Рыжий 2 (СИ) - "Alex Berest" (лучшие книги онлайн TXT, FB2) 📗
— Я не поеду с тобой, — заявил сын. — Я пойду с друзьями в школу.
У него, тут на районе, уже и друзья-шестилетки появились, а так как всех их и его самого записали в ближайшую начальную школу, которая находилась через два квартала от нас, то они и договорились встретиться там.
— Иди, а мы с мамой позади тебя пойдём.
— Дома оставайтесь, я уже взрослый, не надо меня охранять, — возмутился этот клоп.
— Хорошо, но представь, ты пошёл сам, а старшие мальчишки отобрали у тебя твой «шюльтуте», ты пришёл в школу, у всех он есть, а у тебя нет.
Сашка побледнел, а затем покраснел, представляя это, и, немного подумав, выдал:
— Хорошо, вместе пойдем, только не надо меня за руки брать.
…..
В конце января 1998 года Оля родила девочку. Как она сказала по телефону:
— Рыжая, зеленоглазая, копия ты.
А еще через пару дней, когда супругу с дочкой выпустили из родильного отделения, то и я убедился в этом. Дочку назвали Еленой. Но при регистрации новорождённой в ЗАГСе (Standesamt) чиновники ошиблись, а мы не обратили первое время внимания, что дочку записали как Хелена. Впрочем, это было одно и то же имя, и мы особо не расстроились. Это была, кстати, уже не первая ошибка чиновников, допущенная в адрес нашей семьи. При регистрации нашего брака в ЗАГСе муниципалитета Кёпеник Ольгу записали как Хельгу.
Все эти события в моей жизни промелькнули почти мгновенно и хоть немного отвлекли от неприятностей. С начала января в нашу частную сеть детских садов вцепилось федеральное министерство по делам семьи, пожилых граждан, женщин и молодёжи*. Это министерство частично перебралось из Бонна и тут же принялось активно работать. Весь предыдущий год они занимались школами, а сейчас добрались и до детских садов.
Прислали комиссию для проверки одного из моих учреждений, но их, без меня, даже и на порог не пустили. Тогда, пригласили для беседы уже меня. Съездил, послушал их претензии. В основном они касались того, что в моих садах не было групп для детей-инвалидов. Выдвинули требование исправить это в месячный срок.
— У меня нет места для развёртывания подобных групп, придётся сокращать какие-то существующие, а детей исключать из садика. Я на такое не пойду. Меня родители засудят и разорят компенсациями, — высказал я своё мнение по этому вопросу разговаривающему со мной комиссару какого-то отдела.
— Значит, мы закроем твои учреждения отозвав образовательную лицензию, — перешёл он на ты и сразу к угрозам.
— А какое отношение вы, федералы, имеете к лицензии, выданной Берлинским департаментом образования? — попытался трепыхаться я.
— Мы найдём чем на них надавить, — бросил мне чиновник. — Твоё дело, создать такие группы, а уж мы сами будем направлять в них детей.
— А финансирование? У меня все группы платные, — выдал я уже последний аргумент, хотя прекрасно понимал, что это просто развод на деньги.
Но мне нужно было этого неприятного типа додавить до конца, до взрыва, чтобы потом, спокойно воспользоваться записью нашего разговора. Включённый диктофон лежал у меня во внутреннем кармане пиджака, а проводной микрофон проходя по пиджачному рукаву, замаскировался вместо пуговицы шлица.
— Ха-ха-ха! Сразу видно нытика осси! Кто о чём, а они о деньгах! — непонятно почему развеселился этот мудак. — Ты будешь платить, а мы детей присылать. А будешь артачиться, то мы всё у тебя отберём, и поедешь назад в свою грязную Тюрингию, хвосты коровам вертеть.
Получившуюся запись я отнёс знакомому архиепископу, а уж тот сам с ней ходил к бургомистру Берлина. В итоге, того чиновника уволили, мне пообещали всяческие преференции, но попутно натравили на меня уже Берлинский Югендамт (Jugendamt*), все с той же проблемой, детсады для детей-инвалидов.
