В лето 6746 года от сотворения мира (СИ) - Нефёдов Борис (книги полностью бесплатно TXT) 📗
И уже громче, будто продолжая со мной разговор:
— Ну да. Наговоришь тоже. Истинно княжеские династии зарождались где? Только в Киеве полянском, да Новгороде словенском.
От этих слов пленный аж вскинулся:
— Убью, с-сука. А Полоцк кривицкий? Всеславичи ведут свое происхождение от Рюриковичей. Древнее княжеского рода нет. Понял, гнида еврейская.
— Понял. Только кто из них остался. Вон в Витебске покойный князь Ярослав Василькович умер, не помню, лет 16 назад, а сыновей не оставил и Витебское княжество перешло к его зятю — Ольгерду.
Невольник дернулся и поник:
— Не оставил… Много ты знаешь.
Ибрагимка усмехнулся, а я почувствовал, что пора и мне в разговор вступить:
— Я смотрю у тебя руки все в мозолях. Это — мозоли особые. Ты — воин?
— Был…воин.
— А чего это ты себя хоронишь?
— Рабство никогда не даст мне стать даже тем, кем я был. Всегда пятном будет несмываемым на чести моей.
— А если никакого рабства не будет?
— Это как? А что, все это вокруг мне снится что ли? И вон та рожа тоже? — он кивнул на Ибрагимку.
— Нет, все так. Но ведь бывает по-разному. Попасть в плен может любой воин. Любой боярин и даже… любой князь… Важно, как он из неволи освободился. Одно дело — купчая на приобретение его в качестве раба. Другое дело…, — я сделал паузу, и Суздалец напрягся, — передача пленного за выкуп. Оформленная письменным документом. За подписью Владыки, а, потребуется, и князя. В этом случае рабом пленный так не побывал, а, значит, и никакого позора на себя не принял.
Тут я замолчал и дал ему время понять то, что я сказал. Тот приподнялся было, но вновь опустил голову. Голос его дрогнул:
— Некому за меня выкуп платить. А из чужих кто за меня выкуп заплатит? Кто ж это такой добренький найдется, да без корысти? Уходи, старик, не будоражь.
— А если тот заплатит, кому ты только что обещал голову проломить? Я, скажем?
— И что же ты за это захочешь?
— Пока я еще только решаю, выкупать тебя или нет. А может пусть тебя Ибрагимка лучше солеварам продает?
— Долго решать будешь?
Вместо ответа я его спросил напрямую:
— Мечом хорошо владеешь?
— А ты спытай, — с вызовом так.
— Ты, сынок, со мной так не разговаривай. Не я тебя Христом Богом прошу, а ты меня Христом Богом просить должен. Не нравлюсь, так прощевай. Здесь пленных много.
И я встал.
— Подожди… Извини, старик. Возможность ты мне, конечно, рисуешь сказочную. Неправ я. Дали мне тут железом по голове. Болит сильно. Владею я мечом. Хорошо владею.
— Ну ка, Ибрагимка, прикажи принести сюда три щита, да пусть вырубят три палки с меч длиной. А из вас, охрана моя верная, кто желает Суздальца испытать?
Испытать захотелось всем троим.
— А ты, Суздалец, если развяжу, на людей не бросайся. Понял ли?
— Понял, старик. Развязывай.
Я не стал резать веревку — все добро хозяйское, так развязал. Суздалец потряс руками и стал разминать затекшие запястья. Росту он оказался (по новгородским понятиям) немного выше среднего, широк в плечах, и одного взгляда любому бы хватило понять — очень опасен.
Принесли щиты и палки. Суздалец взял свой «меч» и щит, да орлам моим и говорит:
— То-то. А что это голова у него в крови?
— Так ведь успокаивали же…
— А что одет он так? Я бы сказал, не по росту.
— Чего не понятного? Одежка, видать, на нем хорошая была, но в дороге кто-то из прежних его владельцев с ним поменялся.
Когда мы подошли к пленному, тот поднял голову и, увидев Ибрагимку, прорычал:
— Убью, с-сука.
— Подожди убивать. Вот человека к тебе привел, он с тобой поговорить хочет.
Пленный перевел на меня взгляд, смотрел с минуту, а затем опустил голову и почти нормальным тоном сказал:
— Меня, старик, не покупай. Иначе рано или поздно все равно тебе голову проломлю.
— Как тебя звать-величать, мил человек?
— Зови меня Матвей… Или Суздалец. А отчества теперь у меня нет.
— За что ж ты мне голову-то проломить собираешься?
— Жить не хочу, рабом жить не буду. Тебя убью — меня убьют.
