Стальная хватка империи - Васильев Сергей Александрович (полные книги TXT, FB2) 📗

4 июня 1902 года. Круги на воде. Подведение итогов

– Какой из броненосцев был захвачен первым? – спросил император, дождавшись окончания подробного доклада с цифрами и датами.

Он стоял на холодном ветру, наблюдая за тем, как буксиры аккуратно подводили изящный, но беспомощно-беззубый из-за отсутствия орудий главного калибра корпус трофейного корабля к рабочей стенке Соломбальского судостроительного завода.

Крупнейшая верфь петровских времен, низведенная во второй половине XIX века до статуса портовых мастерских, чуть больше года назад получила второе дыхание, и на прилегающей территории вовсю кипела стройка: полярный день давал драгоценную возможность работать круглосуточно. Гигантский электрический кран на рельсовом ходу еще не был пущен в дело, но под дощатым навесом уже стоял длинный ряд тяжелых восьмиосных платформ, на которых покоились обшитые досками и укрытые брезентом огромные цилиндры турбин, генераторов и ходовых моторов.

Короткий литерный поезд – два паровоза, два жилых вагона, передвижной штаб, вагон-радиостанция, четыре вагона охраны и две бронеплощадки с орудийными и пулеметными башнями – отдыхал на соседней ветке.

– Трудно определить, государь, – склонил голову контр-адмирал Балк, – мы начали операцию строго одновременно…

– По традиции первый захваченный у нового противника корабль не меняет названия, – пояснил император. – Так в русском флоте, например, появился «Ретвизан». А захвата британских кораблей я до сих пор что-то не припомню. Первым в таком случае я своим произволом назначаю «Дункан». «Дети капитана Гранта», знаете ли, Жюль Верн… «Кто весел, тот смеется, кто хочет, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет!» – пропел император строчку из незнакомой контр-адмиралу песни. – По переименованию остальных завтра представить предложения. Длительного отдыха, увы, я вам и вашим людям дать не могу. Прошу, – он задумался, – всех участников захвата наградить сообразно заслугам и без разделения на первых и последних.

– Разрешите выполнять?

Балк дождался разрешения и, отдав честь, почти побежал к замершему поодаль строю.

– Обижены на меня, Григорий Павлович? – поинтересовался император у другого адмирала, так и простоявшего во время разговора в сторонке с формальным выражением лица.

– За что, ваше…

Адмирал Чухнин не успел закончить обращение.

– За то, что не даю вам взять Константинополь.

– Я готов служить Отечеству на любом посту, государь, – отчеканил адмирал.

– Понимаю. И ценю это. Но обида, я вижу, все равно есть. Только зряшная она, Григорий Павлович, потому что Константинополь мы брать не будем вообще. Турки уже просят о мире, и я готов принять их послов.

Сказать, что Чухнин был поражен, было бы явным преуменьшением. В прошлый раз, в 1878 году, Россия остановилась в шаге от врат Царьграда лишь вследствие вмешательства Британии, направившей в Мраморное море броненосцы вместе с пресловутой «Александрой». Но Королевский флот разгромлен, и древний город, Второй Рим, столетиями манящий кесарей Рима Третьего, готов был пасть в руки победителей, как перезревший плод.

– Царьград, – задумчиво произнес самодержец. – Щит на вратах… Крест над Святой Софией… Серьезное искушение.

– Искушение, государь? – ошеломленно произнес адмирал Чухнин. – Искушение – козни дьявола. Но разве освобождение Второго Рима от магометан не благо?

– Благими намерениями… Знаете, Григорий Павлович, население Стамбула с пригородами – чуть больше миллиона человек. Из них подавляющее большинство – турки. Имперская нация. Гордая нация. Мусульмане. Вы готовы убить или изгнать из своих домов восемьсот тысяч человек. Причем особой разницы между «убить» и «изгнать» я не вижу, потому что подавляющее большинство беженцев погибнет. Отмолим ли мы эти смерти, даже водрузив крест над Святой Софией?

– Но, государь, это враги! Извечные враги. А если враг не сдается…

– Они сдадутся, – криво усмехнулся император. – Сейчас они подавлены, они в панике, сдадутся. Вы готовы убить сдавшихся?

