Против князя Владимира. Дилогия (СИ) - Ли Владимир (читаем книги онлайн .TXT) 📗
- Любим, ты знал, что совет намерен начать войну против веди и ижоров?
- Знал, - ответил тот, не опуская глаз.
- Что же ты мне не рассказал, ведь то дело не пустяковое? - с гневом произнес Варяжко, пронзая друга потемневшим взглядом.
- Был указ - посторонним о том до сроку не говорить, - невозмутимо произнес тот, похоже, не испытывавший даже малейшего раскаяния.
- Но я же не посторонний, мы ведь одно общее дело ведем - пусть вы здесь, а я на Волге!
- О тебе также сказано советом - ты к этой компании не причастен, у тебя своя забота.
- Да, понимаю тебя - дружба дружбой, а служба врозь! Если велят тебе пойти против меня - пойдешь?
- Пойду, - честно признался бывший друг, с которым вместе, плечом к плечу в одном строю, воевал не один год.
- Дружбы между нами быть теперь не может, только по службе. Осталось только молить богов, чтобы не столкнула нас судьба супротив!
Вот так, в течении одного дня, Варяжко потерял давнего покровителя и близкого друга, самого толкового из тех, с кем ему приходилось служить. Не сказать, что впал в отчаяние, но удар по своим душевным привязанностям получил весьма ощутимый. Прошло немало времени, пока воспоминания о случившемся перестали волновать, мог уже спокойно размыслить о будущих взаимоотношениях и возможных последствиях. Идти против воли Велимудра речи не могло быть - он сам по себе еще не обрел достаточное влияние и силу, чтобы противостоять тому. Так что оставалось терпеть и как-то лавировать интересами - и себя не дать в обиду, и открыто не пойти против. Оставил мысли об этом на будущее, занялся более насущными делами, тем же поисковым походом на Урал.
В березозол (апреле) 897 года поисковый отряд в составе роты охраны и трех нанятых рудознатцев вышел в долгий путь из столицы Поволжского округа - Казани, на двух ушкуях и струге. Варяжко с личной охраной на струге двигался в голове небольшой колонны, вместе с ним находился проводник - один из черемисов (мари), поселившихся здесь в прошлом году, по имени Кутурка. Невысокий - по плечо Варяжко, еще молодой, лет тридцати, он побывал во многих местах по эту сторону Урала, ходил и по Чусовой. На вопрос - не видел ли он такие камни (Варяжко на словах пытался объяснить о медном и железном колчедане - самых распространенных на Урале металлсодержащих минералах), - тот отрицательно покачал головой.
Говорил он на славянском плохо, но понимал гораздо лучше, так и общался - больше жестами, чем словами. Примерно с таким же итогом прошел расспрос о других породах, но вот с золотом черемис задумался, после сказал что-то на своем, на недоуменный взгляд Варяжко попытался объяснить: - Пышма, рядом, - показывая рукой вперед по курсу.
Боясь поверить удаче, переспросил Кутурку: - На реке Пышма, рядом с берегом?
Тот отрицательно покачал, после поправил: - Не Пышма, рядом!
- На другой реке, которая впадает в Пышму? - догадался будущий золотодобытчик.
Тот довольно кивнул головой, после Варяжко указал ему: - Поведешь туда. Помнишь то место? - на что вновь увидел знак согласия.
Почти три недели шли по Каме - сначала вдоль своего берега, после Елабуги, когда начались чужие земли - уже посередине русла, подальше от встречавшихся изредка поселений. Останавливались на ночь на открытой местности, выставляли дозоры, но никто не напал - по-видимому, местные жители остереглись крупного отряда. На подходе к Чусовой проводник оживился, показывал вперед справа и проговорил:- Чусва, тама!
