На лыжне попаданец Ломаев (СИ) - Леккор Михаил (читать книги онлайн полные версии .TXT, .FB2) 📗
От такой ситуации даже у такого довольно черствого человека, как у маршала авиации, по службе замкнутого не технике и грубоватым военным, проснулось нечто человеческое:
— Да не дергайтесь вы понапрасну, товарищ капитан. Вы тут совсем не причем, а ваше, откровенно скажем, низкое звание гарантирует спокойное существование. Вы же интересны, прежде всего, для Михаила Сергеевича, в позитивном аспекте. СССР выходит из железного занавеса, надо связываться с внешним миром. И тут наш генсек вспомнил вас, товарищ Ломаев, и ваше победоносное выступление в ГДР уже в прошлом году.
— Так он вроде бы он негативно отнесся к той гонке? — осторожно спросил я, опасаясь остаться в дураках. А то этот Горбачев… Сегодня так, завтра эдак, а виноват будешь ты.
— А-а, — небрежно сказал Кожедуб, но продолжать не стал, показав на отвернувшегося командира рота. Все понятно, Великанову он не доверяет. Тема-то очень острая, критика главы государства. При Сталине с легкостью расстреляли, при Брежневе также легко отправили на пенсию с эффектом отправки в подземелье. Горбачевские времена стали вегетарианские, но от должности все равно отстранят, если кто донесет.
А донесут все равно, даже может тот же Великанов. Не финансовые причины, так идеологические или личные. Поэтому Кожедуб перешел на тему перспективного будущего:
— В декабре месяце в ФРГ состоятся зимние спортивные игры. Эксклюзив, будут по пять человек на каждый вид спорта: лыжные гонки, биатлон, слалом и скорее все. Ты должен выступить лидером в биатлоне от СССР и обязательно выиграть. Это настоятельная просьба генерального секретаря ЦК КПСС.
И он потребовал от меня, видя, что я тебя неплохо знаю и еду на Русский Север, проведать некоего Ломаева и посмотреть на его материальный и моральный уровень. Если что — помочь. Товарищ капитан, вы, как лицо заинтересованное и в то же время нейтральное, должны мне помочь. А ты, Ломаев, прислушивайся и мотай на гипотетический ус. И нечего тут скромничать! Государство требует от тебя много и ты вправе ответно много получать.
Кожедуб задумался, потом задумчиво сказал:
— Комроты, писать надо будет много, это я тебе обещаю. Есть у тебя в штабе надежный молчаливый человек с хорошим почерком?
Великанов задумался. Сейчас ему предстояло за кого-то поручиться перед самым маршалом авиации. И если тот его подкузьмит, Кожедуб, пусть он только генеральный инспектор, то есть практически в отставке, но пнет одним мизинцем и его уже будет в армии делать нечего. Придется отправляться в дворники на гражданке.
Потом его лицо посветлело. Нашел нужную кандидатуру!
— Товарищ маршал авиации! — отрапортовал он, — есть такой человек в штабе — лейтенант Скворцов. Правда, почерк у него не самый лучший, но кремень человек.
— Ладно, — согласился Кожедуб, не думая, — ты предложил, тебе и отвечать. Веди!
Надо было видеть в этот миг лицо Великанова, когда тот на всякий случай прятал его от маршала авиации. Словно он что-то грязно антисоветское сказал и ему идти в военный суд.
Но лейтенант Скворцов он призвал, и теперь мы сидели уже вчетвером. Между прочим, Кожедуб даже и не думал его пугать и предостерегать. Не его уровень, пусть этим занимается командир роты, это его подчиненные.
Нет, он сразу занялся перспективным планом моего будущего:
— Жилище, — диктовал он, — тут сделаем так: для спортсменов состава построить новое здание из расчета одна комната на два человека. А для неоднократных призеров золотых медалей. Их ведь у вас сравнительно немного? Та-ак, жилищный вопрос мы решили.
Я, честно говоря, думал хотя бы поговорят об командирах спортроты, наверняка ведь у них тоже с квартирами туго. Но нет, перешли к другим вопросам.
Продовольственный вопрос решили просто — выделили дополнительный ресурс, одновременно ужесточили подход к кандидатурам на увеличенные пайки.
