Избранные циклы фантастических романов. Компиляция, Книги 1-17 (СИ) - Юрин Денис Юрьевич (книги онлайн полные txt, fb2) 📗
Кудрявый покинул Дарка на площади у дома старосты, предупредив напоследок, чтобы тот не сильно доставал с расспросами жителей и не лез к бабам. Как он считал, лучше всего, если Дарк подождет разговора со Старшим неподалеку отсюда, вместе с другими беглыми имперцами, расположившимися рядом с кузницей.
Действительно, около кузни сидели кружком примерно двадцать солдат в знакомых черных мундирах, офицеров среди них не было. Беженцы удивленно и опасливо косились на офицерскую форму, но лишь немногие из них вскочили на ноги, отдали Дарку честь и начали поспешно очищать запыленную форму. «Поражение сильно отразилось на дисциплине… – отметил про себя Дарк, – …еще вчера организованное и боеспособное войско, а сегодня – стадо баранов с помятыми физиями». Однако приблизиться к солдатам и поднять дисциплину зуботычинами он не успел. Сзади подошел стражник и, как мог вежливо, попросил следовать за ним к Богорту.
«А какое мне дело до них теперь? Кто я – офицер побитой армии, которого самого могут вздернуть на первом же суку?» – размышлял Дарк, уверенным армейским шагом следуя за стражником.
По пути он пытался представить, как выглядит главный королевский лесничий, человек, внушающий уважение лесному люду и одновременно заставляющий считаться с собой знатных вельмож и прочих дворцовых прихвостней; человек сильной воли, звериной силы и хитрого изворотливого ума. Приложив все усилия, чтобы объединить эти весьма противоречивые черты в одном человеке, Дарк представил образ двухметрового бородача крепкого телосложения, держащего в руках огромный двуручный топор. Богорт не обманул его ожиданий, за исключением того, что топора у него в руках не было.
Он увидел Старшого сразу, как только переступил порог большой залы с высокими бревенчатыми сводами и громадными, в человеческий рост, окнами. Стены были обвешаны звериными шкурами и прочими охотничьими трофеями: головами медведей, кабанов, оленей и жуткого вида пресмыкающихся. В центре стоял широкий дубовый стол, на одном конце которого лежал недоеденный окорок и стояли кубки с вином разной степени наполненности, на другом конце была свалена куча всевозможного оружия, начиная от изящного инкрустированного кинжала и заканчивая дубиной, напоминающей по размеру таран. Как раз посередине, между остатками недавнего ужина и импровизированным арсеналом, сидел рыжий кудрявый великан, напряженно размышляющий над содержанием какого-то письма и крутящий в руке изрядно обгрызенное гусиное перо. Чуть позади стола стоял невысокий жилистый человек в мундире королевского глашатая. Увидев форму имперского офицера, он широко раскрыл рот и изумленно выпучил глаза.
Видно, на Богорта все же снизошло озарение, быстрым росчерком пера он дописал письмо и запечатал свиток сургучом. Получив долгожданный ответ, глашатай отвесил почтительный поклон Лесничему и быстро проскользнул к двери. Уже переступая порог, он был остановлен звучным басом лесного великана:
– Конрат, ты его не видел… ни его, ни тех, что у кузни… Меня знаешь, шутить не люблю!!!
Когда дверь за посыльным закрылась, великан повернулся лицом и окинул Дарка острым, оценивающим взглядом.
– А я думал, ты посолидней будешь. И как это тебе удалось – Щука с братьями завалить, да еще голыми руками? Колдун, шо ли?
– Никак нет, да и руками-то только одного, последнего…
– Чо стоишь, садись да из кувшина пивка плесни, разговорчик имеется. Токмо сразу те скажу: ты дворянин, мне тоже баронский титул пожалован, но мы в Лесу и говорить по-человечески будем, то есть просто и без выкрутасов. Хитрости, уловки и прочие реверансы для дворцов оставим. Коль чо не ясно, спроси сразу, отвечу.
Идея поговорить «по-простому» была воспринята с воодушевлением. Если честно, то «при дворцах» Дарку так и не удалось побывать, как там разговаривают, он не знал. Конечно, пару раз слышал вычурный слог заезжих в армию чиновников, но повторить эти красноречивые изъяснения он точно бы не смог. «Не ясно» ему было все, то есть сама лесная жизнь с ее странными правилами и законами. Он только соприкоснулся с ней, только начал ощущать, но вряд ли Богорт за пару минут мог бы объяснить что-то. Жизнь вообще нельзя объяснить, ее можно только прочувствовать. Поэтому, не тратя времени на напрасные разговоры ни о чем, то бишь «о жизни», Дарк напрямую задал два, как ему казалось, самых важных вопроса: «Почему возник такой живой интерес к его скромной персоне?» и «Что вообще от него надо?». На первый вопрос Богорт ответил сразу, они не успели даже осушить по одному кубку, второй – стал темой для долгого разговора.
