Сэнгоку Дзидай - Вязовский Алексей (первая книга txt) 📗
Вид со стены открывался отличный. Замок стоял на холме, окруженный неплохим рвом с подъемным мостом. Погода развиднелась и я с удовольствием разглядывал окружающий пейзаж. Он был типично-японский. Судя по виденной мной карте, замок ориентирован воротами на запад. Слева в дымке виднелось синее море, справа в долине раскинулся средних размеров городок, окруженный все теми же заливными полями с рисом. Из замка вели две дороги — одна на север через поселение, другая на юг. Город производил впечатление обширного — я насчитал десять кварталов по сто с лишним домов каждый, с центральной площадью, колокольней. Я обогнул замок по стене, осматривая баллисты и скорпионы и отвечая на поклоны самураев. Встал на торцевой стене. Отсюда была видна небольшая деревенька и несколько холмов, поросших лесом. К востоку местность явно начинала повышаться и становиться более изрезанной.
Когда мы с генералом спускались со стены, я обнаружил в кладке полость с железной чашей и металлическим шариком внутри. На предмет культа эта инсталляция похоже не была и я поинтересовался у Хиро-сана для чего в стену запихнули пиалу с шариком. Причина оказалось вполне банальна — если враг осадил замок и начал делать подкоп, чаша начинала резонировать и дрожать, шарик ударялся о стенки и раздавался звон. Защитники начинали в этом месте рыть встречный подкоп, чтобы обвалить вражеский.
Мы продолжили обход владений. Вторая остановка произошла возле казарм. Семь зданий барачного типа, крытых черепицей, выстроенных буквой П. Посередине плац и что-то вроде спортивного городка — небольшое стрельбище для лучников, с полсотни врытых в землю макивар [23] (снопы соломы перевязанные веревками, надетые на столбы), еще какие то деревянные тренажеры для занятий воинскими искусствами, которые тут называют одним словом — Будо. Насколько я понял, в Будо входит: стрельба из лука (кюдзюцу), владение копьем (содзюцу), владение мечом (кэндзюцу), верховая езда (бадзюцу) и самооборона без оружия (дзю-дзюцу). Последним искусством в бытностью мою студентом я даже успел позаниматься и дорасти до зеленого пояса. Впрочем, мне это сейчас ну ничем не поможет и я продолжил осмотр.
Вся площадь была просто забита занимающимися самураями. Сотни мужчин — молодых и не очень — отрабатывали удары мечом и проводили спарринги на деревянных клинках, стреляли из двухметровых луков по мишеням, занимались борьбой на рисовых татами. То тут, то там собирались кружки людей вокруг учителей, которые медленно показывали особо сложный прием или движение.
Я вытащил свою шпаргалку и начал уже подробно пытать генерала на предмет вооруженных сил Сатоми. Картина складывалась следующая. Самой мелкой военной единицей был десяток или «ка» (огонь). Назывался он так по числу самураев, которые могли поместиться вокруг костра — десять человек. Возглавлял «ка» — десятник, самый авторитетный воин в отряде, выбираемый раз в году. Десяток имел свое артельное хозяйство, кассу взаимопомощи, лошадей и даже иногда слуг. Пять «ка» составляли полусотню («тай»), ею командовал пятидесятник («тайсэй»). Пятидесятников назначал лейтенант сотни («рё») — рёсуй. Сотни делились на конные и пешие. Пешие в свою очередь на самураев с мечами и копейщиков. Конница также делилась на тяжелую (с мечами) и легкую (с копьями или луками). Были также отряды лучников и новомодных аркебузиров, стрелков из дульнозарядных фитильных ружей. Впрочем, у Сатоми аркебузиров практически не было по причине бедности. В нынешней Японии огнестрельное оружие — дорогое и редкое удовольствие.
Десять рё — тысяча — составляли бригаду или тайдан. Командовали бригадами генералы — тайсё. Были еще малые бригады — несколько сотен самураев. Во главе их стояли капитаны — касира. Во время воины несколько тайданов образовывали армию, которой управлял верховный воевода или сёгун. От этого названия и пошел титул административного главы Японии.
