Большая охота - Мартьянов Андрей Леонидович (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
– А освобожденный остров я передам в дар моей госпоже и королеве! – громогласно завершил свою речь Львиное Сердце. Беренгария изобразила соответствующую моменту любезную улыбку, поспешно соображая – при чем тут Кипр? Засевший на острове самозваный правитель Исаак Комнин, дальний родич здравствующего императора Византии, вроде бы считался союзником европейцев, пускай и не слишком верным. Отчего это Ричард вдруг заглазно объявил византийца «пособником дьявола на земле и врагом истинной веры»? Или кипрский кесарь имеет какое-то отношение к утреннему переполоху в гавани?
Изрядно набравшаяся молодежь из числа гостей приняла неожиданное решение короля с воплями восторга. Люди постарше задумались, переглядываясь и озадаченно перешептываясь. Присутствовавшая за столом мадам Элеонора грозно нахмурилась, прибрала загадочный пергамент и погрузилась в чтение. Если наваррка верно уловила тонкости взаимоотношений в своей новой семье, Ричарду в ближайшие времена предстояла очередная выволочка. Как бы хоть глазком заглянуть в пергамент, что вертит в руках Элеонора?
Ближе к окончанию пира Ричард начал косо поглядывать в сторону спасительных дверей, и вот тогда Беренгария совершила свой тщательно обдуманный ход. Встав из-за стола с полной чашей в руках, она произнесла маленькую, но яркую речь – смысл коей заключался в том, что гости могут продолжать веселье, а новобрачные проследуют к своему жилищу, ибо сражения во имя захвата Кипра и спасения Иерусалима в скором времени совсем не оставит времени для любви. Завершение речи наваррки утонуло в громовом хохоте и одобряющих криках (Беренгарию от сих выкриков слегка передернуло), и правитель Англии с торжествующей супругой и длиннющим шлейфом провожающих покорно зашагал к огромному шатру, алому с золотыми леопардами. Беренгария не оставила ему возможности увильнуть и сбежать, вынудив сделать хорошую мину при плохой игре.
Утром проснувшаяся в одиночестве наваррка сделала пару невеселых выводов. Первый – встречались в ее жизни мужчины и получше. Второй – не присвоить ли дорогому супругу заглазное прозвище «Никакой», ибо другого наименования Ричард не заслуживает.
Впрочем, она ни о чем не жалела. Замысел исполнен, и ее ребенок будет законным. А дальше… О своей дальнейшей судьбе Беренгария пока не раздумывала. Она будет ожидать прихода майской Пасхи – с нетерпением и опаской, наблюдая за тем, как день за днем превращается из стройной девицы в почтенную матрону. Знакомые дамы, уже обремененные отпрысками, уверяли ее, что первые полгода минуют легко и быстро. Она даже внешне не слишком изменится. Это потом все тайное станет явным, и ее наряды лишатся талии.
«Сказать Хайме или подождать еще месяц-другой? Сказать сейчас или подождать? Он не проболтается, но каково ему будет? Сказать или обождать?»
Шебека подпрыгнула на очередной высокой волне, гулко ухнув днищем о воду, и стоявшую у борта Беренгарию с ног до головы окатило холодными солеными брызгами.
Вот чего не ожидал от коварной судьбы Казаков, так это решения зашвырнуть его в самый центр клокочущего водоворота истории и бросить там без малейшей поддержки. Он-то рассчитывал сплавить изловленных поджигателей многоопытным дознатчикам Ричарда Львиное Сердце, получить заслуженные плюшки и скромно удалиться в сторону. Но, увы, все вышло совершенно иначе, и Сергей, мысленно кляня весь свет, потащился вслед за живыми трофеями в лагерь крестоносцев.
Заниматься допросом лично Львиное Сердце побрезговал, отбыв на торжества по случаю свадьбы. Зато приказы из английского короля сыпались налево и направо. Прежде всего, его величество возложил ответственность за пленных поджигателей лично на двух отважных поимщиков – Хайме де Транкавеля и Сержа де… «как вас?.. да впрочем, неважно, но за пленных отвечаете головой!», после чего Казаков очень уместно вспомнил о наказуемости инициативы и добавил несколько смачно звучащих слов, которые Хайме не понял. Далее, Ричард распорядился провести в отношении злоумышленников допрос с пристрастием и послал за палачом. Однако начинать допрос велел немедля, не дожидаясь, пока посыльные отыщут заплечных дел мастера. Его величество желали знать, кто стоит за дерзкой диверсией, не далее чем через час, самое большее – полтора. И Сергей догадывался, что подобное рвение вызвано не только знаменитым королевским характером.
