Большая охота - Мартьянов Андрей Леонидович (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
И за всем этим бурным клокотанием молча следила темными щелями амбразур прибрежная крепость.
Первый тост подняли за молодых: Гай – искренне, Мак-Лауд – с откровенной издевательской усмешкой. Шотландец не верил, что подобному браку суждена долгая жизнь и считал его просто рискованной выходкой улизнувших из-под родительской опеки подростков.
– Вот что я вам скажу, детки мои непутевые, – Мак-Лауд возжелал произнести речь, но после третьей кружки местного вина урожая нынешнего года его слегка развезло. А может, кельт просто прикидывался, – дела наши вроде как в порядке, мессира Сабортезу мы пристроили в хорошие руки, а посему… – он икнул, сбившись с мысли, – посему, скажу я вам…
Обеспечить участь храмовника оказалось проще простого. Одолев переправу через Рону, компания свернула к воротам первого же попавшегося на дороге монастыря. Вышедшим на стук и звон привратного колокола монахам ордена святого Бенедикта вручили бесчувственное тело и красочную историю о том, как добрые путники наткнулись на упомянутого рыцаря неподалеку от старой римской дороги. Должно быть, сервент Ордена Храма едва не стал жертвой дорожных грабителей – ибо по соседству с ним путники отыскали не меньше пяти – да нет, шести! – зарубленных мертвецов. Куда дели трупы? Спихнули в болото, туда им и дорога. Вы ведь позаботитесь о здравии сего доблестного паладина, святые отцы? Мы готовы пожертвовать вашей обители скромную сумму…
– Сплошное разорение, – брюзжал Мак-Лауд, когда провожаемые благословениями и пожеланиями всяческой удачи путники отъехали к Марселю. – Ваши добрые дела слишком дорого обходятся моему кошельку!
У той же обители путешественники расстались с бродягой Лоррейном – певец преспокойно заявил, что до Марселя теперь рукой подать, а у него, видите ли, неотложные дела. Впрочем, он обещает наведаться в прецепторию Безье и в красочных подробностях поведать магистру д'Альби о событиях в Камаргских болотах. Куда он думает направиться затем? Скорее всего, в Ренн-ле-Шато. Апокрифу пора возвращаться на исконное место. Доброго вам всем пути, не поминайте лихом… и заглядывайте к нам как-нибудь еще!
– Так что я собирался сказать? – опомнился кельт и потянулся к стоявшему посредине стола блюду. По здешней традиции, любую выпивку полагалось заедать виолетами, маленькими черными ракушками с острым пряным запахом. Когда створки вскрывали, внутри обнаруживался ярко-оранжевый моллюск в фиолетовых крапинках, весьма неприглядный на вид и изумительный на вкус. – А, точно! Прощайте, мои ненаглядные. Счастливого вам медового месяца. И тебе тоже, Гай. В смысле, не медового месяца, а попутного ветра.
– Подожди, ты что несешь? – опешил сэр Гисборн. От обильной и вкусной еды милорд рыцарь впал в умиленно-возвышенное настроение и не сразу понял смысл слов компаньона. – Какого попутного ветра? У тебя с головой не слава Богу? Мы же вместе едем в Константинополь, забыл?
Удивленная Бланка захлопала ресницами и приоткрыла ротик, намереваясь высказать свое мнение. Мак-Лауд не позволил ей этого сделать, трезвым и очень холодным голосом процедив:
– Сдались вы мне, как овце пятая нога. Я ведь предупреждал, верно, Френсис? Довезем до Марселя, дадим средств на первое время, а потом выкручивайтесь, как знаете. Предупреждал или нет?
– Предупреждали, – удрученно согласился итальянец и нерешительно добавил: – Но я не думал…
– Впредь думай, – злорадно посоветовал Дугал. – Полезное занятие.
Гаю показалось, шотландец нарочно выбрал столь неподходящее место для своего заявления. Да, спустя два или три дня они расстанутся с Франческо и Бланкой, но сегодня-то можно было и повременить с напоминанием! К чему портить молодым людям самый важный день в их жизни?
Или на Дугала, как это случалось прежде, снизошло знаменитое шотландское упрямство? Точно так же Мак-Лауд упирался и возражал, когда речь зашла о насущной необходимости пересечь Лангедок. Мессир Гисборн тогда пригрозил отобрать у компаньона выделенную тому часть лоншанова золота, и шотландец пошел на попятный. Но теперь-то он почему заупрямился, в точности уподобившись не желающему двигаться вперед ослу?
