Свидетель канона (СИ) - Бобров Михаил Григорьевич (бесплатные серии книг TXT) 📗
– Ну да, нам поставили, когда всех по военной программе модернизировали, год назад.
– И я вам там еще насыпал новейшей информации по тактике, я не знаю, вам рассылка эта ходит?
– Вообще-то она всем ходит, но мы ее, честно, качали редко. Канал слабый, а там больше трехсот мегов чисто военной информации. Мы же не крейсер и русалок не возим.
– Все, как у нас, – моряк засмеялся. – Пока за жопу не укусит, не почешешься… Ну, хоть сейчас посмотрите.
– Сейчас куда денешься, посмотрим. Бен!
Бенни вылез из-за спины негра, сгреб флешку и скрылся в своей выгородке.
Моряк вернулся на палубу, козырнул Шарнхорсту – тот козырнул ответно. Рок покривился:
– Да, сдали меня "kak steklotaru", по выражению все той же Балалайки… Ну, когда она еще звалась Балалайкой и вербовала русалок себе на службу, а не сама сделалась русалкой. Кстати, в те далекие времена у нас и появился этот вот юнга-Туманник, что сейчас аккуратным почерком записывает в журнал твой подарок.
Матрос кивнул на бак, где вытянулся черный пушистый корабельный талисман:
– А кот?
Рок подмигнул:
– Если ты корабельный кот, вот об этом лучше молчать. Особенно сейчас, нет?
– Кстати, кота надо разбудить, – сказала из корзины стрелка Реви, – а то дадим ход, шерстяной и булькнет под самый форштевень.
– Да, кота надо разбудить, – чихнул от яркого солнца Датч. Из рубочной дверцы высунулся Бенни:
– Точно, кота же надо разбудить!
– Яволь, кота надо разбудить, – щелкнул каблуками Шарнхорст. – Расчет окончен, цу бефель!
Юнга подошел к спящему зверю и уложил его на плечо головой. Черный хвост свесился почти до палубы. Глядя, как Шарн утаскивает кота в рубку, Рок сказал уже совсем другим, спокойным голосом:
– Если бы тебе нравилось там, ты бы не вышел в плавание. И, к чему бы ты ни пришел, но так или иначе со старта ты ушел. Все, не жалей. Бесполезно!
Рок показал на модерновый бетонно-стеклянный домик, офис "Лагуны", сейчас закрытый ураганными ставнями, ощетиненый стволами.
– Я вот оставил за спиной одного барахла на пять миллионов золотом. Но что Реви улыбается реже, меня куда больше печалит, чем вся наша база с тиром и подвалом.
Реви перегнулась через горячий релинг, чтобы не кричать на весь остров:
– Страница перевернута – открывается новая, тип-того. Надо уметь бросать свои горечь и боль без сожаления. Вот, видела недавно в газете мою улицу…
Реви ударила в релинг обеими ладонями, да так, что загудел весь легонький катер.
– Окно на пятом этаже никуда не делось. Я обвела красным… Когда открывала фотографию, все ждала: что-нибудь екнет или защемит. Ну, как в книжках там или в кино, тип-того. А на деле не почувствовала ничего. Совсем!
– Знаешь, – осторожно тронул за рукав Бенни, – я не в курсе, что у тебя за проблема. Но скажу так. Есть люди, которые сделали один язык, компилятор, виртуальную машину, базу данных. Ну, в общем, любую сложную систему. И она не получила популярности. Потом другую, третью – все в ноль. И только с четвертой попытки взлетело.
Компьютерщик улыбнулся:
– Когда попытка четвертая, уже есть понимание, куда смотреть; что важно, а что неважно. Не только в вещах, которые можно понять математически…
Бенни огладил пеструю рубашку, подтянул штаны- "бермуды":
– Скорее, с точки зрения восприятия другими. Таким людям проще в том смысле, что они уже многое знают заранее. А я не знал, как и очень многие, у кого успешные системы были первыми. Они не знали, где мины разложены. Просто набивали шишки. Понимаешь?
Попрощавшись улыбкой, Бенни нырнул в рубку, откуда протиснулся в аппаратную. Датч махнул рукой из-за стекла, с места рулевого. Рок уже стоял на палубе, Реви над ним вложила в ПТРД золотую бутылочку патрона.
Датч плавно двинул сектора газа. Зарокотали три мотора, сперва на холостых. Прогрелись, загремели всерьез. Катер отошел от причала, развернулся на свободной воде. Тут уже Датч выжал сектора до упора. Катер присел на корму, выбросил хвост грязно-серой пены и ушел вслед за белым громадным лайнером, который за все время только-только выполз из лагуны.
