Корона и Венец (СИ) - Касаткин Олег Николаевич (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗

Свет зеленой лампы мягко освещал обстановку каюты… Она изливала свой свет на книги, солидные в кожаных перелетах. Их Елена изучала все плавание…

Как она знала уже — свадьба предстоит в городе «Wladimir». И перед отплытием затребовала все что было об этом городе — городе одного из титулов (третьего по счету если быть точным) ее будущего супруга и столице России с 1174 по 1462 годы.

Книг нашлось можно сказать удручающе мало. Том словаря Брокгауза и Эфрона, гимназическая хрестоматия в которую было включено «Сказание о великий князьях Владимирских», статистический ежегодник за 1885 год в котором Владимирской губернии уделялось семь страниц и два тома сочинений историка Ключевского во французском переводе. И словарь и ежегодник доставила мисс фон Сталь сейчас делящая каюту с ее камеристкой. (бывшую штурманскую как сообщил капитан), позаимствовав в посольской библиотеке. Надо будет при случае вернуть хотя бы Брокгауза — а то непорядок. Со смехом m-m Агафоклея говорила что не стоит беспокоиться — возвращаясь к месту службы отца она отвезет книги. Однако этого скорее сего не произойдет.

В Копенгагене Елена, улучив момент, расспросила дядюшку Алекса о том — кому следует подать прошение о зачислении на придворную службу? Ибо она хотела бы видеть своей первой статс-дамой не кого-то а именно дочь посла России в Англии. Принц сообщил что обычно этим занимается министерство двора — но думается мадемуазель Орлеанс достаточно будет высказать это желание при встрече с Марией Федоровной — и та несомненно не откажет невестке в столь маленькой просьбе.

Все свободное время между изучением книг и сном и едой она тратила на любование морским пейзажем а еще — в сопровождении господ офицеров — осматривала сперва «Адмирал Нахимов» а потом «Дмитрий Донской». С корабля на корабль в море сновали катера — по три четыре раза на дню бывало. Довольно быстро ее так сказать добрым гением стал мсье Басаргин — контр-адмирал и генерал-адъютант — (у Елены не совсем укладывалось в голове — как может адмирал является еще и генералом?) От него она например узнала что палубная броня крейсера состоит из двух слоев стали в три дюйма. И что все стыки и пазы броневого настила были прочеканены свинцом, чтобы не пропускать воду. И что днище «Донского» обшито медью и покрыто лаком — по японскому рецепту — в прошлом году крейсер вернулся с Тихого Океана.

Елена выслушивая эти рассказы поймала себя на странной мысли — странно глубокой для юной девушки. Она за минувшие месяцы достаточно много прочла о Российской империи — и самих русских и иностранцев. И конечно же не думала что Россия — страна нецивилизованная где за пределами Петербурга — «темное азиатское море» — как выражался недоброй памяти Луи Бонапарт.

Но вот теперь она воочию видела эти великолепные корабли — ничем не хуже британских, построенные в России и управляемые русскими моряками, инженерами, машинистами… Народ дикий и варварский такого бы не смог… Уж точно не беднее и темнее Россия Англии где на улицах — улицах столицы величайшей империи мира — дети ищут еду в помойках. И ее родной Франции если уж на то пошло — где в глубинке народ еще верит в колдунов и втихомолку от кюре поклоняется древним дольменам.

..Оба крейсера имели кроме паровой машины еще паруса — но ставили их лишь один раз — командующий отрядом решил провести парусные учения а возможно еще и — развлечь августейших пассажиров.

Корабли однако под парусами двигались медленно а изменить курс было целой историей.

Во время беседы в кают-компании мсье Басаргин сожалел что тяжелый деревянный рангоут «Дмитрия Донского» не был заменен легкими стальными мачтами как не раз предлагалось. Еще адмирал сокрушался что на крейсерах отныне не ставят винты подъемной конструкции — и сопротивление неподвижного винта лишало корабли возможности эффективно двигаться под парусом — что нехорошо для крейсерской службы. Однако если парусная часть и оставляла желать лучшего то и апартаменты и кухня были выше всяких похвал. Ежедневно на «камбузе» готовилось столько угощений, что можно было объесться: мороженое, всевозможные фрукты, конфекты, всевозможные напитки — оршады, лимонады; все это в изобилии предлагалось поварами. Еще как-то по приказу командира «Дмтрия Донского» Гессена, команда устроила песни и пляски. Елена тогда впервые услышала русские песни… И эти песни отличались от всего, что ей приходилось слышать, а слаженные голоса моряков рождали какие то смутные но яркие переживания, которые она никогда не испытывала прежде… Было в этой музыке что-то необузданное, дикое, но пение так волновало сердце, что принцесса даже растерялась — так это было необычно.

