Аналогичный мир (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
— Раб? — спросил негр.
— Да, — ответил он.
— Побегал и добегался, краснопузый, — ухмылялся негр. — Щас мы тебе прописку сварганим. Ломка — хозяйское дело. А прописка — наше. Ща мы тебя смажем.
Чего он про побег толкует? За отработочного, что ли, тоже принял? Ну и хрен с ними, лучше, чем за спальника. Ладно, прописка так прописка. Ложку он успел засунуть за голенище, руки свободны.
— Смазать и я могу, — попытался он удержать прописку на словах.
Но кулак уже летел ему в лицо. Он отодвинулся, пропуская удар мимо, и рубанул открывшегося противника под рёбра. Откуда-то вынырнул ещё один, он ударил его не глядя, зная, что сейчас на него кинутся все, а там, кого он успеет вырубить, тот уже не ударит. Его сбили с ног, и он мгновенно свернулся клубком, по привычке закрывая лицо, когда хлопнула дверь. И в то же время он остался на полу в одиночестве. Начальственный пинок поднял его на ноги.
— Упал, что ли?
В голосе надзирателя — это уже не Грегори, другой — откровенная издёвка, но он ответил смиренно.
— Да, сэр, упал.
— Ну да, ты ж спальник, лёжа работаешь! — заржал надзиратель.
И его гогот дружно поддержали остальные рабы.
— Зибо! — гаркнул надзиратель, и хохот сразу умолк, как выключили.
— Да, масса Полди, — откликнулся старый негр.
— Вот что, Зибо, — подбоченился надзиратель. — Хозяин решил наградить тебя. Ты сколько рабов породил?
— Двенадцать, масса Полди, — гордо ответил Зибо.
— Поработал, старый бугай, ничего не скажешь, — хмыкнул надзиратель. — Так по милости своей хозяин дарует тебе десятого сына. Бери!
И внезапно толкнул его к старику. Чтобы устоять они ухватились друг за друга. И надзиратель радостно заржал, глядя на их вынужденные объятия.
— Так и стойте. Бери сынка, Зибо. Он спальник, так тебе теперь ночью не скучно будет.
— Так у Зибо краснопузый в сынках! — ахнул кто-то.
Ржал надзиратель, что-то кричали и хохотали остальные негры, а они стояли посреди этого в приказных объятиях и молчали. А что тут скажешь? Воля господина — закон для раба.
— Ну, — отсмеялся надзиратель, — по местам, шваль рабская. Зибо, забирай его и марш на скотную, всю кухню навозом провонял! Губастый, где твоё место!
Рабы выскакивали за дверь, получая в напутствие хлыстом, кому уж куда придётся. Зибо шёл медленно, а он следом, и им досталось по два удара. Каждому…
Рози была счастлива. Она идет с работы с приятельницей, а не одна. Как все. Это ведь так тяжело и обидно: идти молча одной в весёлой говорливой толпе вырвавшихся с работы девушек. И каблучки Рози так и отстукивали по асфальту в общем весёлом ритме. Её веселье заразило Женю. Они шли, взявшись под руку, болтая и смеясь, неотличимые внешне от остальных. Как все забегали в попутные магазины. Там к этому часу уже громоздили мелкую фасовку сладостей и прочего к кофе, но Жене надо ещё запастись для дома, и её сумка быстро приобрела «семейный» вид. Конечно, это не соответствует, но из-за войны много семейных женщин пошло на работу. И Рози знала, что они как все. А это очень хорошо — быть как все, не выделяться.
Рози жила на окраине в длинном многоквартирном доме. Снимала комнату в большой густо населенной жильцами квартире. Женя, бывая у Рози, вспоминала детскую игрушку — тридцать кубиков, один другого меньше и вложенных друг в друга. Так и здесь. Дом, в доме квартира, в квартире комната.
Заработка Рози хватило бы, наверное, и на что-нибудь получше, но… но не с её родственниками на что-то претендовать. Во всяком случае, комната Рози имела отдельный вход из холла и нишу с плиткой. А привезённые из дома салфетки, коврики и картинки сделали комнату, по мнению Рози, уютной и очень миленькой. Женя не спорила. У Рози ей в самом деле было приятно и легко. Насколько ей вообще было легко с людьми.
Получилось всё очень удачно. В холле они столкнулись с доктором Айзеком, поздоровались, обменялись замечаниями о погоде, и Рози пригласила его «на чашечку». Доктор поблагодарил и пообещал заглянуть чуть попозже.
У Рози всё для «чашечки» было уже готово, даже кипяток в термосе, чтобы не греть воду для первой чашки.
