Противотанкист (СИ) - Дягилев Алексей (список книг .TXT) 📗
— Повезло нам, если бы не удачное попадание осколочной гранаты, накрывшее вражеских пулемётчиков, на их месте должны были оказаться мы. — Рассуждаю я вслух, подойдя к эмгачу и устанавливая его на треногу. С виду аппарат казался целым, только немного грязным, либо его опрокинуло взрывной волной, либо наводчик, получивший хороший подзатыльник снарядным осколком, навалился на пулемёт всем своим весом.
— Ну, как успехи? — спрашивает подбежавший к нам Иван. — Кого хоть мы тут уконтрапупили?
— Вот сам полюбуйся, — отвечаю ему я, меняя забившийся грязью ствол на запасной, поданный Федей из окопа. — Заземлили станкач вместе с расчётом.
— Это хорошо, что мы их вовремя уничтожили, а то бы со своей позиции они оставили от пехотинцев рожки да ножки.
— Вы не поможете, товарищ лейтенант? — показываю я Ваньке, на пулемёт. А то надо куда-то переместить этого зверюгу, чтобы намылить холку его землякам. — Всё-таки тащить тридцатитрёхкилограммовую бандуру в одного, не очень удобно.
— Так вот где прячутся эти артиллеристы, — подбегает к нам ротный. — Мы там понимаешь, высоту захватываем, а они тут прохлаждаются.
— Не прохлаждаемся, а прикрываем вам тылы и все остальные части тела, — показываю я на захваченный трофей.
— Вижу, что тылы прикрываете, только хотелось чтобы ещё и… — ответную речь капитана прерывает ружейно-пулемётная перестрелка, а также разрывы гранат, раздавшиеся со стороны просеки, примерно из того места, куда отправилось на разведку отделение пехотинцев.
Буквально через две минуты в рощу врывается запыхавшийся Рабинович, с телефонным аппаратом и пустой катушкой наперевес. Стрельба со стороны просеки приближается к нам, и если интенсивность стрельбы немецких карабинов и пулемётов, только усилилась, то выстрелы из советского оружия доносятся всё реже. На вопрос ротного.
— Товарищ красноармеец, что там случилось?
— Т-там н-немцы. — Только и смог выговорить Ефим, тяжело дыша и размахивая руками указывая в сторону просеки.
— Берись. — Говорю я Ваньке и первым хватаю пулемёт с одного из боков, взводный мне помогает, и уже вдвоём устанавливаем его на прежнем месте. Фёдор занимает позицию слева, прикрывая нас с фланга. А минут через пять после начала стрельбы, из леса выбегают нагруженные своими самоварными трубами миномётчики и устремляются на высоту. Ну а буквально через две минуты после, на опушке показываются «пехотинцы-разведчики», и по кромке леса бегут в нашу сторону. Вдогонку за ними летят пули, но видимо густой подлесок мешает немецким стрелкам целиться, и пули пролетают мимо, но это пока.
— Ну что, артиллеристы, вы кажется хотели прикрыть наши жо… тылы? — поправился капитан. — Ну так прикрывайте, а я пока займусь этими Аниками. — Ротный подбегает к краю рощи и после трёхэтажной присказки, командует.
— Правое плечо вперёд, бегом марш! Шевелись. Раззвиздяи. — Его рыку позавидовал бы и сам царь зверей, поэтому бойцы, услышав знакомые интонации, из последних сил припускают на голос, а вломившись в кустарник, падают на землю без сил.
Но я этого уже не вижу, а жму на гашетку нашего, давно уже готового к стрельбе трофея. Буквально через секунду, ко мне присоединяется дядя Фёдор, и огнём двух пулемётов мы в прямом смысле этого слова, выкашиваем растущий на опушке густой подлесок, вместе с неосторожно сунувшимися туда фрицами. Впрочем и тем, кто высунулся осторожно, перепадает не меньше, а даже ещё больше. После кинжального огня со ста метров двух эмгачей, в нашу сторону не раздаётся ни одного выстрела, а почему-то летят сигнальные ракеты.
— Прекратить огонь! — Командует Иван и запускает такого же цвета комбинацию в ответ. Но нам и так стрелять уже нечем. Вместе с Фимкой меняем перегревшийся ствол и заряжаем двести пятьдесят новых смертей. Фёдор справляется один, но он только перезаряжает свой пулемёт, вставляя новый «кекс». Немного отдышавшиеся после финишного спурта красноармейцы, расползаются по позициям, прикрывая нас с левого фланга. Правый фланг нашей полукруглой рощи, упирается в заболоченный пруд, а вот от левого края до леса, всего пятьдесят метров, так что подлянка может у фрицев получиться, если они ударят оттуда. Двух человек ротный отправляет прикрыть нас с тыла, а сам спрашивает у взводного.
