АН -7 (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (прочитать книгу .TXT) 📗

— А что там была за её сестра? — поинтересовался Васькин.

— Да какая разница! Такая же рабыня-ливийка, только не наша, а ближайшего к нам латифундиста. Хороший человек, очень помог нам в первый год, а эта дикарка взяла, да и сбежала от него прямо с поля. Так бы и ушла, если бы не попалась нашим. Ну, они её поймали и к хозяину отвели. Перед этим огуляли, конечно — смазливая была. А откуда им было знать, что она сестра нашей ливийки? Где на ней это было написано? Мало ли, чего соврёт беглая рабыня? А даже если и правда, так всё равно поделом ей — не надо было от хозяина сбегать. Это до чего же мир докатится, если все рабы от хозяев убегать начнут?

— Ясно. Ну а с вами что дальше было?

— Утром эти негодяи отдали нас дикарям, обменяв на бурдюк вина и трёх овец. Гетулов было пятеро, двое из них огуляли меня, трое — соседку. А она была в тягости, и у неё случился выкидыш. Её куда-то уволокли, и больше я её не видела, а меня отвели во двор, где уже находились десятка два подобных мне пленниц. С некоторыми мне удалось поговорить — от них-то я и услыхала о гибели всего отряда стражи, в котором в ту ночь были и наши и с соседкой мужья. Нас стерегли сопляки, которым их главный велел рук не распускать, но не очень-то они его слушались, когда он не видел. Перелапали они нас всех, а трёх и огуляли у нас на глазах, разложив прямо на мостовой. Добирались уже и до меня, и вопрос был только в том, четвёртой я у них окажусь или пятой — одновременно они положили глаз на одну свеженькую из двух только что приведённых. Но тут вышел из дома их главный и тоже глаз положил на нас обеих. Свеженькую сразу забрал в дом, где они со старшими пировали, а меня велел одному сопляку сводить к водопроводу, чтобы помылась. Я, конечно, первым делом хорошенько подмылась — не хватало мне ещё только залететь от каких-то грязных рабов и вшивых дикарей. Пока я подмывалась — появился и план. Купалась уже не торопясь и раздевшись полностью — тот сопляк, конечно, пожирал меня глазами и мысленно уже огуливал прямо у фонтанчика. Моё нежелание вылазить из бассейна его, конечно, не остановило, но мне именно это и требовалось — на дне бассейна подходящих камней хватало. Хвала Астарте, проклятый щенок не успел излиться в меня, когда представился и подходящий момент без лишних глаз. Хотела ещё и прирезать его для надёжности его же ножом, да побоялась, что кто-то выйдет и увидит. Взяла себе его нож, пояс и плащ, самого паршивца уложила в позе мертвецки пьяного, прихватила свою тунику, нижнюю юбку и сандалии и юркнула в узкую улочку между дворами. Там только оделась, обулась, стала думать, как выбраться из города. Ночи-то ведь дожидаться нельзя, этого сопляка в любой момент хватиться могут, и уходить, значит, надо среди бела дня. Переулками пробралась к городской стене — хотела через неё же и перелазить, но по пути мне как назло так и не попалось хорошей верёвки, а как спустишься со стены без неё?

— И как ты выкрутилась?

— Это оказалось легче, чем я боялась. Закуталась в плащ, чтобы хотя бы издали за щуплого сопляка-гетула сойти, да и пошла вдоль стены в сторону ворот. Надеялась по дороге всё-же найти хорошую бельевую верёвку, но так и не нашла. Зато ворота вообще у этих дикарей не охранялись. Войско называется! Ну, сидели возле них трое, но заняты они были больше вином и двумя женщинами, которым повезло меньше, чем мне, так что им было не до службы. Окликали только хорошо знакомых, шутили с ними, а больше ни на кого и внимания не обращали — обе створки распахнуты настежь, и все, кому нужно, идут через них свободно. Многие ещё пьянее той горе-стражи, а человек пять из выходящих из города, подозреваю, были такими же гетулами, как и я. Набралась храбрости, завернулась в плащ поплотнее и поковыляла заплетающейся походкой через проём ворот, будто пьяна в хлам, но пытаюсь это скрыть. Не знаю, надо мной посмеялись или над кем ещё, но даже не окликнули. Хотя страху, конечно, натерпелась…

— Ловко! — одобрил Хренио, — И оттуда ты подалась уже в Карфаген?

— Не сразу, почтеннейший. Сперва просто куда подальше от Сикки, а мне нужно ведь было ещё и мимо гетульских шатров и палаток проскользнуть. Там чуть не попалась — окликнули, и мне пришлось мычать что-то нечленораздельное, будто голова с похмелья раскалывается. Хвала богам, оставили в покое — наверное, приняли за кого-то знакомого, но поняли, что обознались. Хотела лошадь украсть, но поняла, что тогда точно погонятся, а с моими навыками езды только на осле разве ускачешь от нумидийцев? Стянула только на дорожку небольшой бурдючок молока и кулёк сыра, добрела до тропы, которая вела на север, а с неё уже юркнула в кусты. Зарослями в основном и пробиралась, и не зря — три гетульских разъезда за один только день встретились, и шла бы по тропе — попалась бы им сразу. К вечеру я добрела до Баграды и решала заночевать в зарослях у ручья. Выкупалась в реке, постиралась — за ночь одежда должна была высохнуть. Хорошо хоть, сыр можно было есть и всухомятку — хоть и нашлись в кошеле на поясе гетульского сопляка кремень с огнивом, разводить костёр было страшно. Жаль — комары, конечно, донимали. Утром я пошла вниз по течению реки. Все деревни и усадьбы были, конечно, разорены. Люди, кто не ушёл, собирали остатки озимого урожая, но когда я нашла в том же кошеле несколько монет и попросила продать мне хлеба, на меня посмотрели так, что я предпочла убежать.