Река выдалась беспокойная по сравнению с Камой - с быстрым течением, крутыми поворотами, высокими скальными берегами, откуда иной раз падали довольно крупные осколки. Дважды ушкуи садились на мель, хорошо еще, что обошлось без повреждения днища. Все же добрались через две недели к верховьям, уже перейдя через хребет Урала, здесь проводник показал - пора высаживаться, дальше идти по суше. Оставили ушкуи с частью охраны, а потом пошли со стругом на плечах - до Пышмы сравнительно близко, меньше десятка верст - как понял Варяжко из слов черемиса. Пробирались через густые заросли, вязкие болота, к вечеру уставшие и промокшие от пота выбрались к истоку Пышмы. Заночевали здесь, с утра уже по воде прошли два десятка верст, когда Кутурка узнал небольшую речку, стекавшуюся справа. Высадились, после скорого обеда и небольшого отдыха рудознатцы с помощниками-воинами приступили к промывке песка.
Мытое из речного песка золото []
Мытое из речного песка золото
Две недели добывали золотой песок в образовавшейся между Пышбой и Исетью болотистой долине. Нашли его не только на реке, указанной Кутуркой, но и в других на этой местности. Хотя и не ставил Варяжко задачу намыть как можно больше ценного металла, но понемногу со всех разведанных мест набрали с полпуда. Выбрал наиболее богатый участок для будущего прииска, уже на следующий год собрался ставить там острог с войсковой охраной и поселение для работников. Вернулись на Чусовую к основной группе и уже вместе отправились вниз ближе к истоку Тагила. Уже пешими прошли на север по западному склону Урала около сотни верст, нашли россыпи пород с железом, медью, цинком, оловом, а также драгоценных камней - алмаза, изумруда, горного хрусталя, малахита. Все находки Варяжко заносил на свою карту, да и на местности ставил скрытые закладки, чтобы в следующей экспедиции не терять время на их поиски.
Не обошлось без потерь - дважды вступали в схватку с местными племенами - вогулами (манси) и зырянами (коми). Хотя и старались не тревожить местное население - оно к чужакам относилось с опаской, обходили стороной поселения оседлых племен, но с кочевыми не всегда удавалось. Несколько раз попадали в их засады и ловушки, правда, серьезных сражений удалось избежать - напугали своими зажигательными зарядами, да и случайно вызвали пожар, который разогнал с пути враждебные племя. Так незаметно - в трудах и поиске, прошло лето, с наступлением похолодания повернули в обратный путь. Пришли домой в груден (ноябре), уже появился лед у берега, Варяжко отпустил с наградой нанятых работников и воинов, но предупредил всех держать рот на замке - дело тайное, говорить лишнего не стоит. Только сейчас узнал от своих помощников о происшедших на северной стороне событиях, приведших даже к худшим, чем он предполагал, последствиям.
Весной новгородское войско в составе всех пяти полков - оголили даже западные рубежи, оставив там воинов только на заставах, - под командованием тысяцкого Любима отправилось захватывать земли веди и ижоров. По привычной уже тактике, введенной еще прежним командующим, полки разделились и пошли широким фронтом, ставя задачу скорейшего окружения городищ и крупных селений. Сначала все шло по плану, меньше, чем за месяц, заняли треть территории противника, разгромили находившиеся здесь войска - в основном, из ополчения, а потом завязли. Откуда-то пришли новые рати, гораздо сильнее прежних - лучше обученные, в добротных доспехах и с достойным даже для варягов оружием. Впрочем, и они здесь тоже объявились, новгородские полки встретились с силами, если не превосходящими, то не уступающими им ни числом, ни воинскими умениями.
Как выяснилось позже, еще в прошлом году поморские племена сговорились между собой и с соседями о помощи, если на них нападут русичи. И когда новгородской войско вступило на их земли, отправили гонцов - ижоры к корелам, дальним своим родичам, а веди - к эстам и норманам. Те сдержали слово, отправили дружины на подмогу против и без того ненавистного врага. К ним присоединили поморяне с запада - латгалы и ливы, легко прошли через слабо защищенные рубежи и заняли Причудье вплоть до Пскова, взяв его в осаду. Так сложилось то, что Новгород оказался втянут в войну против всех восточных поморских племен и нанятых ими дружин варяг и викингов. У них всех растущая на глазах и богатеющая земля вызывала злобу и зависть, желание ограбить или отхватить солидный кусок. А тут и повод нашелся - вступились за обиженных соседей, дали отпор захватчику.
