Авиатор: назад в СССР 14 (СИ) - Дорин Михаил (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT, FB2) 📗
Уж не про технологию «Стелс» сейчас намекает Бурченко? Тем более, если в составе группы есть представитель разработчика данных самолётов, то всё сходится. И «призраки», которых мы иногда видели, есть не что иное, как американский прототип ударного самолёта Ф-117 «Найт Хоук».
Вот только он существовал в сухопутном варианте и не был предназначен для выполнения задач истребителя. Локхид предлагал и вариант с корабельным базированием, но дальше разработок дело не пошло. Возможно, в этой реальности на свет появился Ф-117 с индексом «Н».
Через несколько минут Бурченко забрал конверт и оставил нас одних. После молчаливой паузы, решил всех взбодрить Морозов.
— Чего вы притихли⁈
— Предлагаешь петь? — спросил Олег.
— Оппоненты у нас появились. Противостояние авиационных школ. Тактик и мозгов. Это будет интересно, — хлопнул он в ладоши.
Олег закатил глаза от такой реакции Николая. Я тоже не очень радовался столь рьяному желанию Морозова поучаствовать в воздушном бою.
— Коля, тебе так не терпится сирену об облучении в ушах услышать? Давай с ПВО договоримся, полетаешь рядом с ними, а они на тебя посветят. Думаешь, это весело? — проговорил Тутонин.
— Мне кажется, это нормально. Мы — боевые лётчики! Они нас ненавидят и желают уничтожить, — громко сказал Морозов.
В кабинете повисла тишина. Белевский посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Не ожидал он такой реакции от Николая.
— И ты решил взять с них пример. Око за око, так сказать, — спокойно сказал я, но Николай только махнул рукой.
Морозов пошёл на выход, но перед дверью развернулся.
— Однажды, нам придётся нажать на кнопку. Но, боюсь, будет уже поздно. Кого-то собьют. И выжившие будут виноваты в том, что решили пойти по пути кота Леопольда.
До вечера Николай ни с кем не разговаривал. Вечером не появился и в кают-компании.
Мне же вручили большую картину с изображением нашего авианосца. Кто был художником, мне не сказали, но изображён был корабль потрясающе.
После вечернего чая я поднялся на палубу. Ночные взлёты и посадки дежурных экипажей выглядели не менее эффектно, чем дневные.
Описать это трудно. В непроглядной тьме к кораблю подходит огромная машина, мигая всеми бортовыми аэронавигационными огнями. Ещё пару секунд и раздастся громкий удар о палубу. А она в свою очередь подсвечивается только осевыми и боковыми огнями.
Грохот. Звук натяжения троса тонет в рёве двигателей Су-27К. Самолёт останавливается, слегка качнувшись назад, и лётчик убирает обороты на Малый газ.
— Не спится? — позвал меня знакомый голос за спиной.
Повернувшись, в свете включившегося прожектора, я увидел перед собой Граблина. Он укутался в кожаную лётную куртку, на голове чёрная пилотка, а в зубах сигарета.
— Время не позднее. Как ваше здоровье? — спросил я.
— Пока хожу. После похода, наверное, буду лежать. Ты бы тоже себя поберёг. Чуть больше чем за год 100 посадок сделал. И это не считая НИТКИ.
После слов Дмитрия Александровича я задумался над тем, а насколько ещё хватит моего организма с такими нагрузками.
— Расскажете, что у вас за болезнь?
— Сам не знаю, но в следующем году ВЛК уже не пройду. Осяду в штабе ВМФ и буду телеграммы отписывать по войскам, — улыбнулся Граблин.
Он сделал паузу в разговоре. Мимо нас проруливал самолёт, а лётчик в кабине приветливо нам махал.
— Апакидзе. Тоже не жалеет себя. На таком будет палубная авиация держаться, — кивнул в сторону самолёта Дмитрий Александрович.
Его слова попали прям в точку. Именно таким и будет Тимур Автандилович. Надеюсь, что этот факт в этой реальности останется неизменным.
— Что насчёт завтрашнего дня?
— Восьмое марта. Девушек здесь нет, так что поздравлять некого, — улыбнулся Граблин.
А у него хорошее настроение! Всегда считал, что Дмитрий Александрович — человек на одной волне и вечно всем недоволен. Теперь хоть увидел, что он улыбается.
