Ванька 9 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT, FB2) 📗
У откинутой решетки соседнего чана лежал труп одного из македонцев. А, ведь только утром я с ним разговаривал! Вполне, и со мной могло такое случится…
Мурашки пробежали по мокрой спине. Ещё тут меня и качнуло.
Македонцы просили похоронить своего сослуживца, но им отказали. Причем, в грубой форме.
Через полторы недели нахождения в негритянском лагере я представлял из себя скелет. Рёбра наружу не торчали, но уже недалеко до этого было. Психика моя была здорово расшатана, по ночам я то ли спал, то ли в бреду находился. Утром меня начинало просто трясти, когда нас из барака выводили.
Утром десятого дня, меня только собирались в чан опускать, как на дороге из негритянского лагеря к месту наших мучений показался человек на велосипеде.
Он махнул капралу рукой — стой мол, подожди с водными процедурами.
Когда вестовой подъехал ближе, я его узнал. Он был из нашего, а не из негритянского лагеря.
Приехавший отозвал капрала в сторону и начал что-то ему говорить. При этом, что тот, что другой, время от времени поглядывали на нас.
У меня даже сердце упало. Опять меня и македонцев хотят куда-то отправить!!! На ещё большие муки…
Негры в бараке нам такого понарассказывали… Колесо и чан с водой — это ещё цветочки, а у французов и ягодки имелись. Не прошли мы, русские солдаты, пока всех кругов ада.
Капрал кивнул посыльному и неторопливо направился в нашу сторону. Куда ему спешить? Не на фронт же? Всё лучше лагерь охранять, чем в траншее со смертью обниматься…
Я стоял и хлопал глазами. Сегодня чана мне не будет. Македонцам — тоже. Нас возвращают в свой лагерь. Власть там сменилась. Комендант вместо Манжена уже другой.
В первый же день после возвращения, Малиновский рассказал мне как всё в лагере и вышло.
— Инженер тревогу поднял. Неладное заподозрил. Канал-то почти не строится, а капитан — дурит. Издевательства над русскими солдатами устраивает, только горло им зубами не перегрызает и кровь не пьет…
Родион, в который уже раз с жалостью посмотрел на меня. Переживал Малиновский. Была тому причина — перед ним сидел бледный, худой, с трясущимися руками старик. Ну, почти старик.
— Генералу Нивелю инженер как-то сумел сообщить про Манжена…
Что, сейчас и Нивель здесь? В девятнадцатом военном округе? Перевели его сюда из Франции?
Последнее я, видно, вслух сказал. Как, даже сам не заметил.
— Нивель — тут. Сместили его и перевели в североафриканские владения. Сейчас и трудовые роты ему подчиняются.
Ну, Малиновский… Всё-то он знает. Откуда только? Далеко парень пойдёт…
— Под Реймсом мы, русские, хорошо себя проявили под его началом, вот он и откликнулся. Вас, Иван Иванович, уже как неделю не было, а тут от Нивеля комиссия приехала. Трудовые роты в Алжирском подрайоне смотреть. Всё ли ладно.
Родион ладонь козырьком ко лбу приложил, брови нахмурил, глазами туда-сюда заводил. Артист…
— К нам комиссия с доктором прибыла. Инженер Нивелю сообщил, что сомневается он в Манжене. Всё ли у того с головой хорошо. Манжен орать начал, ногами топать, но это — не на нас. Вывели его на чистую воду. Объявили больным и с собой увезли…
— Подожди, Родион, откуда ты такие подробности знаешь? — я отхлебнул из кружки напиток из каких-то местных травок. В лагере мы их вместо чая заваривали. Гадость, но бодрит хорошо.
— С капралом одним признакомился. Из наших он, из пролетариев.
— Ты же французского не знаешь почти совсем.
— Иван Иванович… — Родион на меня даже с некоторой укоризной посмотрел. — Два пролетария меж собой всегда общий язык найдут, поймут друг друга. Не даром же сказано — пролетарии всех стран, соединяйтесь!
На последних словах Родион правый кулак сжал и согнув локоть, вверх его поднял.
Во как. Раньше такого я за ним не замечал.
Глава 12
Глава 12 Добровольцы в батальон смерти
Три дня меня не трогали.
