В лето 6746 года от сотворения мира (СИ) - Нефёдов Борис (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— Я привык жить тихо.
— Я спросил, принимаешь мои условия?
— Ладно, принимаю. Пусть цепи снимут. Я (пока) так и быть побуду как зайчик, беленький такой и пушистый. До следующего лета. Только ты меня сегодня в баньку последним отправляй. Грязи на моем теле столько, что еле сижу.
— Надо же, а я уж думал, что разведку мою за полкилометра можно будет носом найти.
Когда шли назад, я у Суздальца поинтересовался:
— Ерема действительно так опасен? Вот если ты с ним схватишься, кто победит.
— Ерема. В 9 случаях из 10. И то, если на мечах, да если повезет мне немного. Ты, Михаил Игнатьевич его еще в деле увидишь. Хотя зрелище это не всегда приятное. Хорошее у тебя сегодня приобретение.
— Не сбежит?
— Ерема-то? Нет, этот не сбежит, даже если гнать будешь. Слово дал. Своими богами поклялся. Теперь у тебя человека надёжней нет. После меня, конечно.
Смотри-ка, какими преданными людьми я обрастаю.
Дома не обошлось без инцидента. В коридоре встретились и что-то там не поделили Ян Падеревский и Евпраксия (одна из первых, кого я приобрел). Похоже, что та, проходя мимо, «нечаянно» подкинула его своим бедром.
— Ах ты курва бiсова! Яка скаженна!
На что Евпраксия только довольно хихикнула и ушла своей «фирменной» походкой.
А я возьми, да и поинтересуйся к Яна, а чем «курва» (в польском языке слово вполне литературное) отличается от проститутки. А тот взял, да и ответил:
— Повія (проститутка) вступає в статевий акт з чоловіком за гроші, для «курви» це — нестримна фізіологічна потреба.
А Епраксия оказывается стояла за дверью и все слышала. Что было! Еле я ее от Яна оттащил (и то помогли). Теперь в доме как в классической головоломке про волка, козу и капусту, которых надо через реку перевезти. Этих двоих одних не оставишь. Дернула же меня нелегкая за язык. Не было печали, купила баба порося. Что делать, ума не приложу. Тут и так проблем не разгребёшь. Ну, ёкарный бабай!
Воинство мое постепенно росло, и я перевел его в селище, что я арендовал у посадника и князя. У себя оставил только «карантин» для тех, полное здоровье которых по каким-либо причинам вызывало у меня сомнения. Пришло время срочно решать вопрос с приобретением лошадей, как для конницы, так и для обозов.
На торг за конями пошли вчетвером, кроме меня, конечно же, ординарец Митяй, Марцин Бельский, ну и конечно же, Ян Падеревский (во-первых, коновал, а, во-вторых, без меня в доме жизнь его была в опасности).
На торге, как всегда, было людно, у загона с конями тоже стояло несколько человек, то ли покупателей, то ли зевак. В зиму коней покупать несподручно: работы не много, а кормить их надо. Если сено да овес заранее не приготовил, то корм для лошадок зимой кусается. Хотя в это время и сами лошади подешевле.
Как обычно на торге продавались лошади разных пород, как местных, так и привезенных «из-за границы». При этом все они изначально делились на три категории. Даже загоны у них были разными. На первом месте были самые дорогие, хорошие верховые так называемые милостные лошади. Такими лошадьми князья милостиво награждали своих чиновников и ближников, командиров подразделений своей дружины и т. п. Милостных жеребцов также использовали как производителей в княжеских табунах. Среди милостных выделяются «скоки», т. е. скакуны, да торговцы лошадьми говорили еще о «фарях» — благородных и легких скакунах с Востока, но они попадают сюда редко и пока я их на торге в Новгороде ни разу не видел.
За милостными шли так называемые сумные лошади (позднее их стали называть вьючными). Основным предназначением таких лошадей была перевозка вьюков и переметных сум (отсюда и название). Но, за неимением лучшего, они годились и под седло, правда, только для рядовых дружинников.
Третьими шли подводные лошади. Они были посильнее других лошадей, но не так быстры и поворотливы и потому их запрягали в сани, телеги и подводы и использовали, в основном, в обозах.
