Мятеж в империи (СИ) - Борисов-Назимов Константин (читать книги полные txt) 📗
— Слава богу, все обошлось, — отвечает Еремеев. — Твоих рук дело?
— Издеваетесь? — облегченно выдохнул я.
— Улики, — мрачно ответил генерал.
— А на нас напали в солдатской форме и с красными бантами на груди, — криво улыбнулся я, а потом продолжил: — Насколько знаю, революционеры в столице понесли потери от жандармов. Неужели кому-то в императорском доме пришла здравая мысль и он решил радикально разобраться со смутьянами? — спрашиваю, а сам улыбаюсь, понимаю, что Петр Евграфович не «армейский сапог» и думать умеет.
— Слышал, все отказываются и, как ни странно, ни одного жандарма, принявшего участие в данной операции, пока не нашли, — произнес задумчиво Еремеев.
— Тоже думаете, что я и к данному делу причастен?
Петр Евграфович помолчал, а потом, совершенно неожиданно, заявил:
— Доверять в данной обстановке, в том числе и тебе Иван, глупо и безалаберно. Дело расследуется и, надеюсь, виновный отыщется. Твои заверения я к сведению приму и до императрицы донесу. Прости, занят сильно.
Мы распрощались, я осторожно положил трубку на рычаги телефонного аппарата, боясь, что если дам выход эмоциям, то разнесу приемную к чертям собачьим. Блин! Он мне не поверил! Если Еремеев сделал такое заключение, то про Вениамина Николаевича и говорить не приходится, ротмистр первым меня арестовать пожелает. Опять-таки, советники императрицы будут ей в уши дуть различные небылицы и всячески меня очернять.
— Барышня, — сняв трубку, обратился к телефонистке, — соедините со штабом генерала Гастева.
Иван Матвеевич оказался у себя, дал ему указания привести наши войска в повышенную боевую готовность. Провокаций со стороны имперских войск следует ждать в любой момент. Строго-настрого запретил первыми применять оружие или пытаться атаковать, только защита.
— Иван Макарович, я чего-то не понимаю, — озадачился Гастев, — мы в данном деле пострадавшая сторона. Так с чего бы на нас нападать?
В двух словах обрисовал ему ситуацию и попросил дождаться в штабе, куда сразу после допроса нападавших решил направиться. Иван Матвеевич долго в трубку матерился, узнав о покушении на императрицу. Это я ему еще не стал говорить о наших золотых монетах, которые отыскали у устроивших покушение.
Хотел провести анализ событий, но слишком мало исходных данных, а, как говорит Картко, догадки в дело не вложить. Анзор еще куда-то запропастился! Неужели так сложно узнать, что происходит на границе? Начинать боевые действия в распутицу — глупо. Или мне что-то неизвестно о замыслах врага. Блин, опять вопросы к своему начальнику службы контрразведки и начальнику безопасности!
Прошел я в кабинет начальника сыска, настроение ниже плинтуса. А Глеб Сидорович все пытается арестованного разговорить, но у него это явно не получается.
— Смысл молчать? — встал я напротив парня, который устроил покушение.
— Вот-вот и я о том же, — поддакнул Картко. — Особенно когда открываются очень интересные моменты!
— Вы о чем? — обернулся я к начальнику сыска.
— А их банально подставили, — отмахнулся тот. — Не могу знать, что посулили и на что они купились, однако, их отправили на верную смерть. Зачем? Голову сломал, а ответа не нашел!
— Глеб Сидорович, с чего вы взяли, что их подставили? — задал я вопрос.
— У всех винтовок испорчен ударник бойка, — развел руками начальник сыска. — Эксперт заявил, что сделано это совсем недавно. Дальше, думаю, нет смысла объяснять логическую цепочку?
— Револьвер у стрелявшего был исправен, — задумчиво протянул я.
— И тем не менее, стрелок промахнулся, — продолжил Картко. — Судя по состоянию револьвера, то прицельное приспособление сбито, над целиком и мушкой кто-то потрудился, не забыв замаскировать свою работу.
— Поэтому-то так пули ложились, — протянул я. — Очень интересно, — обернулся к арестованному: — Говорить значит отказываешься? Неудобно признаваться, что отчизну продал?! Хрен с твоими убеждениями и отношениями лично ко мне, но ты, падла, от родины отказался! Говори, кому продался за тридцать серебряников, как Иуда?!