– Зачем, государь?

– Затем, что их дети и внуки будут мечтать о былом величии… Нам нужна вторая Варшава, когда мы от первой-то еле избавились? И третья, считая Москву и Петербург, столица, наполненная бездельниками и саботажниками?

– Но… Но там же есть и христиане! Их немало.

– Да, там много христиан. Но в этом-то и есть главная беда. Скажите, Григорий Павлович, это же вы вели переговоры с болгарами еще до того, как вас… перевели на Север?

– Я, государь.

– Каким образом вы охарактеризовали бы их позицию накануне войны?

– Болгары нас предали, государь. Более того…

– Не бойтесь, адмирал. За правду я не караю.

– Беда не в том, что они отказались выступить против турок, государь. Беда в том, что, если бы немцы пожелали этого, болгары выступили бы в союзе с турками против нас!

– Вот видите. Были готовы выступить… Можете считать это предвидением или откровением, но в любом крупном противостоянии Запада и России болгары неизбежно встанут на сторону Запада, даже в союзе с Турцией, забыв или, скорее, проигнорировав любую тень благодарности за свое освобождение и ради успокоения совести своей изыскивая и натягивая на щит любые мнимые обиды, которые им якобы причинила Россия.

– Обиды, государь?

– Ну, к примеру, тот факт, что мы не отдали бы им Константинополь, – пояснил император. – Или даже какой-то районишко из прочего турецко-европейского наследства, который логичнее и правильнее было бы передать грекам или сербам. Прекрасное оправдание, не правда ли?

– Правда, государь. Пожалуй, я даже пару-тройку таких санджаков с ходу назову.

– А теперь подумайте, адмирал, долго ли нам будут благодарны эти константинопольские… фанариоты, считающие себя самыми христианнейшими в мире христианами, но настолько привыкшие лизать туфли султану, что это стало их второй натурой, если не первой?

– Но ведь… Тогда, по итогам Берлинского конгресса, мы вынуждены были оставить болгар в руках германской династии, а если мы займем Царьград и будем его прямо контролировать…

– Если мы будем контролировать Царьград, они, эти фанариоты, неизбежно сами попытаются взять под контроль всю Россию. Учтите, за их спинами тысячелетняя история предательств, интриг и ощущения себя пупом вселенной. Вспомните хотя бы титул их патриарха… Первым делом, в качестве всего лишь первого шага господства над всей Россией, все эти Комнины, Ласкарисы и Кантакузины наверняка попытаются подмять под себя Русскую церковь. Вы готовы ко второму Расколу? Или лучше убить их всех вместе с мусульманами? И не только тех, кто выше тележной оси, как трехлетний сын Дмитрия и Марины Мнишек, а вообще всех?

– Нет, но…

– Вот и я не готов, – отрезал император, проигнорировав нерешительное возражение. – Моя и ваша задача, адмирал, служба России, а не Византии или любому по счету Риму. И России будет вполне достаточно Боспорского оборонительного района.

– Насколько большого района, государь?

Было заметно, что адмирал рад сменить ставшую жуткой тему беседы на более практичную для военного человека.

– Достаточного для обеспечения безопасности береговых батарей, аэродромов…

Тут Чухнин поднял бровь, но император не реагировал на безмолвный вопрос и продолжал:

– Военных городков и гарнизонов. Приблизительно двадцать верст от входа в Черное море, как раз на радиус действия дальнобойной артиллерии. И разумеется, по обоим берегам – европейскому и азиатскому. Генеральный штаб уже работает над этим, – успокоил он адмирала.

– А Дарданеллы?

– Без Дарданелл мы можем и обойтись. В военном смысле через Дарданеллы мы из Черноморской лужи выберемся просто в другую лужу, побольше, а в торговом… Если мы контролируем Босфор и можем его запечатать, то при малейшей попытке перекрыть нам торговый путь мы точно также перекрываем этим перекрывающим доступ в Черное, Азовское, а после окончания Волго-Дона и Каспийское моря. Поэтому торговые маршруты будут достаточно надежны, по крайней мере, значительно надежнее, чем сейчас.