Начало пути (СИ) - Шу Алекс (книги онлайн txt) 📗
Передаю руку ребенка Ване, вдыхаю, настраиваясь на боевой ритм, и резко рву закрытую дверь на себя. Разбухшая от времени и влаги древесина противно стонет, соприкасаясь с плиткой.
Быстрым шагом захожу в туалет. Грязный заплеванный пол со свежими сплющенным окурками. Лесенко и Поляков с перекошенным испугом лицами вскакивают с подоконника. В их пальцах тлеют горящие огоньки сигарет. Стоящий ко мне спиной Недельский оборачивается, пряча руку с папиросой «Беломорканала» за спину.
- Шелестов? – вырывается у него. Лесенко и Поляков, узнав меня, расслабляются. На их лицах появляются наглые ухмылки.
Вперед выходит Ваня с Мишей.
- Ну-ка Михаил, расскажи, что тут происходило, - поворачиваюсь к малышу.
- Я в туалет зашел, а тут эти, - шмыгает носом ребенок, - курят.
Школьник замолкает. Под наглыми взглядами сявок он съеживается и опускает голову, рассматривая поцарапанную плитку на полу.
Поднимаю ладонью его подбородок:
- Миша не бойся, говори как есть, мы разберемся.
- Они спрашивают: «Деньги есть»? - хмуро бубнит парень, - а я им «нету».
Вот этот, - палец школьника утыкается в улыбающегося Недельского, - говорит, «не ври, выворачивай карманы мелкота». Я отказался.
Паренек замолчал.
- Продолжай Миша, не робей, - подбадривает его Ваня.
Ну он меня того, ударил, нос разбил, - на последней фразе голос ребенка дрогнул, - карманы вывернули, тридцать копеек забрали.
- Понятно, - мой голос холоден как лед.
- Ну и чего ты нам сделаешь? – улыбается Недельский, - В ментовку побежишь?
Дверь снова с протяжным скрежетом распахивается, и ухмылка с физиономии Антона пропадает. За моими плечами вырастают внушительные фигуры Мансурова и Смирнова. Сзади маячит веснушчатое лицо запыхавшегося Пашки, подпершего спиной захлопнувшуюся дверь.
- Нет. Не побегу, - усмехаюсь я, - Зачем? Сами вас воспитывать будем.
- Ты чего? – подает голос Лесенко, - Вообще, оборзел Шелестов? Смотри, и не таким рога отшибали.
Молчу. С этими уродами дебаты бессмысленны. Они понимают и уважают только силу.
Резко бью костяшками левой в солнечное сплетение Недельскому. Сявка охает, и сгибается пополам. Ладонью захватываю запястье Лесенко, и с силой сдергиваю его с подоконника. Он с грохотом шлепается на пол как лягушка, раскорячив в разные стороны руки и ноги, получает удар ногой по бедру от Волкова и трамбует животом плитку. Быстро выдвинувшийся вперед Мансуров коротким левым боковым сшибает Полякова как кеглю.
Ударом ладони по затылку отправляю Антона на пол, к остальным сявкам.
- Ах ты сука, - стонет Недельский, но болезненный тычок ногой по почкам, заставляет его заткнуться.
- Бить детей и забирать у них деньги может только говно, - сообщаю скрюченному на полу Антону, - сейчас мы отправим тебя в родную среду.
Подхватываю сявку подмышку, поднимая его.
- Давайте Ваня и Серега подключайтесь, Мансур посмотри за этими, пусть лежат смирно, - командую я.
Боксер кивает, Смирнов и Волков послушно хватают Недельского.
Антон упирается, но мы волочим его к белому кружку параши.
Моя рука упирается в его затылок, заставляя голову нагибаться вниз, прямо в вонючее и запачканное коричневыми потеками очко.
- Не надо, пожалуйста, я больше не буду, - дрожащим голосом умоляет Недельский. И куда только подевалась его наглость и самодовольство?
- Отвечаешь за свои слова? – уточняю я, продолжая направлять его башку в загаженную ямку параши.
- Отвечаю, гадом буду, - хрипит Недельский, - я завязал. Пидаром буду, если еще кого-то трону.
- Ладно, поверю тебе на первый раз, отпустите его ребята.
Смирнов и Волков разжимают руки. Антона трясет мелкой дрожью. Его грудь ходит ходуном, с шумом вбирая в себя воздух.
- Давай обратно, - тычком, направляю его в соседнее помещение, к распростертым на полу дружкам.