Я отвел Ибрагимку в сторону.
— Ибрагимка, можешь определить откуда он?
— А что тут определять? Высокий рост, узкое лицо, нос с горбинкой, подбородок как вырубленный. Из кривичей. Скорее всего из Полоцка. Полочанин. Хотя может и из Витебска. Сейчас проверим.
И уже громче, будто продолжая со мной разговор:
— Ну да. Наговоришь тоже. Истинно княжеские династии зарождались где? Только в Киеве полянском, да Новгороде словенском.
От этих слов пленный аж вскинулся:
— Убью, с-сука. А Полоцк кривицкий? Всеславичи ведут свое происхождение от Рюриковичей. Древнее княжеского рода нет. Понял, гнида еврейская.
— Понял. Только кто из них остался. Вон в Витебске покойный князь Ярослав Василькович умер, не помню, лет 16 назад, а сыновей не оставил и Витебское княжество перешло к его зятю — Ольгерду.
Невольник дернулся и поник:
— Не оставил… Много ты знаешь.
Ибрагимка усмехнулся, а я почувствовал, что пора и мне в разговор вступить:
— Я смотрю у тебя руки все в мозолях. Это — мозоли особые. Ты — воин?
— Был…воин.
— А чего это ты себя хоронишь?
— Рабство никогда не даст мне стать даже тем, кем я был. Всегда пятном будет несмываемым на чести моей.
— А если никакого рабства не будет?
— Это как? А что, все это вокруг мне снится что ли? И вон та рожа тоже? — он кивнул на Ибрагимку.
— Нет, все так. Но ведь бывает по-разному. Попасть в плен может любой воин. Любой боярин и даже… любой князь… Важно, как он из неволи освободился. Одно дело — купчая на приобретение его в качестве раба. Другое дело…, — я сделал паузу, и Суздалец напрягся, — передача пленного за выкуп. Оформленная письменным документом. За подписью Владыки, а, потребуется, и князя. В этом случае рабом пленный так не побывал, а, значит, и никакого позора на себя не принял.
Тут я замолчал и дал ему время понять то, что я сказал. Тот приподнялся было, но вновь опустил голову. Голос его дрогнул:
— Некому за меня выкуп платить. А из чужих кто за меня выкуп заплатит? Кто ж это такой добренький найдется, да без корысти? Уходи, старик, не будоражь.
— А если тот заплатит, кому ты только что обещал голову проломить? Я, скажем?
— И что же ты за это захочешь?
— Пока я еще только решаю, выкупать тебя или нет. А может пусть тебя Ибрагимка лучше солеварам продает?
— Долго решать будешь?
Вместо ответа я его спросил напрямую:
— Мечом хорошо владеешь?
— А ты спытай, — с вызовом так.
— Ты, сынок, со мной так не разговаривай. Не я тебя Христом Богом прошу, а ты меня Христом Богом просить должен. Не нравлюсь, так прощевай. Здесь пленных много.
И я встал.
— Подожди… Извини, старик. Возможность ты мне, конечно, рисуешь сказочную. Неправ я. Дали мне тут железом по голове. Болит сильно. Владею я мечом. Хорошо владею.
— Ну ка, Ибрагимка, прикажи принести сюда три щита, да пусть вырубят три палки с меч длиной. А из вас, охрана моя верная, кто желает Суздальца испытать?
Испытать захотелось всем троим.
— А ты, Суздалец, если развяжу, на людей не бросайся. Понял ли?
— Понял, старик. Развязывай.
Я не стал резать веревку — все добро хозяйское, так развязал. Суздалец потряс руками и стал разминать затекшие запястья. Росту он оказался (по новгородским понятиям) немного выше среднего, широк в плечах, и одного взгляда любому бы хватило понять — очень опасен.
Принесли щиты и палки. Суздалец взял свой «меч» и щит, да орлам моим и говорит:
— Давайте так, из вас — двое, я один.
Ребятки мои заржали в голос:
— Ну ты и забияка. Ладно, не изрубим тебя, так хоть поколотим, чтоб не задавался.
Сошлись они на небольшом клочке земли, рядом с оградой. Орлы мои (Мирон с Трифоном) стали расходиться, чтобы взять Суздальца в клещи. Тот плавно перетек в одну сторону, а потом стремительно вернулся и все трое как с цепи сорвались, бросились в одну кучу. Это в кино драки минут по 10 бывают. В жизни все скоротечнее. Из кучи малы вынырнул Суздалец и сразу разорвал дистанцию. Один из моих бойцов с недоумением потирал широкую красную полосу на своей шее. Суздалец ткнул палкой в моего третьего (Терентия):
