карьеру. Мой прадед, будучи весьма недурным языкознатцем, выучил английский и даже окончил британский Королевский военно-морской колледж в Гринвиче. Будучи вдобавок ярым англофилом, он женился на представительнице английского аристократического рода невысокого пошиба, каковой, по причине своей бедности, счел его предостойнейшим женихом. С тех самых пор наш род в Санкт-Петербурге всегда отличался склонностью ко всему английскому. С младых ногтей я равно говорил на обоих языках и, как надлежит первенцу каждого поколения, посещал Гринвичский военно-морской колледж. Вот так и получилось, что вы видите перед собой англичанина во всем, кроме имени. – Тут улыбка его угасла, лицо омрачилось, и, подавшись вперед, он едва слышно продолжал: – Но теперь я уж не тот. Когда Британия напала на мою страну, мне показалось, что меня предали, причинили непоправимое зло. С виду я все так же забавляю и развлекаю своих английских друзей, потому что роль повесы отвечает моим интересам как нельзя лучше. Но в глубине души, понимаете, я их ненавижу лютой ненавистью – и пойду на все, чтобы их уничтожить. Когда они напали на вашу страну, а вы их разгромили, мое сердце пело от счастья. Позвольте же мне теперь называть вас своими друзьями, ибо нас связывает общее дело. И, пожалуйста, верьте мне, когда я говорю, что пойду буквально на все, чтобы дело это увенчалось успехом.