Вольные стрелки (СИ) - Макеев Максим Сергеевич (первая книга txt) 📗
- Не, мне они для дела нужны. На повязку, пойдем покажу.
Привел его в дедову химическую лабораторию. Буревоя не было, он выпаривал на селитру очередную партию навоза. Мы это в лесу делали, чтобы от запаха не окочуриться. Показал горшку лабораторную посуду, кислоты да печки малые, объяснил зачем. Перешли на камни, рассказывал, как мы их обрабатываем по всякому, да чего полезное получаем.
- ... И ты мне камень принесешь, укажешь, что их там много. А мы из них бац! - и свинец получим! Или олово там, или краску какую. Вот и выгода моя.
- Забавно. Я подумаю, - Горшок нацепил повязку на голову, мол, веди меня в землянку.
Горшок выждал почти до последнего дня, да и согласился. Оклад у него такой же, как у других, только с командировочными, доплатами за полевые выходы. Но на первый выход он пойдет еще не скоро - пусть пока грамоту освоит, счет, карту, да и коллекцию наших минералов опишет, расскажет про них то, чего я не знаю. Сделали под это дело систему пропусков между крепостями, пока пропуск в неогороженную часть второй крепости и первую крепость был только у Ладимира, Держислава, Горшка. Остальные пока пусть привыкают. Польза от горшка проявилась почти сразу, он в одном из камней опознал известняк, мы его обожгли, и получили известь. А я ее аж с Ладоги тащил! Известь у нас теперь вместо цемента, да и на побелку. Реактивов деду, опять же, прибавилось. Мы Горшку за это премию обещали, после окончания испытательного срока
В крепостные после испытательного срока всех приняли за один раз, детей по родителям тоже в крепостные записали. Никакого негативного оттенка это слово тут не несло, просто означало, что они имеют право жить в крепости. Церемонию обставили с максимальной торжественностью, на Перуновом поле. Крепостные верили в традиционный для здешних мест пантеон, включая Перуна, однако в основном требы клали Ладе - покровительнице пахоты и сева, сельскохозяйственная богиня такая. Ее идол поставили третьим, в ряд. Теперь нас посредине Перун, а по обе стороны от него - Озерный Хозяин да Лада. Наша Лада ходила, задрав нос. Еще бы! Она в Москве первая невеста, да еще и имя ее соответствует богине, которая помимо прочего являлась покровительницей брака и любви. Мы подтрунивали над ней, по-свойски, девушка не обижалась. Новоявленные крепостные давали стандартную клятву-присягу, на верность России, подписывали документы, мы им справляли паспорта.
По поводу вступления в крепостные устроили праздник, совмещенный с Днем Рождения моего сына. Такое вот 22 апреля, вождь мирового пролетариата, если я не обнулил мою ветку времени своим появлением, из Мавзолея бы сбежал - народ на его день рождение празднует оформление в крепостные! Паноптикум! Вовка был общительный малый, новые люди его не пугали, да и появилась еще пара карапузов его возраста, которых умудрились сохранить родители, все веселее. Два года сынишке - болтает вовсю, хоть и не все понятно, и бегает, как угорелый, Зоряна за ним не поспевает.
Первого мая выдали получку за остаток апреля новыми деньгами. Народ удивлялся, но деньги самодельные брал. Объявили, что с нового месяца - новые условия проживания. Оплата за ЖКХ (дрова, аренда жилья, уборка, санитарный блок с баней и стиральными машинами, и прочее), за столовую, вычеты за порченный инструмент, невыполненный план, штрафы всякие - все это я уже описывал ранее. Народ пошумел немного, перешли к пряникам. Заработать больше можно. Первое - это участие в восстановлении леса с Буревоем, уход за его саженцами и их посадка. За это полагалось двадцать копеек за четырехчасовую смену. Перевыполнить план - это штраф, у нас крепость не резиновая, они бревен натаскают, те сгниют, и чего делать? Освоение грамоты и счета - доплата. В зависимости от уровня, до двух рублей в месяц на работающего. Если ребенок от семи до шестнадцать лет - его в школу, младше - детский сад. Под это дело у нас столовая, утром покормят всех - лавки и столы на попа, и вот вам детский сад, совмещенный со школой. Успехи в школе- прибыток родителям. В зависимости от оценок, по двадцать копеек за каждый бал выше тройки. Мужики поглаживали новые тряпичные ремни, строго смотрели на подростков, примерялись, значит, осуществлять при их нерадивости педагогическое воздействие. Дети приуныли, кончилась халява. Правда, у них еще есть время подышать вольной жизнью, до первого сентября, тогда учеба основная начнется.