Я сначала перепугался. Ведь про немецкий Югендамт в моём прошлом мире рассказывали всякие ужасы и его именем пугали детей и родителей, как иммигрантов, так и немцев. Но как оказалось, я боялся не того. Не проверок и закрытий мне надо было бояться, а неугомонной их деятельности. И самоё главное, здесь я уже никак не мог отказаться от предложения мне поступившего сразу после защиты моего бизнеса со стороны городских властей.
Городское управление по делам молодёжи при поддержке районов города выделило несколько зданий на условиях бесплатной и бессрочной аренды, для организации в них садов и яслей, но уже для детей инвалидов. Ремонт и оборудование за мой счёт, половина детишек — на коммерческой основе, а вторая половина — по направлениям из Югендамта за списание части городских налогов. Вроде бы всё выгодно. Но я все доступные мне средства потратил еще до этого, и мне просто не на что было начинать новый проект.
Пришлось влазить в долги, брать кредиты и даже продать на книжном аукционе «Кристис»* тринадцать томов про приключения ежика Мекки, которые я купил в Москве, когда мы с бабулей ездили за кладом. Специально ездил в Мюнхен, так как там было германское букинистическое отделение этого аукционного дома.
Оценили книги очень хорошо, из-за наличия автографов обоих авторов. Заключать контракт на аукцион я не захотел, меня вполне устроила и предложенная выкупная стоимость. После уплаты налогов я получил на счёт в банке сто шестьдесят тысяч марок. А ведь приобрёл их всего за сто тридцать советских рублей. Неплохой обмен. Жаль что пришлось продать так рано, в будущем я бы поимел больше.
Заодно поинтересовался и оценочной стоимостью первого издания «Происхождения видов» Чарльза Дарвина, книги, найденной мной в макулатуре на четвёртый день моего попадания в этот мир. Ответить сразу по её цене мне не смогли, но пообещали позвонить, когда узнают ориентировочную цену в центральном Лондонском офисе.
…..
К смене столетия и тысячелетия я успел расплатиться со всеми долгами и вышел в пусть небольшой, но стабильный плюс. Новый, 2000й год, мы встречали всей семьёй в Париже, любуясь световым шоу на Эйфелевой башне и загадывая желания под красочные фейерверки салюта.
Правда, я сам хотел этот Новый год встретить в Стокгольме, на концерте группы «Европа», но семья упёрлась и ни в какую не захотела потакать моим желаниям. Ольга уповала на то, что Лена еще маленькая на такие концерты ходить, а Сашка вообще обозвал знаменитую шведскую группу — попсой.
За четыре часа до Нового года Оле на мобильник умудрилась дозвониться с домашнего телефона бабуля, с поздравлениями и сообщением про Ельцинское «я устал, я ухожу». Про «мухожука»* я и так помнил, но в очередной раз только порадовался, что история в основном своём русле не изменилась из-за потоптанных мной бабочек.
А на следующий день мне позвонили из аукционного дома «Кристис» и обрадовали меня сообщением, что нашелся частный покупатель на книгу Дарвина. Я уже и думать забыл про её продажу, у меня и так всё уже стабилизировалось, но на всякий случай согласился встретится с таинственным покупателем. Не век же ей у меня пылиться. Да и Ольга всё чаше мне стала намекать на обещанную аптеку.
Потенциальным покупателем оказался ни много ни мало, а целый ландштаттхальтер* швейцарского кантона Гларус. Этому вице-президенту срочно понадобился подарок кому-то. Причем, именно Дарвин. Он обзвонил всех букинистов и только в «Кристис» ему случайно повезло нарваться на того самого клерка, которого я и просил об информации.
Но этот чиновник предлагал за книгу не деньги, а гражданство кантона и муниципалитета, что практически значило гражданство всей Швейцарии. Но меня грызли сомнения.
— Герр Тимм, но как это будет? Вы предлагаете какую-то аферу? Без «права крови» натурализация и полное гражданство у вас в стране не возможно. Мы же потом не отплюёмся от обвинений и судов если это всплывёт наружу!
Я прекрасно по себе, из того, своего мира помнил, что пройти натурализацию в Швейцарии очень и очень трудно. В Швейцарии тройной уровень гражданства: первичный, гражданство на муниципальном уровне. Вторичный, на уровне кантона. И третий, это уже гражданство конфедерации.
