Отряд (СИ) - Валериев Игорь (книга бесплатный формат .txt) 📗
– А вы откуда знаете, – в голосе девушки промелькнула ревность.
– Машенька, я к ним в станицу пришла восемнадцать лет назад, так что Тимофея ещё десятилетним пацанёнком помню, а его братов, когда они на прутике верхом скакали. Почти все через мои руки прошли. Но, Тимофей Васильевич, всех обогнал, – женщина посмотрела на девушку своими завораживающими черными глазами и, увидев искренний интерес, продолжила. – Первый раз он ко мне попал, когда во время джигитовки с коня упал и на сук бедром напоролся, а тот в ране обломился. Это ему лет двенадцать было. Затем через два года в бою с хунхузами ему бок, да правое плечо насквозь прострелили и по голове рубанули. Шрам, если присмотреться, под челкой виден.
– Мария Петровна, а как так получилось, что он в четырнадцать лет с хунхузами воевал?
– Понимаешь, Машенька, так иногда случается в жизни. Жила-была в Ермаковской пади недалеко от станицы Черняева большая семья Алениных. Афанасий Васильевич с супругой, трое их сыновей, жена старшего сына, да внук с внучкой, – Бутягина тяжело вздохнула. – Сначала на службе в бою с хунхузами погиб младший сын дядьки Афанасия, потом среднего сына на охоте тигр задрал…
– Нам об этом Тимофей Васильевич рассказывал, – перебила рассказчицу девушка.
– Тогда, что рассказывать. Остались в семье Алениных живыми двенадцатилетний Тимофей и его дед, которому уже шестьдесят лет минуло. Землю свою поднять они не могли, поэтому пошли работать пастухами, – Мария Петровна посмотрела на девушку влажными глазами. – Тебе, девочка, не понять, как это унизительно для них было. Ну, да не об этом речь. Если кратко, то банда хунхузов переправилась через Амур и хотела угнать станичный табун и косяк лошадей, которых пас Тимофей. Вот он и вступил в бой.
– И как? – из глаз Беневской ушла муть, и они горели любопытством.
– До сих пор, наверное, в станице удивляются, как мог четырнадцатилетний мальчишка убить двадцать одного бандита и живым остаться.
– Ой, господи… - девушка прикрыла ладонью рот.
– Потом он ко мне после драки с раненым плечом попадал. Затем его китайские солдаты в спину подстрелили. Они тогда с Ромкой Селевёрстовым, что теперь хорунжим в четвертой сотне служит, корейского деда-лекаря с внучкой от неминуемой смерти спасли. Шрам от той пули у Тимофея в половину спины остался. А потом он собой цесаревича от пули закрыл. Только чудом он тогда живым остался и отметину на всю левую грудную мышцу получил. Дальше и не знаю. Разошлись тогда наши пути. Может и ещё какие-нибудь отметины, зная его, получил, но я об этом не слышала. Может, поумнел, когда офицером стал, на рожон теперь не лезет, – Бутягина хмыкнула, недоверчиво покрутив головой.
В это время открылась дверь, и в комнату вернулся Бутягин с мрачным выражением лица.
– Паша, что случилось? – супруга напряжённо смотрела на лицо мужа.
– Сотник Резунов и двое казаков погибли во время разведки. Уже второй офицер за время осады. Завтра похороны.
Моё нахождение в резиденции губернатора, куда я направился после больницы, затянулось. Сначала подготовил отчёт по разведке и наградные листы. Грибский, пробежав глазами листы на награждение, отложил их в сторону, а, познакомившись с отчётом, направил меня к начальнику штаба Благовещенского отряда капитану Генерального штаба Самойлову. Михаил Константинович был постарше меня на пять лет, настолько же раньше закончил академию и по выслуге должен был через пару месяцев получить подполковника. Из наград одним из немногих офицеров в Благовещенске имел ордена Станислава и Анны третьей степени.
До этого мы с ним пару раз пересекались, но длительно и по существу общаться как-то не приходилось. А теперь пришлось больше шести часов, и я понял, что представляет собой настоящий генштабист и то, что мне до этого «далеко, как до Пекина раком». Я хоть в том времени и дослужился до помощника начальника штаба по службе войск сто семьдесят седьмого отдельного отряда спецназа двадцать второй бригады, но по сути, как был «группёром», то есть командиром группы или, можно сказать, взвода, если на общевойсковой манер, так им и остался. И здесь в этом времени пытался протащить именно тактику действия группы спецназа. А сегодня столкнулся с планированием операции на уровне дивизии или больше. В академии выполняли такие учебные задачи, но это учебные. Здесь же, завтра или послезавтра за наши ошибки будут платить жизнями нижние чины и субалтерн-офицеры.