— Зато прилетит товарищ Каддафи. Что ему нужно известно?
— Про самолёты ты знаешь. Командующий сказал, что остальное держат в секрете. Тут и посол будет Союза в Ливии, и старший группы военных специалистов, и ещё какие важные люди. Главное, чтобы большому гостю понравился ваш пилотаж, — похлопал меня по плечу Граблин.
За это он может не беспокоиться. Всё у нас отработано.
Утро следующего дня началось как и всегда со звуков трубы по внутренней связи корабля. Утренняя зарядка, водные процедуры и подготовка к завтраку.
Вроде только недавно Морозов возмущался огромному числу людей в гальюнах и душевых, был виновником разрыва бака с водой и возмущался нашим положением на корабле.
Теперь утро проходит более спокойно. За чаем успеваем повторить все наши действия на показе.
Инженеры авиагруппы «Леонида Брежнева», завтракающие рядом с нами, сообщают, что самолёты готовят и в назначенное время они будут на палубе ждать нас.
В каюте оделись в комбинезоны светло-синего цвета с эмблемой конструкторского бюро на левом рукаве и гербом Советского Союза на правой стороне. В таком я уже выступал на показе техники в Циолковске.
Прислонив рукав к носу, ощутил слабый запах гари. Так и не выветрился он полностью с той аварийной посадки на полосу.
— Присядем, — сказал я и занял место на своей кровати.
Морозов сел напротив, а Белевский на стул.
— Слышал, у Каддафи не охрана, а настоящие звери. Вооружены до зубов, — сказал Коля.
— Если ты не будешь на него нападать, они тебе ничего не сделают, — улыбнулся я.
— Просто хотел бы посмотреть.
Белевский взглянул на часы и напомнил, что уже пора двигаться на палубу. Мол, мы должны быть рядом с самолётами, когда прибудет делегация.
Переместились в помещение, где хранилось наше снаряжение. Противоперегрузочные костюмы надели весьма быстро. Белоснежный ЗШ-5 в руках, планшет в кармане, а кожаные перчатки и кислородная маска аккуратно уложены в шлем.
— Готовы? — зашёл к нам Бурченко.
— Да. Через сколько будет делегация? — спросил я.
— Скоро. На подлёте уже. Хочу вас предупредить держать себя в руках, когда увидите членов делегации.
— Ничего там интересного нет. Не первый раз видим важных гостей, — пробубнил Морозов.
Я встретился взглядами с Бурченко и понял, о чём он говорит. Нужно иметь терпение моим коллегам. Да и мне тоже, чтобы не засмотреться.
Прошло несколько минут, и над палубой послышался шум винтов вертолётов.
— Пора выдвигаться, — скомандовал Бурченко.
Выйдя на свежий воздух, перед глазами открылось невероятное зрелище. Солнце припекает, слабый ветер аккуратно колышет флаг ВМФ на гафеле. Но это всё антураж.
Пока над кораблём кружили вертолёты с делегацией, мы подошли к самолётам.
На стоянке, как по команде «Смирно», выстроились в линию два МиГ-29К в бледно-сером камуфляже. Рядом более крупные и, что там говорить, самые красивые самолёты в мире — Су-27К. Я трепетно отношусь к детищу своей фирмы и любому из самолётов и вертолётов. Но с таким красавцем, каким является Су-27, сравниться по красоте тяжело.
Белевский и Тутонин вместе с техниками проходят маршрут вокруг самолёта. Осмотр перед вылетом обязателен для каждого воздушного судна, которому не терпится вырваться в небо. Как и мне, как и моим напарникам.
Николай вслед за мной начал осматривать основные узлы своего самолёта: воздухозаборники, пневматики, стойки, точки подвески и многое другое.
Ждать стальным птицам осталось недолго.
Вертолёты начали снижение. Они совершили друг за другом посадку на палубу. Два Ми-8 и столько же Ка-27 начали выключение двигателей. Винты стали замедляться, но в воздухе были ещё несколько воздушных судов.
Это ливийские МиГ-23, которые сопровождали своего лидера во время перелёта на «Леонид Брежнев». Прошло пару минут, и они заняли курс в сторону Триполи.
— Я готов. Чего так долго? — подошёл ко мне Морозов.
— Уже прилетели. Сейчас к нам подойдут и разрешат нам лететь.