За детсад и школу полагалась плата, в виде налога. Да и на военную защиту тоже, на медицину, Смеяна и Роза у нас за фельдшеров, на них и огород аптекарский. На административные функции, бумагу, канцелярию, фото - тоже небольшая плата. При нехватке наличности - формировался долг, который добавлялся к основному, тому, который я им еще в лагере насчитал. Плюс отпуск, плюс - выходные, плюс - возможность выхода на пенсию, теоретическая, мы это еще не просчитывали. У нас из пенсионеров потенциальных - Ладимир да Буревой, оба еще крепкие мужики, таких попытаешься выгнать на пенсию - обидятся. Отдельным заработком были рацпредложения, если что полезное человек знает, да донести до нас сможет
Получался у нас такой себе социализм - все работают согласно выданным заданиям, получают зарплату, результаты труда мы разделяем согласно нашим представлениям о потребностях, и наличию денежных знаков у потребителей.
Вместо коммунизма же впереди маячит выход в вольное сословие, переход в гражданство. Мы пока такую систему опробуем, а там может поменяем что, я пока слабо представляю последствия такой жизни общества и эффективность такой работы.
Первый месяц крепостные притирались к новой социальной структуре. Появились скандалы, штрафы, награждения непричастных и наказания невиновных. Первым залетел лесоруб, на утреннем медосмотре наши фельдшеры, Смеяна с Розой, обнаружили у него сбитые мозоли на руках, и не допустили к работе, еще и бригадира-начальника оштрафовали. У нас как у водителей в мое время, после завтрака - к врачу, тот допуск дает. Лесоруб давай орать, начальник в унисон ему. Девчонки, особенно Смеяна, за словом в карман не полезли, тоже поорали, да Конституцию достали. Там русским по белому написано, что главный у нас - это человек. А значит, пренебрежение его здоровьем его является нарушением Закона. А за это срок, вон, один уже за такое воет целыми днями:
- А на вышке мая-я-я-я-ячит очумелый чекист! - это Святослав выводил, я его научил песням блатным, ради смеха. Тот слов половину не понимал, но пел часто, заскучал дядька.
Под таким соусом мужики проблему не рассматривали, притихли, день работы мы им не засчитали, вечерами они теперь территорию убирать три дня будут, как руки в порядок придут. Дисциплина чуть поднялась, а в фельдшерском пункте санитарного блока появилась Конституция в рамке, для напоминания, значит, что не блажь это, а требования главного Закона. А вообще народ работал от души. Инструмент исправный, людей валом, снабжение - на уровне, семья накормлена-одета-обута, чего не работать? Запасы наши при этом стремительно таяли, скоро надо будет за рыбой плыть, а то не то что голод появится, но дефицит продуктов точно.
На учет денег, ресурсов, расчеты с крепостными посадили Леду. Она у нас барышня строгая, у нее не забалуешь. Да и счет хорошо освоила. Частенько поначалу мужики с ней ругались, потом начали уважать, за твердый характер, стойкость, и ум живой. Те расчеты, которые она проводила, тут недоступны практически все крепостным, как тут не уважать. Входили в ее конторку, что сделали в санитарном блоке, теперь только сняв шапку, и бочком-бочком-бочком...
Я стоял на водонапорной башне вечером, и наблюдал за жизнью нашего городка. Чувство присутствия в тюрьме, ну или в колонии, многократно усиливалось. Бараки в ряд, колючка вдоль забора, колонна лесорубов с заунывными песнями, но бодренько при этом, направляется с работ в бараки. В одинаковой одежде, фуфайках, с инструментами на плечами. Да еще и заключенный наш выводит на половину крепости что-то про то, что "На серебристой Колыме мы не скучаем по тюрьме...". Жуть, зачем только научил. Надо их другим песням учить, а то настроение ни к черту от такого...