— Какими это, ты, с гансами сигналами обменивался? И почему не стреляете?
— А чёрт его знает, — честно признался Ванька. — Может они нас за своих приняли? Стреляли-то мы из немецких пулемётов, и оборону здесь должны их камрады держать, а то, что они попали под дружественный огонь своих земляков, так сами виноваты. Ну а сигнал я просто с немецкого скопировал, может и купятся ещё раз.
— Тогда ладно. Ну а если купятся, подпустите поближе и врежьте. Хотя я сам скомандую.
Всё-таки фрицы купились, или решили выкупить нас, но из леса у них вышло только одно отделение, которое растянувшись в редкую цепь, осторожно пошло вперёд, причём кто-то громкоголосый, что-то выкрикивал в нашу сторону. Мы не отвечали, и поэтому пройдя половину расстояния, они залегли, но перехитрили сами себя, потому что с высоты прямо им во фланг ударил ДП-27 и, залёгшие тушки фрицев, так и остались лежать, пришпиленные к земле свинцовым дождём. В ответ по высоте немцы открывают шквальный огонь с опушки леса, поэтому после команды ротного, гашу их огневые точки в своём секторе обстрела. Сместившийся вместе со своим пулемётом ещё дальше на левый фланг Фёдор, пока молчит, решили приберечь его как козырь в нашей колоде, и не зря. Так как не меньше взвода фрицев атакуют нас с левого фланга, но преодолеть расстояние в пятьдесят метров, не удаётся никому, две косы смерти, с безбашенными косарями, которым пофигу на нагрев ствола и на все остальные перегревы трофейного имущества, кинжальным огнём выкашивают взвод фашиков почти что под ноль. Ну а когда я или дядя Фёдор перезаряжаемся, в немцев летят их же колотушки, и тем, кому повезло увернуться от пули, получают гранатный разрыв на свою голову.
Огонь с высоты по фрицам усиливается, видимо наши захватили этот «палец» и один из взводов оттянулся назад и, заняв траншею, начал выкуривать фрицев пулемётным огнём. В ответку на высоте стали рваться мины, но не долго, потому что на просеке, раздались винтовочные выстрелы, а с тыла, по залёгшим на опушке остаткам немецкой роты, ударили дегтярёвские ручники. Выжившие в этой мясорубке гансы, просто побросали оружие и сдались в плен. Ну а когда в сторону деревни Гряда, с востока ударили остальные силы нашего батальона, обойдя её ещё и с юга, то и тут противник достаточно быстро прекратил сопротивление. Немного передохнув и перегруппировав свои силы, батальон продолжает наступление.
Наш противотанковый взвод так и продолжает поддерживать четвёртую роту, которая наступает вдоль реки, по берегу которой проходит лесная дорожка. Пятая рота, при поддержке одного из миномётных взводов, наступает вдоль просеки, на которой мы воевали. Ну а шестая, поддерживаемая вторым миномётным взводом, наступая вдоль кромки леса, должна освободить, ближайшие деревни, в которых по показанию пленных, стояли тылы их батальона. В резерве оставалась пулемётная рота, которая двигалась сразу за шестой. Дождь наконец-то прекратился, но хмарь так и висела в воздухе, так что нас хотя бы сверху не мочило. Помародёрить нам толком Иван не дал, поэтому забрав у немецких пулемётчиков только пару парабеллумов и прихватив несколько коробов со снаряжёнными патронными лентами, вместе с пехотой движемся к реке. Рабинович находит конец телефонного кабеля, который он пролюбил, убегая от немцев, и наш лейтенант назначает старшему на батарее сержанту Волохову место встречи, которое изменить нельзя. Фима же отправляется сматывать нитку связи. Примерно через час, двигаясь строго на север, выходим прямо к реке, где и встречаемся с нашими. Наконец-то можно передохнуть, избавившись от не очень-то и тяжёлой в самом начале пути поклажи. Но в конце, я уже готов был по-тихому, утопить один из двух коробов.
Избавившись от трофеев, сложив их на одну из повозок, немного передохнули, отжали промокшие насквозь портянки и, дождавшись всех отставших, двинулись вдоль по дороге. Впереди в боевом охранении первый взвод, сразу за ним второе орудие нашего взвода, потом основные силы роты, обоз из нескольких пароконных повозок, ну и в арьергарде, первое орудие. Замыкает нашу невеликую колонну моя бригада «ух». Перегрузив остатки выстрелов в зарядные ящики и на другие повозки, превращаем одну из пароконок в пулемётную «тачанку», оставив там только боеприпасы к стрелковому оружию и установив трофейный МГ-34. В ней мы и занимаем места согласно купленных билетов. Взводный гарцует вдоль колонны на своём «Россинанте», ну а мы, ощетинившись стволами винтовки, пулемёта и автомата, составляем тыловую походную заставу.