Впервые охотники приметили его еще на поле во время драки с мародерами. Золото, украшения на убитых, брошенное оружие и раскиданное в спешке продовольствие интересовали не только армейских интендантов, и в этом не было ничего удивительного. Поразило совсем другое. В отличие от привычной для Дарка системы хозрот, входящих в состав регулярных имперских частей, интенданты филанийского короля использовали куда более простой и дешевый метод. Для сбора трофеев нанимались местные мужики с их же снаряжением. Половина добычи отдавалась армии, а вторая – тут же покупалась интендантами по очень заниженным ценам. Попытка сокрытия имущества пресекалась жестоко. Нечего и говорить, что во время войны самое ценное – продовольствие, особенно в деревнях, находящихся рядом с театром военных действий. Мужикам запрещалось забирать с собой найденную провизию, но они могли ее выкупить за деньги от продажи трофеев и тоже по «очень выгодным» ценам. Таким образом, всю прибыль получала армия, а мужики – по паре мешков картошки.
Эта на удивление простая и эффективная система обдирания крестьян и была причиной того, что на поле Дарк натолкнулся не на увальней из хозроты, а на грозу округи по кличке Щук, да еще вместе с его родными братьями. Веселая семейка не давала жить спокойно всей округе, их побаивался даже местный граф. С охотниками тоже часто возникали ссоры, до поножовщины, правда, доходило редко, но мордобой по кабакам да сеновалам был частым явлением.
Каково же было удивление охотников, в то утро после боя вышедших на сбор трофеев, когда один израненный и еле державшийся на ногах человек без оружия умудрился «успокоить» всю троицу, да еще за пару минут. Неудивительно, что весть об этом выдающемся событии в мгновение ока облетела весь Лагерь и достигла ушей самого Старшого. У Богорта тут же появились планы на этого незаурядного человека.
– Налей-ка еще, совсем пересохло, пока болтал, и себе подлей, коль здоровье позволяет. Кстати, где биться так научился?
– У меня учитель был, Джер, эльфийка…
– Не знаю, но шустрая, видать, бабенка была, навроде наших лесных девок, амазонок то бишь… Ну вот о них сейчас и поболтаем, но только учти, дело серьезное. Своих мужиков на него пускать жалко, тех увальней в черном, что во дворе – бестолково, пусть лучше в Лагере поработают – мож чё хорошее и выйдет. А за дело тебе браться придется, только учти, отказаться не можешь. Сделаешь дело – до Кодвуса доберешься, и я в жизни тебе обязан буду, а это немало. Откажешься – сразу в цепи и к филанийскому палачу на забаву, так что слушай и не перебивай по пустякам.
Мир в Лесу был хрупким, а положение Братства – весьма шатким. При дворе постоянно плелись интриги, цель которых, как нетрудно догадаться, заключалась в роспуске Лесного Братства. Оно мешало всем: подрывало устои государства, развращало крестьян и самое главное – контролировало Лес. Придворным лизоблюдам, за кознями которых явно прослеживалась рука принца Генриха, было абсолютно безразлично, сколько солдат погибнет, защищая лесную границу государства от диких племен амазонок и контрабандистов. Их интересовало другое – лесные богатства и полный контроль над приисками. Несмотря на все их усилия, король чтил традиции и занимал жесткую позицию: «Братство было, есть и будет!», поэтому прямо говорить о разгоне вольницы никто не решался, зато то и дело пытались спровоцировать все новые и новые лесные конфликты. Так, например, результатом одной из таких провокаций явилось то, что полгода назад Богорт получил королевский указ о начале очередной войны с амазонками, войны на полное уничтожение инородных племен. Амазонок Богорт не любил, но воевать с ними ему не хотелось по многим причинам: во-первых, он потеряет немало верных ему людей, во-вторых, останется без прибылей от лесных промыслов, в-третьих, необходимо будет ослабить охрану шахты и пограничных с Кодвусом участков Леса, что приведет к очередному наплыву в страну контрабандистов и уголовников прочих мастей, как следствие – обвинение лично его в грубых просчетах и бездействии в трудное для страны время, последующее снятие с должности, а возможно, и роспуск Братства. И самое главное – лесная война не битва двух армий, она может растянуться на месяцы или годы, и еще неизвестно, кто победит в ходе бесчисленных мелких стычек, засад и внезапных ночных нападений. Он не настолько глуп, чтобы ввязаться в бессмысленную бойню.
