Сень (СИ) - Номен Квинтус (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
— Не знал. А скажи мне, передаточное звено… извините.
— Не извиняйтесь, это всего лишь человеческие рефлексы. Вы же не извиняетесь, когда чешете нос если он чешется, так и в речи то же самое. Я вас слушаю.
— Это… несколько личный вопрос, но раз уж мы обсуждаем такую тему… вам ведь уже двадцать три, я имею в виду возраст… вашего тела. А врачи говорят, что это лучший возраст, чтобы… вы не планируете завести семью, детей?
— Нет. Сейчас — нет. Семью в вашем понимании в ближайшее время точно заводить не планирую, а дети — этот вопрос к семье вообще не относится. Ну, для меня это никак не связано, у нас были несколько иные… взаимоотношения. Дело в том, что семьи вы создаете чаще всего по любви, то есть людям просто нравится быть друг с другом вместе. А я пока никакой любви не чувствую.
— А мне говорили, что вы так трогательно заботитесь о подругах, университетских и из вашего летного отряда. Особенно к их детям…
— Да и сами эти, как вы выразились, подруги для меня всего лишь дети. Да, к ним у меня что-то вроде любви уже проснулось, но… это трудно объяснить, но я попробую. Я, наверное, просто привыкла к их присутствию, хорошо узнала их слабости и пристрастия. Постаралась как-то воспитать, помогала им расти и получать новые знания. Причем не как профессиональный учитель, не как врач, обучающий студентов, а именно… да, как не мать, а нянька. И у меня появилась к ним определенная привязанность, мне хочется, чтобы у них в жизни было все хорошо.
— И это правильно. Мне просто несколько… обидно, что вы так заботитесь о счастье других людей, а сами…
— Мне нравится, и давайте на этом закончим. Хорошо?
— С твоим предложением у нас ничего не получится, — чуть позже сообщил Сталин Берии, — она ни о каком семейном уюте даже думать не хочет. Но я и без того считаю, что как-то дополнительно стараться ее привязывать к нашей стране смысла особого нет: в том, что у нее задача состоит именно сохранении СССР, мы и так уже не сомневаемся. Так что пусть занимается чем хочет, потому что если она решит нас покинуть, то удержать мы ее всяко не сможем. Все твои люди — они хоть заметили, как она в апреле исчезла? А ведь она даже предупреждала, куда отправляется и зачем. Так что давай больше не будет зря тратить средства на то, чтобы за ней следить. И еще, я хотел с тобой поговорить вот о чем…
Резкое сокращение младенческой смертности больше всего было обусловлено запуском очередной фармацевтической фабрики в старинном Кологриве. Фабрика была небольшая, на ней работало всего около пятидесяти человек, причем химиков и фармацевтов среди них было около десятка. Зато инженеров-электронщиков и математиков уже двадцать два человека, и специальный стройбат, входивший в состав МГБ, строил в городе жилье еще для полусотни аналогичных специалистов. Потому что производство на фабрике было автоматизировано (и компьютеризировано) как нигде в мире. На фабрике изготавливался единственный препарат: антибиотик, который, по мнению Тани, появился еще до создания Системы. Полностью синтетический антибиотик страшной силы, практически мгновенно излечивающий любую пневмонию (от которой раньше умирало больше половины младенцев, зачислявшихся в раздел «младенческой смертности») и туберкулез (забиравший больше четверти печальной жатвы). Правда для того, чтобы этот антибиотик можно было применять, в не менее старинной Чухломе пришлось построить еще одну фармацевтическую фабрику, на которой выращивались различные «полезные бактерии»: антибиотик напрочь сносил всю желудочно-кишечную микрофлору.
Впрочем, в Чухломе делали «микробные коктейли» для взрослых, для младенцев «нужных микробов» выращивании фармзаводы в Ветлуге и в Чердыне. А на вопрос Струмилина «какого рожна заводы строятся в самой глуши» Таня дала простой ответ:
— В глуши воздух не отравлен грязными выхлопами промышленности, и общее бактериологическое заражение там на порядки меньше.
