Боги не дремлют - Шхиян Сергей (читать книги полные TXT) 📗
Увидев, что я их рассматриваю, кавалеры синхронно поклонились. Я кивнул в ответ и, успокаиваясь, сказал Матильде, что промок и хочу переодеться.
– Не стоит, мы уже почти приехали, – ответила она, – там и переоденешься.
– Где, там? – стуча зубами, спросил я, окончательно переставая понимать, что здесь происходит.
– В доме, он сразу за поворотом. Потерпи немного и примешь горячую ванну.
– Чего приму? – спросил я, но она уже прикрыла дверку и не услышала вопроса.
Дрожа всем телом, я опять влез на облучок и сразу схватился за вожжи, Лошади, будто чувствуя близкое жилье, без понуканий пошли крупной рысью.
Провожатые, больше не таясь, пустили коней в галоп и, обогнав кибитку, поскакали впереди. Матильда не обманула, метров через четыреста дорога резко повернула в сторону, и показалось дворцовое строение с освещенными окнами.
Будь я в другом состоянии, непременно задумался, что все это значит, откуда появился дом и опереточные провожатые, но тогда я думал только о тепле и хотел укрыться от секущего дождя со снегом. Мы въехали в открытые ворота и, проехав по мощеному двору, оказались перед двухэтажным дворцовым зданием. Не успел я остановить лошадей, как набежала туча народа. Тотчас какие-то ливрейные слуги помогли выйти из экипажа Матильде, Меня два здоровенных бугая буквально силой сняли с облучка и под руки как инвалида, потащили в дом.
– Ванна готова? – спросила кого-то Матильда по-французски.
Что ей ответили, я не расслышал, уловил только ее приказание отвести в ванную замерзшего мосье, то есть меня. Бугаи потащили меня дальше вглубь дома и скоро мы оказались в большой комнате с мраморным полом. Меня оставили в роскошно отделанном помещении с овальным плафоном на потолке, расписанном ангелочками и отделанном позолоченной лепниной и тут же скрылись. Здесь было тепло, светло и пахло какими-то парфюмерными ароматами.
Только оставшись один, я смог оглядеться. Посередине большой комнаты, вровень с полом располагался небольшой бассейн из голубого мрамора. В нем слегка парила вода, покрытая розовыми лепестками. Мне все еще было так холодно, что, не обратив внимания, ни на резную мебель, ни на мраморные статуи обнаженных античных греков и гречанок, я начал торопливо раздеваться. Содрать с тела прилипшее мокрое белье мне удалось на удивление быстро. Побросав свое грязное тряпье прямо на пол, я, даже не проверив рукой температуру воды, сиганул в бассейн, И тотчас понял, что сейчас сварюсь заживо. Все тело от пяток до затылка пронзила нестерпимая боль. Еще быстрее чем бросился в воду, я выскочил из нее.
Тело сразу же стало красным, будто ошпаренным. Я начал скакать по комнате, не зная как охладиться, и вдруг сзади себя услышал мелодичный женский смех. Пришлось остановиться и обернуться.
– Мосье танцует? – спросила меня по-французски очаровательная босоногая девушка, одетая в белую полупрозрачную греческую тунику. Когда она успела появиться в комнате, я прозевал.
– Мосье сварился заживо, – ответил я, по-русски, позорно прикрываясь ладонями.
Девушка огорченно осмотрела меня и виновато сказала, что вода совсем не горячая. В подтверждении своих слов, она потянула завязку, спустила с плеч тунику и, перешагнув через павшее к ногам платье, спокойно сошла в бассейн.
– Однако! – сказал я, переставая прикрываться ладонями. – У вас, я вижу, тут все запросто!
Барышня меня не слышала, грациозно плескалась в воде. Я уже начал отходить от температурного перепада и не без понятного интереса наблюдал за неожиданной русалкой.
– Согрелся? – спросил сзади знакомый голос.
Я, словно застигнутый на месте преступления, испуганно обернулся.
Ко мне шла Матильда, тоже босая и тоже в тунике, только в отличие от плещущейся нимфы, золотой. Не знаю, когда она успела привести себя в такой необычный вид. Времени с нашего приезда прошло совсем немного, но, этого нельзя было не признать, выглядела моя напарница великолепно. Я сразу забыл о голой девице и смотрел на боевую подругу не самым скромным взглядом, на который был способен.