Рассказывая мне все это, тайсё Симодзумо Хиро тяжело вздыхал, теребил рукоять меча — вообщем, переживал за своего несостоятельного дайме, который не знает даже самых простых вещей. Но я включил максимальную дотошность — от этих знаний зависит моя, да и не только моя жизнь. В результате удалось выпытать из генерала еще порцию любопытной информации.
Во-первых, про численность армии Сатоми. Она оказалась невелика. В двух замках жили и служили три тысячи двести самураев. Две тысячи в Тибе и чуть больше одного тайдана в Итихаре, дядюшкиной вотчине. Сейчас эта тысяча движется к месту сбора войск.
Во-вторых, и самураи в Тибе, и в Итихаре именовались «дзикисидан», т. е. личное войско дайме. Часть жила в замках, часть находилась на патрулировании, в т. ч. на границах провинций, остальные были расквартированы по близлежащим городам. Были еще куни-сю — сельские отряды, в которых состояли провинциальные самураи из небогатых семей. Они тоже должны вот-вот появиться под стенами замками. Об их численности приходилось только догадываться. Генерал использовал метод экстраполяции — в прошлую мобилизацию село поставило в армию около двух тысяч человек. В основном пешие самураи, вооруженные мечами и копьями. Конные отряды и лучники были в основном из дзикисидана и их число не воодушевляло. Пять рё — конницы и две — лучников.
И, наконец, в третьих, генерал с презрением обмолвился об яри-асигару. Копейщиках из числа крестьян. Некоторые дайме, изменив пути Бусидо и предав самурайскую честь, не говоря уж о чести предков — начали призывать на военную службу и вооружать крестьян. Им выдавалось копье с перекладиной и простенькие бамбуковые доспехи. Крестьянские отряды строили в плотную линию, передний ряд вставал на колено, упирал копье в землю и эта стена пик становилась непроходимым препятствием для конницы.
Генерал, и не без оснований, полагал, что искусственная милитаризация земледельцев приведет к крестьянским восстаниям и вообще к потере самурайского духа. Озвучил массу примеров. Я вежливо покивал головой, но метод взял на заметку. Что такое армия в пять тысяч мечей (копий), когда враги по утверждению самого Хира-сана могут выставить войск в два, три раза больше??
Пришло время от теории, перейти к практике. Меня с самого «прибытия» интересовал вопрос возможностей моего тела. Всплеск мышечной памяти в главном зале донжона позволял думать, что я могу управляться с мечом. А как быть с копьем и луком? Все это надо проверить, дабы не попасть впросак. Я попросил генерала объявить соревнования по стрельбе из лука. Он подозвал к себе худощавого помощника в сером кимоно с эмблемой клана Сатоми, отдал распоряжения и мы, сопровождаемые поклонами самураев, проследовали на стрельбище.
Слуги быстро повесили на столбы, метрах в 30 от нас, новые мишени из спрессованной рисовой соломы диаметром сантиметров 30–40. На мишенях было нарисовано три белых круга — один меньше другого. Вместе со мной в линию встали еще семеро самураев с луками, нас начали окружать окрестные солдаты. Я одел специальную жесткую перчатку на правую руку, перекинул через спину колчан с шестью бамбуковыми стрелами и взял в руки оружие. Размер лука впечатлял — по моим прикидкам он был больше двух метров. Причем рукоять делила лук не пополам, а в пропорции один к двум. Верх был больше низа. Скопировал позу соседей — выдвинул левую ногу вперед, опустил плечи. Закрыл глаза. И вот оно! То состояние, в которое я вошел вчера днем. Полный покой, энергия струится через все тело снизу вверх. Меня наполняет уверенность и сила. Руки сами знают, что делать. Я лишь наблюдатель. По сигналу — удару небольшого колокола, я мгновенно выхватил первую стрелу и послал ее в самую левую мишень. Пока остальные самураи натягивали тетиву, я пулеметом успел выпустить пять оставшихся стрел последовательно слева направо.
