Вернуться или вернуть? (СИ) - Соловей Дмитрий "Dmitr_Nightingale" (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
— Темно-то как. Покупатели хоть видят, что берут? — стал осматриваться Серега внутри.
Ничипор стрельнул в него глазами, но промолчал.
— Муку и что-то крупногабаритное прямо с телеги продают, — просветил я. — В самой лавке то, что пользуется спросом у крестьян: гвозди, пилы, табак, соль, сахар, немного чая, но его мало покупают. У самих крестьян скупаем то, что привозят: сырую шерсть, пеньку, смолу. С этим товаром батька едет в Ростов и дальше.
— Бумагу для письма двадцать стопок закупили, — вклинился в перечисление ассортимента Ничипор.
— Тоже ходовой товар у крестьян? — хмыкнул Серега.
— У Лукашина тюки на барже подмокли, вот мы и купили за рубль всё, — пояснил Ничипор. — Может, кому писать или на скрутку табака сойдет. По субботам у нас тут знатные торги.
— Торги, может, и знатные, — вздохнул Серега, — но товар убогий. Никакого размаха коммерции. Еще и воняет.
Ничипор обиженно надулся, снова принялся листать амбарную книгу и с разговором не лез. Мы же с Серегой вышли из лавки.
— Как этот Ситников еще стал купцом второй гильдии? — недоумевал Сергей. — Там же какие-то солидные деньги положено иметь.
- Дела у Ситникова шли неплохо. Но в позапрошлом году он потерял крупную партию товара на зимней переправе. Двух лошадей погубил, хорошие повозки и сам товар. До сих пор не оправился от той потери, но, молодец, держится на плаву. По пятьдесят рублей платил за обучение сына в гимназии.
— Нужно что-то делать, как-то поднимать доходность заведения, — продолжал рассуждать Сергей, оглядывая строение снаружи. — Например, побелить лавку изнутри, чтобы зрительно светлее помещение стало. Запретить посетителям мочится позади лавки.
— Можем и побелить, — не стал я возражать. — Заодно порядок наведем и ревизию Ничипору устроим.
Мы вернулись в лавку.
— Что там за бумагу писчую купили? — заинтересовался Серега и попросил ему показать.
Бумага мало того, что была изначально серой и рыхлой, так еще подмокла в воде, местами заплесневела и пошла волнами.
— С табаком вместе возьмут, — оценил я покупку.
— Для рисунка тоже годится, если чуть под прессом подержать, — рассматривал Сергей один из листов. — Пером я мог бы что-то графичное изобразить.
— Не купят, — сразу прервал я его. — Кому твои картинки нужны? Это же не икона и не царь-батюшка.
— А что, царя купят? — встрепенулся Сергей.
На эту тему и я задумался. В памяти Коленьки аналога не имелось. Но сам я помнил, что в дореволюционной России крестьяне всякие лубки с картинками покупали, изображения царя пользовались популярностью.
— Если где-нибудь найти фотографию, то можно нарисовать портреты. Оформить в деревянную рамку, — продолжал Серега развивать свою мысль.
У меня однозначного мнения насчет портретов Александра III не было. Зато я подумал, что такую бумагу можно использовать для упаковки. И тут же одернул себя, вспомнив, что не тот контингент посещает лавку Ситникова. Но свою идею Сереге озвучил. Тот тут же в нее вцепился.
— Точно! Можно ваш табак из мешка расфасовать и продавать в коробочках.
— Это увеличит цену, мужики пойдут к другому купцу и купят на развес по привычной стоимости, — напомнил я очевидное. — А те, кто побогаче, в нашу лавку не зайдут.
— Так мы сами сдадим товар в магазин, — не соглашался Серега. — Давай бери пачку бумаги, табак отсыпай, и возвращаемся домой.
По пути мы вспомнили, что прибыли из цивилизованного времени и привыкли пользоваться мылом каждый день. Сереге мыло требовалось для краски, но и просто умыться не помешает.
— Еще нужно немного канифоли и льняного масла, — перечислял приятель необходимые ингредиенты.
— Льняное масло найдем дома, а канифоль нужно купить, — ответил я, хотя сильно сомневался, что мы сможем сделать что-то путное из этих ингредиентов.
— Все получится, — убеждал меня Сергей. — Я, конечно, не помню точных пропорций и соотношений, но нечто похожее на типографскую краску замутим. К тому же нам не линогравюры печатать, а всего лишь примитивный текст на упаковках.
