Золото. Назад в СССР 1 (СИ) - Хлебов Адам (чтение книг .TXT, .FB2) 📗
— Ты их не жуй, горько будет. Подожди пока растают.
Это вместо сахара.
— Вместо сахара?
— Да, Выкван ругает нас за сахар. Говорит, нельзя сахар, потому что он болезни приносит. Говорит, что вы «мелгыт-тангытан», мы так называем всех белых людей, слабые и белые, потому что сахар употребляете.
— Ты тоже так думаешь?
— Нет, конечно, — она снова засмеялась своим звонким смехом, — я пью чай с сахаром, ем печенье и шоколад, как и все люди в поселке и в городе.
— Почему же ты Выквану не объяснишь, что сахар безвредный.
— Я не могу ему объяснять. Он старейшина. Это будет проявление неуважения по отношению к нему. Лучше я поживу у него без сахара.
— Это правда, стариков нужно уважать. Мне нравятся обычаи вашего народа.
— Ягоды могут заменить сахар, ты попробуй.
Когда она говорила, я непроизвольно смотрел на идеальный рисунок ее губ.
Я протянул руку и принял в ладонь угощение. Прикосновение ее холодной ладони было необычайно приятным.
Кожа была белой суховатой и упругой, поверхность которой испещрена множеством тонких параллельных и перпендикулярных линий. Целой сеточкой естественных рисунков, образующих тайную карту ее характера, разгадать которую мне не суждено.
Я прикоснулся тыльной стороной пальцев к кружке. Она уже немного остыла.
Забросив все ягоды в рот, я взялся за дугообразную ручку и отхлебнул чай. Я не стал жевать их по совету Тани, надеясь, что они быстро растают.
На ее прекрасном лице играли отблески пламени и что-то дикое и совершенное изучалось ее обликом.
Это была какая-то необузданная, будоражащая кровь энергия.
Чтобы отвлечься от мыслей о ее красоте я решил поменять тему.
— Почему нельзя умываться из пруда?
Она опустила глаза, будто стыдилась этого вопроса.
— Не хочешь, не отвечай, если ты считаешь этот разговор неуместным. Я просто хочу больше знать о вашем народе.
Таня согласилась ответить несмотря на то, что вопрос оказался, действительно, бестактным.
— Выкван, сам выкопал и заполнил этот пруд. Здесь в тундре очень мало воды, пригодной для питья. Зимой он будет выпиливать из него куски, для того чтобы пить. Он хозяин этой воды.
— Прости, я не знал.
— Ничего. Наш народ издревле считал, что воду можно только пить, иначе в них может поселиться злой дух.
— Злой дух?
— Ты же понимаешь, что раньше науки не было. Всё дело в бактериях и вирусах, которые могут принести люди с Большой Земли.
— Ах, вот оно в чем дело! Да. Я читал, что у местных народов совершенно разная переносимость болезней. Да-да-да. Мне просто нужно было посмотреть на себя в отражение. Ещё раз прошу прощения и обещаю, что больше не буду.
Она промолчала, но ее мимика, поза и жесты давали понять, что извинения «белого дикаря» приняты. Мне захотелось поговорить с ней ещё.
— Расскажи мне про духов из зеркала, которые уводят духов.
— Об этом не рассказывают. Рассказами их можно привлечь к себе.
— А добрые духи бывают? Их можно привлечь к себе рассказами?
— Бывают. Называются они «ваиргит». Только их нельзя тревожить просто так. Они могут разгневаться и не прийти в нужное время.
— А когда наступает нужное время?
— Когда начало охоты или когда свадьба, или когда женщина ребенка рожает.
Пока мы пили чай она рассказала, мне про черных и белых шаманов, про то, что белые были за Солнце, а черные за Луну. Она поведала мне про многие обряды, принятые у ее народа.
Я интересом и уважением слушал, хотя меня немного удивляло то, что они до сих пор массово верили в эти мифы.
— Ты и Выкван ни разу не спросили, как меня зовут. Почему?
— Выкван сразу знал, как тебя зовут.
— И как же?
— Он называет тебя Этчывэлпылвынтын.
— Как? — я вытаращил глаза, я даже приблизительно не смог бы выговорит или повторить.
— «Человек-охотник на солнечный металл».