Как довёл до меня Михаил Константинович, военным губернатором Грибским принято решение нанести удар по Сахаляну и Айгуню с помощью войск, которые будут переправлены на правый берег Амура у станицы Верхне-Благовещенская. В боевой части отряда будут задействованы стрелки и артиллеристы отрядов полковников Фримана и Шверина, которые должны подойти в станицу сверху по реке завтра девятнадцатого числа. И их прибытие должно остаться скрытым от китайского командования. На усиление и для разведки им будет придана третья сотня Амурского полка. Всего для атаки на Сахалян предполагалось задействовать по правому берегу пятнадцать рот, шестнадцать орудий и сотню казаков. Для их переправы было запланировано привлечь два парохода с баржами, пятнадцать паромов, более пятидесяти лодок и двухсот гребцов. Две сотни амурцев и сотня нерчинцев под командованием полковника Печёнкина должны были самостоятельно переправиться на лошадях через реку вплавь и пройти по пути нашей разведки через плохо проходимую Безымянную падь, чтобы прикрыть фланг ударного отряда.
Для отвлечения внимания китайского командования, планировалось усилить артиллерией отряд на втором посту напротив Айгуня, а пароходам имитировать высадку на противоположный берег напротив Благовещенска. Всего планировалось в операции задействовать тридцать две роты стрелков, двадцать восемь орудий, шесть пароходов, восемь барж, почти под сотню различных плавсредств, на них более четырёх сотен гребцов-добровольцев. И все их действия пришлось расписывать чуть ли не по минутам, учитывая все возможные варианты развития событий. Включая: организацию спусков для переправы, сколько питьевой воды в бочках надо будет переправить в Сахалян, если вдруг колодцы поселения будут отравлены китайцами, сколько надо фуража и продуктов питания, хватит ли роты запасников, вооруженных винтовками Крнка, чтобы не допустить самовольной переправы жителей города на китайский берег для грабежа захваченного Сахаляна. И такое прочее, и такое прочее…
Если бы не помощь ещё трёх генштабистов подполковника барона фон Будберга и капитанов Запольского, Богданова я бы сошёл с ума ещё в первый час общения с Самойловым, который буквально пытал меня по проходимости Безымянной, Солдатской, Утёсной и Маньчжурской падей. При этом капитан подробно наносил на карту овраги и затопленные участки местности, выявленные нами во время разведки.
Как бы там не было, но к часу ночи девятнадцатого числа, через семь часов упорной работы, черновой вариант боевого приказа и плана действий войск по захвату Малого и Большого Сахоляна, а также Айгуня был готов.
Лично меня он не очень удовлетворил. Мне, как исполняющему дела пограничного комиссара отводилась роль помощника полковника Волковинского, на которого возложили осуществление непосредственного прикрытия города двумя ротами запасников и местной командой добровольцев, когда Благовещенский отряд под командованием военного губернатора уйдет на китайский берег. И я хотел это исправить. Правда, единственная часть, где отсутствовал офицер Генерального штаба и куда бы я мог попроситься, был отряд полковника Печёнкина.
«С генералом Грибским договорюсь, а с Иваном Николаевичем как-нибудь поладим. В его епархию командования полком и отрядом лезть не буду. Он бы мне братов с Ромкой выделил, мне больше и не надо. А ему разведку организую на высшем уровне. Всё! Утро вечера мудренее», – подумал я уже сквозь сон, развалившись на такой уютной кровати в доме Таралы.
Утром позволил себе потянуться и понежиться немного в постели. Также чуть больше уделил времени на утренние процедуры. Ополоснулся после зарядки в летнем душе рядом с баней. Его схему, бочка с водой над закрытой душевой кабиной, в дно емкости ввернута металлическая труба с краном и душевой сеткой, опробовали ещё семь лет назад, налаживая быт для цесаревича в диких и жарких условиях Дальнего Востока. Теперь многие жители Владивостока, Хабаровска, Благовещенска, да и в станицах пользовались таким гигиеническим оборудованием в летнее время.