Никакого специального коневодства и коннозаводства на самой Руси в тот период не существовало, как, впрочем, не было и специальной выучки конных княжеских дружин. Как бы это не звучало не патриотично, но подготовка у таких дружин была в тот период, мягко скажем, невысокой, даже по сравнению с рыцарской конницей, не говоря уже о монголах. Так, носились толпой.
Но это я отвлекся. Так вот, напомню, мне нужно было хотя бы 100 лошадей для обоза, 120 лошадей для тяжелой кавалерии и хотя бы 30 лошадей — для легкой. Вначале решил заняться обозом.
Большинство продававшихся на Торгу подводных коней были недорогими. Те лошади, что продавались самими новгородцами (довольно немногочисленными), нас не заинтересовали. Они были намного хуже привозных, правда и ценой подешевле. Пошли к привозным лошадям, основу которых составляли литовские (карельские) жмудки и ливонские клепперы.
Жмудки — это местные лесные лошадки, порода которых была незначительно (на то время), но улучшена за счет вливания свежей крови как Восточных, так и Западных лошадей. Эта лошадиная порода создавалась в условиях недостаточного кормления, примитивного содержания и ухода, чем и объясняется ее невысокий рост (высота в холке порядка 140–145 сантиметров) и позднеспелость, компактность и массивность (выглядела она утяжеленной, с довольно большой «оброслостью»). В то же время, у нее была и масса достоинств. Эти лошади неприхотливы в корме, отличается исключительной работоспособностью и выносливостью. В упряжи (при хорошей дороге) может проходить до 20 верст в час, а в одиночной запряжке в сани зимой может везти (опять же, по накатанной дороге) до 1,5 тонн груза (включая вес самих саней и возничего, конечно). Правда, не на слишком большие расстояния. При этом, что немаловажно, она имеет спокойный и миролюбивый характер. Такие лошадки довольно универсальны. Они могут использоваться и на полевых работах, и для верховой езды, и для упряжи.
Я подошел к загону, и несколько жмудков сразу потянулось ко мне. Мне они нравились. Красивая формы головы, большие ласковые глаза, подвижные уши, широкая, мускулистая шея, ровная, компактная спина, короткие, но крепкие ноги с твердыми копытами. Я дал одной из них (с необычным черным пятном на ухе) запасенный в кармане посоленный кусок хлеба и слегка успокаивающе потрепал ее по щеке. Когда я уже отошел к продавцам, она, в отличие от остальных, продолжала все еще стоять у ограды, провожая меня взглядом.
Ну что же. Для обоза мне именно такие лошадки и нужны. В загоне их было около 200 голов. Не так много, как могло бы быть (в свое время татары будут пригонять в Москву на продажу табуны в десятки тысяч коней), но мне должно хватить. Хозяин лошадей назвал их цену в 3 гривны кун, что была обычной для таких животных цена в Новгороде и она меня устроила.
Ян и один из помощников хозяина коней пошли в загон отбирать лошадей, а я решил, не теряя времени, посмотреть на товар ливонцев. В их загоне было две загородки. В первой как раз и стояли так называемые клепперы. Это были невысокие (до 140 см в холке), но выносливые, с правильным экстерьером рабочие лошадки, предназначенные, в то же время, несмотря на рост, для довольно тяжелых всадников. Не знаю, правда ли это, но поговаривали, что их вывели в результате скрещивания лошади-матери и отца-пони. Свой характер и экстерьер они получили от матери, а от отца им достался малый рост, неприхотливость в содержании, густая зимняя шерсть, крепкие (как их называли, «не спотыкающиеся») ноги и очень прочные копыта. При этом справедливо считалось, что они обладают могучим здоровьем, поскольку, как это часто происходит у гибридов, у них отмечалось, не знаю, как правильно сказать, резкое увеличение жизнеспособности что ли. Для моей мельницы и тестомешалки — это как раз то, что надо.
Во втором загоне было только 8 лошадей. Не знаю их породу, но для моей кованой конницы они подходили идеально, вот только их было неожиданно мало.
Дальше я не пошел, вернулся к полякам. Отбор был в самом разгаре, и я решил, что будет неплохо и мне самому немного поучиться разбираться в лошадях.