Там картина все та же. Лесенко и Поляков глотают пыль, вытирая собою грязь. Между ними с видом надзирателя стоит Тимур. Дверь по-прежнему подбирает спиной Пашка. Рядом с ним привалился к стене Миша. В глазах ребенка светится нескрываемое удовольствие.
- Отдохнули? – интересуюсь я.
Сявки что-то неразборчиво мычат в ответ.
Можете встать, - милостиво разрешаю я.
Лесенко и Поляков медленно поднимаются и оттряхиваются, прожигая меня ненавидящими взглядами. Поляк щупает ладонью челюсть и кривится. Больно? А ты как думал?!
- Верните ребенку его деньги, - требую у сявок.
Недельский нехотя залазит в карман, и достает горку мелочи. Из кучки монет, выбираю двадцать и десять копеек.
- Держи Миш, - протягиваю ребенку монетки.
- Спасибо, - маленькая ладошка проворно хватает копейки.
- Остальные деньги тоже у малышей забрал? – интересуюсь у Антона.
- Нет, это мои. Родители на столовую давали, - бурчит он.
- Прячь их обратно. Нам чужого не надо.
- Теперь так уроды. Хором приносите извинения Мише. Затем наводите порядок в помещении. Все бычки – в мусорку. Если откажетесь, будем продолжать ваше воспитание мужскими методами, с поочередным маканием в парашу. Вопросы есть?
- А если мы на тебя директрисе пожалуемся? – злобно смотрит на меня Лесенко, - Не боишься?
- Нет, - спокойно отвечаю я, - во-первых, тогда к Нелли пойдут Миша и Таня и расскажут о том, как вы избиваете младшеклассников, и отбираете у них деньги. Заодно и платочек с пятнами крови продемонстрируют.
Во-вторых, мне стало об этом известно, и я подошел и побеседовал с вами без рукоприкладства. Все здесь присутствующие подтвердят. Правда, ребята?
- Конечно, - Иван солидно кивает, - мы никого не били. Просто предупредили, что расскажем обо всем Нелли. А вы испугались, решили сами первыми к ней побежать, и наврать всякие гадости.
-Абсолютно верно, - поддерживает его Тимур, - кто вас трогал убогие? Клоуны дешевые! Если я бы хоть один раз в полную силу ударил, то в травматологию гарантированно отправил.
- А в-третьих, - назидательно поднимаю палец, - после этого мы соберем в школе и направим к директору всех школьников, кто пострадал от ваших художеств. А их немало наберется. Это мы сделаем и в том случае, если что-то подобное повторится. Скандал будет большой. Это я вам гарантирую. И поедете вы ублюдки в колонию для несовершеннолетних на несколько лет. Все поняли?
- Да поняли, мы поняли, - бурчит Антон. Поляков и Лесенко обреченно кивают.
- Вот и хорошо. Миша ждет ваших извинений.
- Прости, - с трудом выталкивает из себя слова Недельский, - мы виноваты
- Извини, - Поляков опускает глаза.
- Мы были неправы, - тихо выдыхает Лесенко.
- Так, а теперь прибираем за собой, только быстро. Слышите, в дверь уже кто-то стучит.
16 октября 1978 года. Понедельник
- Товарищ майор, вызывали? – в дверь кабинета заглянул крепыш лет сорока в сером костюме «мышиного цвета».
- Заходи Анофриев, - седовласый мужчина в тонких позолоченных очках поднял глаза, отрываясь от чтения лежащих перед ним бумаг, и скользнул по посетителю внимательным холодным взглядом, - Присаживайся.
Он воткнул палец в кнопку на основании зеленой сталинской лампы. Сияние, обволакивающее стол хозяина теплым золотистым ореолом, померкло. Хмурая, пасмурная погода, окрасившая окна помещения серой пеленой, погрузила комнату в полумрак, придавая портретам Дзержинского и Брежнева, находящимся по бокам от кресла хозяина кабинета, зловещую ауру.
Крепыш проскользнул вовнутрь, аккуратно прикрыв за собой тяжелую дубовую дверь. Метнулся к массивному столу, примостился на краешке стула, преданно заглядывая начальнику в глаза.
- Слушаю вас Николай Петрович.
- Скажи-ка мне Павел Александрович, - начальник взялся пальцами за дужки очков, секунду повертел их в руках и решительно положил на столешницу. Оправа глухо стукнула о деревянную поверхность, заставив крепыша невольно вздрогнуть.
- Что это у нас в городе за военно-патриотический клуб «Красное Знамя» появился? – вкрадчиво поинтересовался начальник горотдела КГБ майор Скворцов, - Он ведь должен по твоему ведомству проходить вроде бы. Ты же у нас начальник Пятого отдела.