Из лагуны вышел сперва лайнер, потом катер прикрытия – такой маленький и смешной по сравнению с тридцатипалубником "Oasis of sea".
– Так ты просил про священный нерушимый канон? – Свидетель возник справа мгновенно и бесшумно, как плохая новость. – Лови. Свидетель Канона суть именно свидетель, не соучастник и не потерпевший. Вот он, канон. Всегда здесь и вечно молод. Чем плохо? Канон всегда глянцевый, свежий, как у Реви задница… Хм, выглядела двадцать лет назад.
Ветер обдирал пальмы, гнал в море лапчатые трилистники, забрасывал пылью солярку во рвах.
– На застывшую картинку можно только дрочить. Живое все непарадное.
– Живое оно на момент канона. А дальше по Сорокдевятому: "Спасибо тебе, профессор, что ты положил перо." Понятно, почему создатели исходника о будущем не задумывались, они же писали просто для кайфа. Но то создатели, им спасибо уже за воплощение. Ты-то со своей реалистичностью куда лезешь? Вот сейчас – на кой хрен? Или всем бессмертие, или хоронить. И это ведь единственный частный вопрос.
Крабики разбегались на все стороны. Они еще не знали, что большая часть людей уехала с острова, и что большая часть уехавших так и не вернется, и что все эти подвалы, буфеты, холодильники – теперь их. Пополам с муравьями и птицами,
– Я тоже для удовольствия делал. Только не для того, о котором ты сейчас подумал.
– Теперь уже пофиг, начал ты во имя высокого или низкого. Важно, что ты в свое время не положил перо. И теперь тебе придется продолжать. И продолжать не как попало, но в строгом соответствии с уже сделанным. Вот уже ты и создал собственный канон, разве нет?
– А ты что предлагаешь?
– Чтобы не стать этаким вот музеем, в нужный момент лучше пойти ко дну
– Отлично, вот сам и иди. Нахрена ты везде за мной таскаешься?
У самого катера Свидетель перебежал на левую сторону. Хихикнул:
– Нет, это ты везде за мной таскаешься. Тебе и воспарить мечтой охота, и смелости не хватает. Вот и дергаешься по классику: шаг вперед и два шага назад. А я с тобой, ведь я это ты, а ты – это я. Забыл?
– Не забыл. Только я-то ладно, а Датч, Рок, остальные?
– А они умрут. Напрасно ты вывел их из положения золотого равновесия. Лучше бы им оставаться вечно молодыми.
– И вечно пришитыми к этой своей молодости и глянцевости? Кроме того, ты преувеличиваешь мою силу и мои возможности. С мертвой точки ситуацию сдвинул не я, а время.
Катер отвалил и развернулся носом к линкору. Свидетель уже сидел на соседней банке:
– А кто задал направление течения времени в сети?! Я о тебе ничего преувеличить не могу, и преуменьшить, и выдумать. Я это ты. Не больше. Не меньше. Люди не хотят сложности. Люди как раз хотят картинку. Пусть застывшую, зато красивую. Зато хотя бы на ней все счастливы, а это великая ценность, ведь вокруг живых почему-то всегда на удивление мало счастья. Жрут они это счастье, что ли?
– Ты сам сказал, что не судья, не соучастник и не потерпевший. Ты всего лишь свидетель.
– Адвокат дьявола, свидетель канона… Так понемногу соберется полный состав суда. Осталось найти Обвинителя чего-нибудь, и вот он Страшный Суд. И полная планета потерпевших. Люди…
– Не тебе решать, чего хотят или не хотят люди!
– Нет, это не тебе решать. Потому что ты – это я. Забыл?
Увидев, как собеседник нагибается за ломиком, Свидетель исчез, и вокруг скорлупки катера остались только море, солнце и жаркий полдень.
Жаркий полдень превращался в душный вечер, когда нестерпимое ожидание прервалось.
Высоко в чистом небе прогремел гром: это разлетелся на куски фугасный снаряд, ударился слету в оранжево-багровый шестиугольник защитного поля, на нем и сдетонировал.
Ополченцы за грудами мешков, султанские гвардейцы в бетонных капонирах и трясущийся от ужаса корреспондент, проклинающий сейчас пьяную свою вчерашнюю храбрость… Все одинаково поглядели сперва в небо, а потом на север и чуточку к востоку, в сторону священного камня Кааба, в сторону Мекки. Но Аллаха или Христа вспомнили больше для порядка.