— Охотник за золотом?
— Примерно так, но это не точный перевод твоего имени.
— Тут много золота? Есть разработки?
— Я не знаю, мы никогда не ищем золото, так как это делаете вы.
— Почему? Разве вам не нужны украшения и всякое такое?
— Старейшины верят, что золото тоже может забрать душу, когда его слишком много.
— Слишком много? Это сколько?
Она засмеялась, будто я задал глупый вопрос.
— Ну хорошо, а нормально золота, это сколько?
— Столько золота, сколько нужно, чтобы невесту украсить. Всё что больше — слишком много.
— Интересная философия.
— Это не философия, это наши обычаи. Мы так жили испокон века. Мы берем золото на время. Все, что мы из Земли забираем, мы все обратно в Землю и возвращаем.
— Как это?
— Когда невеста стареет и превращается в старуху, а затем умирает, то мужчины все золото возвращают в реку или в землю.
— Как думаешь, а как у нас у русских?
— Раньше старейшины говорили, что у вас очень много невест, потому вам нужно так много золота.
— А сейчас?
— А сейчас, я знаю, что золото нужно не только для украшения невест. Много желтого металла идет в промышленность. Поэтому геологи и ищут его по всей стране. Ты же геолог, ты же не для невесты ищешь золото?
Я помолчал. Стал припоминать. Я и вправду находился в поисковой экспедиции и искал признаки золотоносных месторождений или даже территорий.
Уже лучше. Я себя немного похвалил, молодец «золотой охотник». Верной дорогой идешь, товарищ!
Стоп. У меня должен был быть рюкзак.
— Тань, а мои вещи…?
Она посмотрела на меня так, будто давно ждала этого вопроса.
— Сейчас.
Девушка встала, обошла кострище и извлекла из кучи вещей зеленый рюкзак, который я до этого не видел.
Он был довольно объемным и судя по всему достаточно тяжелым. Но несмотря на кажущуюся хрупкость, Таня справилась с весом моей поклажи довольно легко.
К слову сказать, все местные женщины обладали исключительной физической силой и выносливостью.
Так же как и их мужчины, которые могли по трое-четверо суток охотиться и идти за зверем без остановок, еды и воды, местные женщины, вполне справлялись с оленем заваливая сильное животное на бок, держась за рога.
В этом суровом краю, который вовсе не является курортом во всех смыслах, могли выживать только самые сильные, выносливые и терпеливые представители человеческой породы.
Людей в тундре подстерегали холод, дикие животные, скудные ресурсы и голод, гнус и москиты.
Зимой в Зоне средняя температура минус тридцать по Цельсию, а летом от трех до девяти градусов. Тяжелые кочевые условия для жизни. Мало комфорта и много проблем. Я восхищался народами Севера.
Я допил свой чай и заглянул в свой рюкзак.
В нем я обнаружил спальный мешок, три банки сгущенки, две банки тушенки.
Нераспечатанную пачку печенья. Видимо я таскал всё это в качестве продуктового НЗ.
Пробы грунта в жестяных банках, порода, обмотанная в тряпки.
Пистолет с ремнем, кобурой и пачкой коротких патронов валялись на дне. Мне подумалось, что это не очень подходящее оружие для тундры.
Тут в тундре и медведи ходят, пистолет — странный выбор. Я порылся и нашел пачку патронов для винтовки.
— У меня было еще оружие?
Таня махнула рукой в направлении входа в ярангу.
— Вон там, у шеста твое ружье лежит. Выкван сказал, что ты хороший охотник, потому что ружье чистое.
Там куда указала девушка стояла всего одна винтовка «мосинка»
Я кивнул в знак благодарности за похвалу и стал изучать содержимое рюкзака дальше.
Промывочный лоток, запасной комплект одежды. Спички, фотоаппарат ФЭД, геологический молоток, компас, карты. Блокнот с гербом СССР и надписью на обложке «МИНГЕО СССР»
Открыв его, увидел, что блокнот принадлежит Бурцеву Илье Назаровичу. Видимо, мне.
Я полистал его. Ужасный почерк. С трудом разбирая написанное, попытался найти какие-то детали биографии.
Но при первом рассмотрении не нашел ничего толкового. Записей было много, поэтому блокнот я отложил.