– Ничего я не забыл, сэр рыцарь, – Мак-Лауд развернулся к ошеломленному ноттингамцу. Зеленовато-карие глаза приобрели холодно-отстраненное выражение, предвещавшее скверные новости. – Просто мои планы несколько изменились. Мне недосуг отправляться на прогулку в Константинополь. Думаю, ты отлично справишься с этим самостоятельно.
– Куда же ты собрался? – усилием воли Гай заставил себя сохранить самообладание и говорить дружелюбно. С невыносимого кельта вполне станется подначками довести спутника до бешенства, а потом заявить, мол, он только слегка развлекся. – Полагаю, на Сицилию? Хочешь лично доставить архив госпоже королеве? А раньше не мог об этом сказать? Язык отсох?
– Облагодетельствовать старую даму Элинор? – фыркнул шотландец. – Мадам будет безмерно счастлива, но для нее это слишком роскошный подарок. Вдобавок она ничего не обещала мне взамен.
– Но вы же сами уверяли, что служите ей! – рискнул напомнить Франческо.
– Отчасти, – дотошно уточнил Мак-Лауд. – И только до тех пор, пока ее интересы совпадают с моими собственными. Но сейчас я заполучил ценный приз и тороплюсь за своей наградой. Не переживай, я не собираюсь мчаться к противникам Крестового похода или к неверным. Архив попадет к достойным людям, которые распорядятся им куда разумнее госпожи Элинор.
– Значит, тебе совершенно незачем скрывать, из чьих рук ты намерен получить вознаграждение, – мессир Гисборн невольно начал приподниматься со скамьи, вцепившись в дубовые доски стола. Рыцарь говорил все громче, и головы посетителей одна за другой поворачивались в сторону маленькой компании. – Не откроешь ли мне эту маленькую тайну?
– Нет, – кельт опрокинул очередную кружку и рыгнул. – Это не твое дело. Отдаю тебе должное, ты был отличным попутчиком – надежным, верным и честным. Я ничего против тебя не имею, просто теперь наши дороги расходятся.
– Не мое дело, – холодно процедил мессир Гисборн. – Знаешь, чему я выучился за время нашего путешествия? Тому, что самые невероятные предположения порой оказываются истиной. Может, это вовсе не Изабель, а ты служишь Константинополю? Вдруг она никуда не убегала, а покоится где-нибудь в камаргских болотах?
– А может, она посулила тебе весь мир на золотом блюде и себя впридачу, – огрызнулся Дугал, – и ты по доброте душевной позволил ей треснуть себя по макушке сундуком с архивом и улизнуть. А утром со скорбной миной поведал душещипательную историю о том, как хрупкая девушка одним пальцем повергла наземь такого здоровяка, как ты. Полагаешь, я уверовал в твою побасенку?
– Ты что – обвиняешь меня во лжи? – взвился оскорбленный Гай.
– Мессиры, мессиры, – торопливо вмешался итальянец, здраво опасаясь, что разгорающаяся ссора вот-вот обернется вульгарной дракой или, не приведи Господь, поединком. – Давайте же будем благоразумны!.. Мы столько дорог прошли вместе! Столько трудностей преодолели! Негоже в конце пути становиться врагами друг другу!
– Пусть ответит, куда и кому он намерен отвезти архив, – ледяным тоном отчеканил мессир Гисборн. Мак-Лауд, нимало не раздумывая, показал рыцарю неприличный жест:
– Вот и все, что я тебе скажу, паладин ты наш без страха и упрека. А я ведь думал расстаться по-хорошему… Пропади ты пропадом, – шотландец сплюнул на земляной пол, поднялся и зашагал к выходу, расталкивая всех, кто не успел вовремя убраться с его пути.
– Отпраздновали, – Бланка сложила пальцы домиком и грустно посмотрела на приунывших мужчин.
– Извини, – буркнул Гай. – Пожалуй, мне тоже лучше уйти, пока ваша свадьба окончательно не превратилась в поминки. Или я не начал подозревать всех и каждого в том, что он не тот, за кого себя выдает. Чьему слову теперь можно верить, хотел бы я знать?
– Верьте себе, – негромко посоветовал мессир Бернардоне. – У меня, конечно, невеликий жизненный опыт, но я уже убедился – иногда стоит поверить себе. Тихому голосу в своей душе.