Дома мы расположились под навесом рядом с конюшней. Пока я определялся с размером упаковки и резал сапожным ножом трафарет, Сергей, словно средневековый алхимик, собирал ингредиенты. Залез в печь, которая была в доме и не топилась, наскреб сажи, затем накрошил мыло и канифоль. Я ему выдал льняное масло. Маруську это, конечно, не могло не заинтересовать. Но латунную миску мы у нее с трудом забрали.
Павлина Конкордиевна близко не подходила, но наблюдала, явно намереваясь потом все доложить Ивану Григорьевичу.
Текст для упаковки был примитивным: "Табакъ" (крупными буквами) и "Лучшее качѣство в России!" (ниже и помельче). Не поручусь, что буквы получились идеальные. Да и резал я их на шероховатой поверхности. Но что-то вырезал. Сергей тем временем уже поджег льняное масло в миске, ввел в него канифоль, сажу и наструганное мыло. Пока все не остыло, он начал быстро вымешивать деревянной лопаткой, тоже позаимствованной у Маруськи. Из пакли и какой-то тряпицы мы собрали подобие тампона и приступили к пробам.
Первый оттиск получился немного расплывчатым по углам. Но зрителей, кто упорно делал вид, что им неинтересно, процесс заинтересовал. Дед Лукашка что-то прошамкал беззубым ртом и сразу удалился. Маруська долго стояла с восторженным выражением лица, а Павлина Конкордиевна почти сразу отвлеклась на другую проблему.
Я продолжал штамповать текст на будущих упаковках и не сразу понял, что произошло. Небольшой курятник шел пристроем к конюшне почти впритык к забору, отделяющему двор купца от соседей. Соседский пес периодически устраивал подкоп и забирался, чтобы своровать курицу. Павлине Конкордиевне повезло застать собаку на месте преступления.
— Фроська, твоя блохастая дрянь снова в нашем курятнике! — заголосила Павлина Конкордиевна так, что её могли услышать на другой стороне улицы.
Упомянутая Фроська долго ждать себя не заставила. И уже через пару минут разгорелся жаркий спор.
— Кацапка, кацапка! — орала на нашу Павлину Конкордиевну соседка. Попутно пытаясь достать плевком. Для удобства женщина даже забралась на какую-то приступку и возвышалась над забором.
— Сама кацапка! Мы из мещан! — орала в ответ оскорбленная экономка. — Дулю тебе, дулю!
Нас с Серегой это представление не могло не заинтересовать. На всякий случай мы подошли ближе. Вдруг, кроме оскорблений, дамы перейдут к боевым действиям, стоит поддержать "своих".
— Мадам, в данном случае вы не правы, — минут через десять вклинился Сергей в паузу между криками.
— Га? — не поняла соседка и оглянулась по сторонам, похоже, ища ту, кого молодой и симпатичный парень назвал "мадам".
— Ваше животное не только проникло на территорию частного владения, но и посягнуло на собственность купца Ситникова. Любой судья расценит это как халатную небрежность с вашей стороны.
— Га? — ещё раз растерянно переспросила соседка и начала сползать с приступки, покидая "поле боя".
— Так ей, так! — выкрикнул вслед Павлина Конкордиевна, но уже без особого азарта.
Мы же с Серегой вернулись к тому, чем занимались до этого. Краска в рыхлую бумагу уже впиталась и не размазывалась. Осторожно я сложил упаковку по заранее намеченным линиям и засыпал табак. Потом еще пришлось варить клейстер, запаивать коробочку окончательно. Внешний вид получился вполне достойный. Получилось всего двадцать пробных упаковок табака. Не то чтобы мы изобрели велосипед или раньше никто не додумался до этого. Нет, конечно! Просто мы взяли имеющиеся товары и, согласно учению Карла Маркса, в лучших традициях капиталистического строя собирались получить за него дополнительную прибыль.
— Давай часть тебе в рюкзак сложим, а часть я в холстину заверну, — предложил я Сергею.
Сразу сбыть товар у нас не получилось. Пришлось искать, где купят табак оптом. Только в третьей по счету бакалейной лавке приказчик начал торговаться. Прибыли за минусом расходных материалов получилось всего по две копейки за пачку, но сам факт порадовал. Может, и в нашей лавке начнут брать упаковки табака. Теперь было чем отчитаться перед Иваном Григорьевичем.