Вытащил я наган и ткнул арестованного стволом в плечо.
— Ни рубля нам никто не давал! — резко поднял тот голову и посмотрел на меня с вызовом. — Угнетателей народа, деспотов и сатрапов мы всех уничтожим и народ освободим.
— Ба! Браво! Господин революционер! Наконец-то! — воскликнул я. — Значит твой красный бант не бутафория?
— Да, я вхожу в организацию: «Равенство и свобода»! — с вызовом ответил тот, подумал и добавил: — Сальков Владимир Васильевич, бывший подпоручик Великолуцкого 12-го пехотного полка.
— А позвольте полюбопытствовать, Владимир Васильевич, что это за организация такая? — задал вопрос начальник сыска. — Никогда не слышал о вашей «Равенство и свобода». Какие цели и идеи несете в массы?
— Уже из одного названия все ясно, — криво усмехнулся бывший подпоручик.
— Если мне не изменяет память, то подобный девиз использовался во времена Французской революции, — задумчиво протянул я. — Правда, там еще имелось слово — братство, которое твои организаторы решили не использовать. Думаю, посчитали, что все не могут являться братьями, а в особенности враги. Играя на чувствах неудовлетворенности и зависти вербуют глупцов, которые верят в высокие слова, а потом их на убой посылают.
— А в данном случае еще и подставили, — поддержал меня начальник сыска. — Что ж, господин или как у вас принято — товарищ Сальков, продолжайте свой рассказ. Иван Макарович, вас ведь что-то конкретное интересует?
— О-о-о! Мне много знать хочется, а в особенности, кто за всем этим стоит, — прищурился я. — Однако, это все может подождать, на сегодня главный вопрос — на хрена?! Что это за показуха такая? И как вам все объяснил тот, кто затеял данное дело?
Надо упертости бывшего поручика отдать должное. Он никого не сдал и даже не захотел говорить о своей группе. Мол впервые перед делом их свели и по именам, в целях конспирации, не представлялись. У всех были клички, у него, в частности, поручик. Тем не менее, пищу для размышлений Владимир предоставил. Группа базировалась в Петербурге, сюда добиралась неспешно и все время они держали связь со своим руководством. Жили в меблированных комнатах, из которых выходили лишь перекусить, а пить им не дозволялось вовсе.
— И девок не водили? И после дела денег не обещали? — недоверчиво хмыкнул я.
— А оружие, как догадываюсь раздали непосредственно перед нападением, — сделал вывод Картко. — Кстати, кто вам винтовки-то всучил? Такого сдать не грех, как ни крути, а специально испортили боевой механизм.
— Старшой достал из схрона, — пожал плечами парень.
Так, тут делать больше нечего, он почти ничего не знает, а у начальника сыска появились ниточки, пусть это дело раскручивает, ему только мешать не стоит. Отозвал я Глеб Сидоровича к окну и попросил все силы бросить, но найти того, кто оружие нападавшим предоставил. Этот человек уже может что-то путное рассказать. Да и вообще, случай непростой и, возможно, следует объединить усилия со столичными сыщиками.
— В нашей ситуации это вряд ли получится, — поморщился начальник сыска. — Последнее время ни на какие запросы сыск Москвы не отвечает. Даже приметы разыскиваемых на территории империи и те не высылает. Этак мы дойдем до того, что душегубцы, натворившие дел в империи, будут у нас свободно прогуливаться.
— И тем не менее, попытайтесь, — попросил я. — А при обнаружении каких-то фактов сразу мне докладывайте, — после чего попрощался с Картко.
Анзора отыскал, тот продолжает с кем-то по телефону переговариваться, но при моем появлении трубку положил и со мной покинул здание управы.
— В часть к Гастеву, — отдал я указания водителю и обратился к своему советнику: — Что на границе? Почему так долго узнавал?
— Да хрен его знает! — махнул рукой Анзор. — Удалось дозвониться до трех станционных смотрителей, те что-то лопочут, мол кажися стреляють, а можа и нет, — передразнил он своих недавних собеседников. — Одно могу сказать — пушки не бьют, разрывов не слышали железнодорожники. Но, Иван Макарович, сам понимаешь, что после сегодняшней заварушки требуется время, пока мы друг дружке в глотки вцепимся, вот тогда-то и следует ждать удара.