Но в целом борьба с пневмониями и туберкулезом шла более чем успешно, что, между прочим, дало и приличный экономический эффект, и эффект в чем-то даже неприличный политический: буржуи тоже болеть не любят, поэтому с удовольствием мощные лекарственные препараты закупали. А Иосиф Виссарионович саму возможность поставок лекарств в разные страны обложил и определенными политическими условиями. Одним из которых стала «свобода торговли». Но не в смысле «пусть буржуи что хотят в СССР продают», а в смысле «пусть СССР напрямую заключает контракты с любыми буржуинскими компаниями».
Но чтобы фабрики эти работали, требовалось много (на самом деле много) управляющих вычислительных машин. И еще больше требовалось средств коммуникации между людьми и машинами. А так же — много устройств, способных информацию хранить. И вот с последним внезапно стало довольно хорошо.
После того, как Сергей Алексеевич Лебедев получил неслабый такой втык от Тани за разработку запоминающий устройств на магнитных барабанах, он переключился на создание устройств иного типа, и осенью (после отдельного согласования проекта со светловолосой начальницей) запустил в серийное производство сразу два типа новых запоминающих устройств. Оба хранили информацию на десятисантиметровых дисках, но в одном типе устройств диски были металлические, вращались с бешеной скоростью в наполненном аргоном герметичном корпусе и могли хранить до шестнадцати мегабайт различных данных: Таня в приказном порядке установила восьмибитную единицу хранимой информации. В другом устройстве диски изготавливались на основе полиэтилентерефталата, и они вращались в простой пластиковой кассете довольно неспешно, да и емкость у них была поменьше, всего один мегабайт. Зато кассета была съемной, и само устройство запоминания получилось удобным и недорогим, а информации на кассетах можно было хранить сколько угодно: в порядке эксперимента в Институте вычислительной техники на них записали несколько тысяч художественных книг и все они поместились в одном ящике письменного стола…
А что касается собственно вычислителей, ситуация тоже выглядела многообещающе. Когда выяснилось, что для производства антибиотика (точнее, для хранения рабочих программ, управляющих процессами синтеза) оперативной памяти машины не хватает, было решено создать контроллер, быстро переключающий управление на машину с нужной в данный момент программой — и это было сделано довольно быстро. А затем… прогресс-то всё движет куда-то, и главным образом вперед, так что где-то в начале весны еще Башир Искандарович Рамеев похвастался перед Таней тем, что ему удалось (применив какую-то «многоступенчатую экспозицию», что бы это ни значило) уменьшить размер микропроцессора аж в шесть раз. И предложил системы, включающие в себя несколько машин, сразу изготавливать на одном кристалле.
— Уважаемый Башир Искандарович, — ответила ему тогда Таня, — управляющей системе завода абсолютно безразлично, занимает ли управляющий процессор шесть квадратных миллиметров кристалла или лишь один. Потому что эти машины умеют адресовать всего шестьдесят четыре килобайта памяти.
— Но мы по этой же технологии и размеры памяти уменьшили!
— И в шесть раз уменьшили размеры стального шкафа, в который вся эта микроэлектроника запихнута? Нет, то что вы резко улучшили технологию — это замечательно. Но делать по технологии реактивного самолета паровоз несколько глупо, вы не находите? Но можно пойти несколько другим путем. У нас процессор шестнадцатибитовый, то есть он и память адресует в размере шестидесяти четырех килобайт, и, что тоже немаловажно, числа умеет считать до шестидесяти пяти с чем-то тысяч. А вы посидите, подумайте — и придумайте аналогичную машину, умеющую работать с числами длиной в тридцать два бита, тогда и прямая адресация памяти обеспечит решение всех наших текущих задач. Ненадолго, но, думаю, лет на десять такого задела нам бы хватило.
— Мне это как-то в голову не приходило…
— А теперь пришло. Вы хоть представляете, что вам нужно будет сделать? Я имею в виду пути по доработке схем и так далее.