Я думал, люди хотя бы негромко будут роптать, но Великанов сделал просто — собрал открытое партсобрание, где наряду с другими записными ораторами выступил и разъяснил, что спортсмены имярек хорошо выступают и нуждаются в дополнительном сбалансированном пайке. И ведь, гад такой, в качестве примера привел меня.
Если я и хотел возразить, то после этого просто заткнулся. Возражать против льгот за собственные заслуги было очень уж по-фарисейски. А народ проглотил, такая вот в ХХ веке советская психология.
Одежда, бытовые условия, спортинвентарь, мне уже, честно говоря, все очень надоело. У меня лидировал один вопрос, но до него мы, похоже, и не дойдем. Хотя Кожедуб смог меня снова нокаутировать или, по крайней мере, очень удивить. Подробно рассмотреть все вопросы моего обеспечения на некотором фоне роты, чтобы и их не злить, и меня излишне не нервировать, он перешил опять к неожиданной и для меня, и для командира роты темы.
— Я не собираюсь вмешаться в жизнь роты, — сообщил маршал авиации, — но поскольку это касается Ломаева, скажу. Вы как-то поспешили с назначениями, и в итоге у вас офицер оказался под прапорщиком. Это не сугубая ошибка, благо и лейтенант еще зеленый, а прапорщик бывалый. Так что причина для подвижек есть.
Мы уже с вами товарищ капитан, говорили. Я считаю не очень хорошим назначение в командиры первого взвода лейтенанта Касатонова. Сегодня это опять сказалось. Вы, наверное, еще не знаете, что вместо ушедшего в ступор командира взвода рапорт отдал прапорщик Ломаев.
Великанов испытывающе посмотрел на меня, видимо, не решаясь полностью поверить Кожедубу. Он, разумеется, врать в открытую не будет, об это даже думать страшно. Но может напустить страшилки. Я нехотя кивнул, соглашаясь по факту, но резко выступая против самой идеи Ивана Никитовича ротации командиров по должностям. И даже точнее: меня поставить на место Касатонова — командиром взвода, а его на мое — помощника заместителя по строевой части.
И дело даже не в том, какая должность выше. Я по своей штатской сущности и не понимал, ху их ху. Ну не хочу я быть командиром взвода и все тут! Я ведь просто спортсмен со специализацией биатлонщик. И в армии решил остаться, потому как надо было быть в составе ЦСКА, а это все же армия, чтобы там не говорили.
А самое главное, должность помощника командира роты по строевой части, как мне объяснил Иванов, мой тренер, а теперь и непосредственный командир, это идеал, пример всем. А напрямую административных функций там мало. А вот командир первого взвода должен учить, отвечать и руководить за всех своих подчиненных, сколько их там, тридцать два?
— Товарищ маршал авиации, поймите меня правильно, но я не вытяну на этой должности, — виновато сказал я, — мне надо много тренироваться, впереди крупные соревнования, вы сами говорили. Не могу я еще взвод тащить.
Ха, как увиливать с этого места я получил уже в школе, когда сумел убедить школьного военрука, что не могу быть комвзвода нашего 10 «В». Может и здесь получится?
С надеждой перевел взгляд на Кожедуб и… увидел, что тот и не собирается уступать. Понимать ведь надо, то лейтенант Лекомцев, а то маршал авиации Кожедуб. Больше того, видимо мне предстояла сильная взбучка.
Впрочем, взбучку он подавил внутри себя и со мной заговорил спокойно, хоть и раздраженно:
— Товарищ Ломаев, во-первых, вы обязаны понимать, что это армия со своей дисциплиной и чинопочитанием, а не мягкая штатская немощь, которой сейчас наполнена наше общество. И если вы получили приказ, то вы немедленно должны выполнять без всяких рассуждений.
— Но… — рискнул я возразить, помня о том, что сам Кожедуб и говорил, что он выдвигает лишь предложение. А это две разные вещи!
— Если же вышестоящий военноначальник вносит предложение, то он приказывает вдвойне, — понял меня маршал авиации. При этом на его губах появилось некое подобие улыбки.
Да ведь он издевается надо мной, — понял я. Потом подкорректировал свою оценку: — или, хотя бы, подшучивает. Я уже слышал подобный силлогизм, больше похожий на издевательство, в XXIвеке. Логики там и не было. Гм, а что мне делать. дисциплина в армии действительно железная, а я давал присягу. Хочешь под трибунал загреметь? С другой стороны, не надо меня куда попало засовывать, я под этим не подписывался!