– Да, согреваюсь, – ответил я, все больше удивляясь происходящему.
Матильда была свежа и соблазнительна, будто у нас не было нескольких тяжелых дней– проведенных черте где, бессонных ночей и ночевок «в антисанитарных условиях», Лицо ее было чисто, без недавнего шрама от пули. Но особенно меня поразили ее волосы, легкие, пышные, какие бывают только после тщательного ухода.
– Мадам, я больше вам не нужна, мне можно уйти? – спросила, подплывая к краю бассейна, голая мадмуазель.
– Идите, Мадлен, – разрешила недавний корнет.
Девушка подтянулась на руках, села на край мраморной ванны, скромно перекинула сведенные ноги, Потом она встала, гибким движением, подхватила с пола свою тунику, и пошла к выходу, оставляя на белом мраморе пола мокрые следы.
– Э.., – начал я, – ты можешь мне сказать, что здесь происходит?
– Что ты имеешь в виду? – состроив невинную гримасу, спросила француженка.
– Вообще все, начиная с Пузырева.
– Вот ты о чем! Я думала, ты спросишь другое!
– Это я тоже спрошу, и о нашей встрече, и об этом дворце, – с нажимом пообещал я, – но, сначала, объясни, что означало странное замужество, гувернантка маменька, а потом уже расскажешь все остальное!
– Вы хотите знать о бедном Викторе? – грустно сказала она. – Просто он обыкновенный глупый гений.
– Глупых гениев не бывает, – перебил я, – это нонсенс!
– Ты ошибаешься, их сколько угодно. Если человек из простой научной любознательности создает оружие, которым можно убить миллионы людей, то кто он? Это можно назвать и прогрессом и безответственной глупостью, кому как нравится. Бедный Виктор был так многосторонне талантлив, придумывал такие необыкновенные вещи, что попади его изобретения в руки умного, предприимчивого правителя, того же генерала Бонапарта, легко представить, что сталось бы с человечеством!
– Можно подумать, что он Леонардо Да Винчи, – парировал я, почему-то начиная испытывать к покойном Виктору Абрамовичу ревнивое чувство, резонно считая, что обо мне так никто никогда не скажет.
– Да, у них было много общего. Только идеи Леонардо в его время технически не могли быть осуществлены, а оружие, изобретенное Виктором, можно сделать уже сейчас.
– Значит, его шкатулка с рукописями уничтожена?
– Давай поговорим об этом завтра, думаю у тебя ко мне будет очень много вопросов, – улыбнувшись, сказала она и потянула завязки своей золотой туники. – Я так по тебе соскучилась…
Тонкая воздушная ткань неправдоподобно медленно начала скользить вниз по ее телу.
– Давай, – послушно согласился я, тотчас забыв всех гениев мира и мудрых, и глупых. – Господи, как ты хороша!
– У нас еще будет много времени для умных разговоров, – оценив понимающей улыбкой, мое искреннее восхищение, проговорила Матильда, приближаясь ко мне вплотную.
Я почувствовал, как ее грудь прикоснулась к моей коже, и у меня по всему телу побежали мурашки.
– Давай сегодняшнюю ночь подарим друг другу, – тихим голосом добавила она, когда я почти против своей воли притянул ее к себе.
Что мне осталось делать?
Потом были нежные объятия теплой, ласковой воды, страсть, щемящая сладость слияния, бессвязные слова и то, что называется любовью. Заснули мы вместе, тогда когда уже не осталось силы ни на что другое. Я провалился в сон, как в мягкую, черную бездну и спал долго, долго…
Какие-то люди в бараньих полушубках сидели за общим столом, пили чай и тихо разговаривали. Я поднял голову и увидел над собой темный дощатый потолок. Заметив, что я открыл глаза, ко мне подошел какой-то старик с жидкой растительностью на щеках и, ласково улыбнувшись, пожелал доброго утра. Я видел его впервые в жизни, не знал ни кто он, ни что это за комната, напоминавшая обычный постоялый двор, и спросил:
– Где я?
– Проснулся, милый? – вопросом на вопрос ответил он. – Долго же ты спал.