На работы не гоняли, я лежал и приходил в себя.
Ел и спал. Кстати, кормить при новом коменданте лагеря стали лучше, среди фасоли уже попадались кусочки мяса.
За работу — платили, те самые три франка в день…
Это тем, кто строил канал. Мне, как не работающему, денежное пособие не шло.
На четвёртый день меня вызвали в канцелярию к коменданту.
— Нравится Африка? — с такого вопроса начался мой с ним разговор.
Издевается, сука…
— Нет, — не стал я кривить душой. Как есть, честно сказал.
— Обратно во Францию не желаете?
— На фронт? — уточнил я.
— На фронт, — прозвучало в ответ.
Воевать у меня желания не было, но и здесь оставаться…
Ладно, выберусь из Африки, а там видно будет. Здесь — конец один, а там — уже возможны варианты.
— Согласен, — выдавил я из себя.
Сказано это было без особой радости, что комендант и заметил.
— Вы же доктор, не на передовые позиции пойдёте, — начал рисовать мне радужные перспективы капитан. Новый комендант был в том же звании, что и Манжен.
— Согласен, — повторил я.
Капитан достал из ящика стола бланк, вписал туда мои имя и фамилию. Заполнил ещё каких-то несколько граф, а затем указал, где мне нужно расписаться.
Получилось это у меня весьма плохо. Перо рвало бумагу.
Комендант хмыкнул.
А, нечего хмыкать. Побывал бы на колесе и в чане…
В свой барак я уже не вернулся. Для таких как я, добровольцев в батальон смерти, было выделено особое помещение. Кроме меня там сейчас на нарах можно было насчитать почти три десятка человек.
На следующее утро мы покинули лагерь в сопровождении немногочисленного конвоя из французских солдат. Командовал ими уже знакомый мне сержант-майор.
— Куда нас? — поинтересовался я у старшего конвоя.
— Пока в Оран.
— А дальше?
— Во Францию, — недоуменно посмотрел он на меня.
Мой вопрос показался ему излишним.
В Оране нас присоединили к другим русским солдатам, что записались в батальон смерти. Среди них я встретил и несколько ля-куртинцев.
— О, доктор тоже здесь! — мне обрадовались.
Понятное дело, многие из них уже через мои руки прошли, после оказания им медицинской помощи живы остались.
В разговорах выяснилось, что почти все они такие же добровольцы, как и я. Ничего им больше не оставалось как ехать на фронт, в Африке впереди каждого ждала только мучительная смерть.
— Десять дней на доске отдыха я сидел…
— На колесо меня загнали…
— Горячей еды и не видели… — делились солдаты впечатлениями о пребывании в Африке. Не весёлый у всех нас туризм получился.
Почти неделю мы просидели в Оране, а потом нас погрузили на пароход идущий в Марсель.
По пути знакомые ля-куртинцы продолжали делиться со мною своими планами.
— В первом же бою в плен сдамся…
— Давай, доктор с нами, сбежим в Марселе, а потом через Испанию будем добираться домой…
— Нет, лучше через Швейцарию…
География планов солдат батальона смерти была весьма обширна.
Я ещё пока не определился. Главное — из Африки вырвался, а там и посмотрим по ходу дела.
Второй по частоте темой разговоров в трюме был дом. Солдаты вспоминали свои села и деревни, жен, детей, родственников.
— Моя старшенькая, поди уже замуж вышла…
— За кого? Почитай, все мужики на фронте.
— Как там, уже землю всю поделили? Нам что-то осталось?
— Держи карман шире…
Всех интересовало положение дел в России. Газет в трудовых ротах нам не давали, сами мы письма писать могли, но в ответ ничего не получали.
Я писал князю. Дошли ли мои послания?
Ещё почти у всех, что было общим, это жалобы на свою судьбу.
— Не видать мне, наверное, своей родной деревни…
— Не ной! Зубы сожми. Судьба от самого себя зависит, — отвечали таким наиболее стойкие.
Вот и Марсель. Здравствуйте, давно не виделись…
Африканских добровольцев в Марселе из трюма не выпустили. Наше судно стояло в порту почти трое суток. С него сгружали продукты, привезенные из Африки.