Они пили кофе с фигурными сухариками и мило сплетничали. Рози очень старалась, чтобы всё было как у всех, как положено, и Женя подыгрывала ей. Но выдержать общепринятый тон Рози не смогла.
— Джен, вы сказали сегодня, что бывали… в Паласе, — нерешительно начала она.
— Да, — кивнула Женя, — а вы?
— Я? Нет, мне не пришлось. Я выросла на ферме, а там война и всё такое… Так уж получилось. А что, Джен, это действительно так… ну как рассказывают?
— Не знаю, — пожала плечами Женя. — Я была в Паласе только раз и очень давно. Уже шесть лет прошло.
— Да, но…
Рози запнулась, но Женя поняла её невысказанный вопрос.
— Мне было семнадцать лет. Я училась в Женском Образцовом колледже.
— Крейгера?
— Да. И девочки уговорили меня пойти. Тогда считалось, что невинность надо терять в Паласе.
— Но… но почему?
Женя улыбнулась.
— Разве вы не читали пособий?
— Да-да, — закивала Рози. — Я вспомнила, Джен, ну конечно. Боль вызывает неприязнь к источнику, и лучше чтобы источником боли был негр. Это в самом деле так?
— Не знаю, — повторила Женя. — Я могу судить только по себе.
— Да, — вздохнула Рози. — А у меня ещё не было никого. Мне скоро двадцать, а я ещё девушка. Это ведь ненормально? — на глазах Рози выступили слёзы.
— В войну всё нормально, — отмахнулась Женя. — Вы ещё встретите хорошего парня, и у вас всё будет хорошо.
— Без Паласа? — улыбнулась Рози.
— Конечно, без! — засмеялась Женя. — Их закрыли, и слава богу.
— Джен, но ведь в Паласы ходили не только за этим. Ну, потом, после первого раза…
— Это уж кто как хотел, — ответ прозвучал суше, чем следовало, но Женя не любила разговоров о Паласах и их обитателях.
Рози не поняла этого. Или не захотела понять.
— Джен, но ведь и по одному разу можно составить впечатление.
— Как сказать, Рози. Мне больше не хотелось туда ходить, — и честно добавила. — Хотя плохо мне там не было.
Приход доктора прервал становившийся неприятным разговор. Завязалась вполне светская необязательная беседа. Рози сияла — у неё не просто «чашечка», а почти приём.
— А я всегда мечтала стать врачом, — Жене наконец-то удалось выпалить заготовленную фразу. — Но не получилось. И я даже сейчас иногда представляю, как бы я лечила.
Брови доктора Айзека изумлённо поползли кверху, он даже откинулся на спинку кресла. Явно удивилась такому обороту и Рози, но Жене уже нельзя было останавливаться.
— Вот например, на ушибы нужны холодные примочки, ведь так? — Женя дождалась кивка и продолжила. — А если у него высокая температура, ну простуда. Ведь от холода будет ещё хуже?
Доктор Айзек смотрел на неё пристально и как-то грустно. Он долго молчал, чуть заметно покачиваясь в такт своим мыслям. А Женя напряжённо ждала его ответа. Рози недоумённо смотрела на них и вдруг вскочила, захлопотала.
— Кофе совсем остыл. О, я принесу воды и вскипячу. Не скучайте без меня, — и выбежала из комнаты.
Наконец доктор заговорил. И неожиданно для Жени по-русски.
— Чтоб большей проблемы, Женечка, у вас не было. Холод только в первый день нужен, так что не волнуйтесь. А открытые раны есть?
— Д-да, — Женя ответила и испугалась, но он смотрел с таким участием, что у неё вырвалось. — Я нагноения боюсь.
— Да, таки плохо. И наверняка общее истощение.
— Да, но он не ест ничего, только пьёт.
— Это естественная реакция. Ну и давайте ему пока… — доктор Айзек грустно улыбнулся, — питьё покалорийнее.
— Я думала, может, молока с мёдом? Мама так делала. И бульон, наверное…
— Мамы всегда делают правильно. Мамы, Женечка, не ошибаются.
Открылась дверь, и доктор Айзек плавно, не останавливаясь и не меняя интонации, перешёл на английский.
И Женя не смогла не оценить его деликатность. Рози хлопотала у плитки, а он рассказывал Жене, какие бывают интересные сочетания лекарств. Это его так увлекло, что он даже вышел и принёс несколько пакетиков. Его ловкие, очень подвижные пальцы соединяли в кучки белые, желтоватые, полосатые, зеленые таблетки. Маленькие и большие, круглые и продолговатые.