— Слишком много отобрали или потравили конями нумидийцы?

— Скорее всего. Ближе к полудню нагнала группу беженцев и прибилась к ней. Некоторые шли с навьюченными ослами, один — даже с мулом. Зерна на бесхозных полях хватало, и набрали достаточно, но посуда и огонь! Хлеба, конечно, никто не пёк, но хоть каши наелась вволю! Половину этой группы составляли наши — ну, не совсем наши, не из Малого Лептиса, но хотя бы уж из Эмпория. Я-то хотела сперва пробираться в Гадрумет к родителям, но они отсоветовали — он ведь теперь у самой границы, и уж туда нумидийцы тоже нагрянули почти наверняка. Сами они шли к Тутте, что на пути к Карфагену, а куда дальше — ещё и сами не решили. Туда с ними и пошли. На вечернем привале за ужином у двоих парней бурдючок вина нашёлся, предложили мне выпить с ними, да только что я, не знаю, для чего такие посиделки затеваются? Объяснила им, что не из таких — отстали. А после ужина спускаемся к реке с мальчишкой из той семьи, что кашей накормила, помыть посуду, наклоняюсь воды в котелок набрать, а он вдруг как ухватит меня за задницу! Я аж опешила, вырвалась, а он — хвать меня за титьки! Я ему котелком по лбу, так вцепился в меня, подножкой подсёк, завалил и под подол, паршивец, лезет! Я ему в глаз, сбросила с себя, вскакиваю, выхватываю нож и говорю, что огуливалку ему по самые ядра отрежу, если не отстанет. А то тоже мне, огуливальщик выискался! Или если я под ливийцами, да под гетулами побывала, так и любому теперь дам? Спала после этого, конечно, вполглаза. Утром, наверное, не миновала бы скандала, да судьба иначе распорядилась. Десятка два гетулов прямо на нас выехали. Я сразу поняла, что от конных не убежать, ну и кинулась к реке — плавать же умею. Сиганула в воду и поплыла, в чём была. Жаль было оставленного плаща, но не возвращаться же за ним к дикарям в лапы. Им, хвала богам, тоже было не до меня, так что уплыла. До самого полудня я так и плыла вниз по течению реки, а на берег только отдохнуть выбиралась, когда уставала.

— Ты, выходит, хорошо плаваешь?

— Малый Лептис и Гадрумет — города приморские, так что всё детство на море прошло. Но конечно, умаялась так, что сил не было даже одежду выкрутить — отжала от воды, как могла и развесила на коряге сушиться так. Отдохнула, но ведь голодная же с самого утра. Одежда вся ещё мокрая — огляделась, никого не увидела, да так и покралась к ближайшей усадьбе, в чём мать родила. Зерно на поле — твёрдое, и лущить его тяжело, и жевать трудно, много из-за этого не съешь. Яблоки в саду — маленькие, зелёные и кислые, не сезон ещё, так что тоже много не съешь. Больше обманула голод, чем наелась, но хоть что-то. Возвращаюсь обратно к берегу, а там три нумидийца конных, прямо возле моей одежды меня и подкарауливают. Я же голая, да и куда от конных убежишь? Хотела от них в воду сигануть, но они же как раз между мной и берегом — перехватили и поймали, куда тут денешься? Огуляли меня, конечно, по очереди. Потом костёр развели и обед на нём сготовили, накормили и меня. Выговор у них не гетульский, другое племя, массесилии наверное. Спросили, откуда иду и куда, а мне уже всё равно было, смирилась с судьбой, ну и ответила им, что спрашивали. Думала, уведут, но они, когда моя одежда высохла, показали мне, где Тутта находится, посоветовали не по дороге к ней идти, а кустиками, да и отпустили. Перед этим, правда, огуляли меня ещё разок на дорожку, но чего же тут ещё было ждать от дикарей? Подмылась, оделась и последовала, конечно, их совету, чтобы не раздвигать ноги для каждого встречного нумидийского разъезда. Ненавижу нумидийцев! До Тутты поэтому добралась благополучно, хоть и пришлось пару раз прятаться. А возле неё дикарей уже не было, так что дальше до самого Карфагена весь путь прошла уже без приключений. Но Карфаген меня просто поразил. Даже не стенами и не этими огромными домами. Обшарпанные они, кстати, по большей части — ни в Сикке, ни в Гадрумете, ни в Малом Лептисе хороший хозяин до такой степени свой дом не запустит. Но больше всего многолюдье поразило — никогда в жизни нигде столько народу в одном месте не видела.