И вновь задумалась — насколько же удивительна страна которой управляет ее жених!

…Потом была стоянка в Копенгагене и посещение будущей императрицей будущих родственников. Наследник датского престола — немолодой уже лысоватый принц Фредерик даже нанес ответный визит на корабли, осмотрев все отсеки, и орудийные механизмы под броневой палубой машины — даже спустился в коридоры гребных валов. Впрочем кажется наследника датского престола не очень заинтересовал корабль Его Императорского величества — как его пассажиры. Он позволил только заметить, что на таком большом судне, офицерские каюты могли бы быть немного удобнее и просторнее.

И вот — конец пути. Елена окинула взглядом каюту еще раз. Книги нужно тоже уложить — добавив к двум объемистым кофрам что уже стоят в углу. Вот — еще не забыть катехизис — вытащила она из ящика стола замусоленную разбухшую рукописную тетрадь. И вдруг замерла держа ее в руках охваченная странным чувством.

Не сказать что Елена отличалась особо уж глубокой верой. Как никак она — принцесса Франции — страны и до ужасов 1789 и последующих лет отличавшейся вольнодумством — собственно на горе себе и миру его и породившей. Да в конце концов сейчас не какой-то замшелый шестнадцатый век, — а эра прогресса — время телеграфа, электричества, аэронавтики и поездов в считанные дни пересекающих континенты. Отец ее посещал мессу — по праздникам — но как ей все чаще с годами казалось — скорее по привычке и потому что положение обязывало. Матушка со всем пылом испанской принцессы конечно внушала ей религиозные истины, но они уже несколько лет живут порознь… Да и жизнь в сухо-рационалистической Англии где ее единоверцев гнали и ущемляли три века (а в Ирландии — и до сих пор) не располагала к истовой вере. Но все же грубый материализм и отрицание горнего были ей чужды. Обезьяна, которую господин Дарвин сделал предком рода людского вместо праотца Адама, и ницшеанская «смерть Бога» не слишком-то её вдохновляла. (Надо же такое выдумать — «Бог умер»! Вот Ницше умрет — так это вне всякого сомнения!)

И вот сейчас она ощутила священный трепет… и страх. Ведь ей суждено не просто сменить веру (СМЕНИТЬ ВЕРУ!!!) но и отойти от того что с детства почиталось ей само собой разумеющейся истиной — что вне Римской церкви нет Спасения. «Вы мертвы и мертвую жертву приносите, а мы живому Богу — чистую, непорочную, чтобы жизнь вечную наследовать…» — вспомнилось ей читанное когда-то. «Все равно, говорят некоторые, что православие, что лютеранство, что католичество! Да разве это истины? Истина одна. Разве сто путей? Один путь. Разве сто богов? Един Бог, едина вера, едино крещение… — эти слова святитель Феофан Затворника — православного святителя как нельзя лучше подходили к ее нынешнему состоянию «Живя в этой вере, не только избавишься от грехов и вечной муки, но и станешь причастником вечной жизни и без конца будешь радоваться со святыми. А живущие в иной вере — не увидят жизни вечной.» О жизни вечной вопрос — не о том — папа или патриарх был прав в давнем уже споре! О той, ради которой для рода людского сам Спаситель мира сошел на землю, пролил святую кровь свою и умер на кресте. Она поймала себя на том что крепко прижимает тетрадку Трубецкого к груди.

Постояла с минутку, приводя мысли в порядок… Потом спрятала туда же куда книги… И в самом деле век сей не так прост и понятен как прежние. И давно уже есть несколько апостольских церквей (не считая само собой этих новодельных лютеранских) — и среди них — Католическая и православная. Но! Церковь создана в единственном числе и не как иначе. Что разделено на земле — нераздельно на небесах. Что до формы служб и языка молитв… Сказано — «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного». [13] И да простится ей высокоумие — но ее жених как раз и производил впечатление человека эту волю исполняющего и чувствующего. Да и как тут можно усомниться в Провидении небесном ведущем ее? Вот — она без пяти минут жена императора России — думала ли она об этом год назад? Воистину — «Все в руце Божьей». — Определенно такова воля Иисуса и Девы Марии! — добавила она про себя. — Нам пора Ваше Высочество — в дверях появилась Агафоклея. За ее спиной переминались матросы — носильщики… Елена решительно шагнула за дверь каюты… Навстречу бракосочетанию царскому венцу, стране, государыней которой ей предстоит стать, и новой вере… Навстречу новой жизни.