На свадебных торжествах будет весь цвет рыцарства, вся знатная верхушка крестоносного воинства. Куда как эффектно – во всеуслышание объявить, что заказчик поджога обнаружен и понесет справедливую кару…
– А ведь кто-то сейчас вовсю празднует! Жрет, понимаешь, всякие разносолы и вина! Воспевает, понимаешь, прекрасные очи мамзель Беренгарии! А грязная работа, как всегда, достается нижним чинам… – бухтел Казаков себе под нос, входя в выделенный для нужд дознания просторный шатер. – Ну, гр-раждане мазурики… алкоголики-хулиганы-тунеядцы… счас мы с вами побеседуем по-свойски…
Злоумышленники, числом трое, воззрились на него с испугом. Они явственно видели, что благородный синьор пребывает в ярости, так что ничего хорошего сей визит не сулит. Да еще тот факт, что Казаков злобствовал на странно звучащем, решительно никому незнакомом языке, отнюдь не прибавлял им уверенности в себе – кто их знает, этих варваров из неведомых земель, на какие зверства они способны?.. Смотреть поджигателям пришлось снизу вверх – связав руки за спиной, их поставили рядком на колени, и двое воинов с клинками наголо бдительно присматривали за пленными.
Хайме оседлал единственный в шатре колченогий табурет и приготовился к увлекательному зрелищу.
Сергей заложил руки за спину и прошелся туда-сюда вдоль коленопреклоненной троицы, распаляя себя к предстоящему малоприятному занятию. С одной стороны, в Конторе учили многому, методике эффективного проведения допроса в том числе. С другой – все-таки специальность у старшего лейтенанта Казакова несколько иная, и применять подобные знания на практике до сих пор как-то не доводилось… Впрочем, особого волнения он не ощущал. Скорее не покидало ощущение полного сюрреализма происходящего – чем дальше, тем больше окружающее действо представлялось ему навороченной компьютерной игрой в жанре РПГ, с интерактивным сюжетом и великолепной графикой, где сам он был, натурально, игроком.
Ну, вот и эти трое – чисто эн-пи-сишные персонажи. Допросить с пристрастием? Ладно, net problem…
– Вот ты, кучерявый, – Казаков остановился рядом с крайним левым в шеренге и задумчиво опустил ладонь на лысую, как колено, башку пожилого сицилийца. – Имя, звание, род занятий? Отвечать!
– Роберто Джильи меня звать, ваша милость, – подобострастно забормотал лысый, безуспешно пытаясь поймать казаковский взгляд. – Звания никакого не имеем, а занятие… дак ведь какое занятие, так, то здесь, то там, когда в порту, когда в таверне, не знаешь, завтра кусок хлеба будет аль как…
– Та-ак, – протянул Казаков. – Ну, рассказывай, Роберто, как обгонял, как подрезал… не понял меня? Кто приказал корабли поджечь? Говори, каналья!
– Какие корабли? – заторопился лысый, покрываясь мгновенной испариной – Серж брезгливо отдернул руку. – Какие… ах, те, что в гавани?.. так не поджигал я… ни при чем я тут, ранами Христовыми клянусь… я мимо шел, иду себе, иду, и вдруг… ну, все побежали, и я побежал…
– А, ну да, – притворно вздохнул Сергей. – Прям по тексту излагаешь. «А в лагере сейчас обед. Макароны дают…»
– Серж, они тебя не понимают, – подал голос Хайме. – Ты постоянно переходишь на какой-то странный язык.
– Ничего, – усмехнулся Казаков. – Этого им понимать и не нужно. Это я развлекаюсь… А вот, скажем, ты, красавчик – тоже мимо шел?
– Точно так, ваша милость, – услужливо откликнулся второй поджигатель, жилистый молодой парень, голый по пояс, с роскошными смоляными лохмами и золотой серьгой в ухе. Этот глядел насмешливо – ага, тертый калач, понял Казаков и тут же наметил лохматого первой жертвой.
– Купил я, значит, в таверне вареных в масле креветок. Только вышел на причал, на бревно сел, пожевать нацелился, как вдруг – шум, гам, дым, огонь, бегут все куда-то, за что меня повязали, я и не понял даже, – скороговоркой закончил он. – Не виноватые мы, ваша милость! Под горячую руку попали, как есть не знаем ничего! Отпустили бы вы нас, а уж мы вам так благодарны будем…
