Арбалетчики князя Всеслава - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (книги полностью .txt) 📗
Так как никаких признаков близкого человеческого жилья мы так и не обнаружили, а все трое напавших на нас местных хулиганов были нами благополучно помножены на ноль и прикопаны в песке, вероятность нашего обнаружения аборигенами мы оценили как малую. С учётом нашей столь же малой боеготовности, утомляться несением ночного караула смысла не было. Поэтому ограничились тем, что соорудили для нашего испанского мента удобное гнездо на дереве, где тот уже в сумерках и расположился втихаря на ночлег со своей пушкой. В качестве эдакого «засадного полка». Если на нас всё-таки нападут ночью, то ради захвата живыми в качестве рабов, а значит, резать нас молча спящими никто не будет, будут вязать, и шумная возня при этом гарантирована. А дальше любителей дармового рабского труда ожидает весьма неприятный сюрприз в виде многозарядного автоматического пистолета и человека, умеющего с ним обращаться.
Хотя бабы и в этот раз подтвердили, что полностью им угодить едва ли возможно в принципе — и подстилка жёсткая, и одеял нет, и от насекомых никакой защиты, и вообще мужики ни на что путное неспособны — переночевать более-менее спокойно нам всё-же удалось. Впрочем, не сразу. Судя по доносившимся из шалаша довольно долгим шорохам, ахам и вздохам, эти стервы явно решили попрессовать нам психику — типа, это мы без женского расположения долго не протянем, а они без мужского обойдутся запросто…
3. Подготовка к легализации
Ура! У нас праздник — наконец-то есть чем позавтракать! Яблоки, правда, микроскопических размеров, а для раскалывания ореховой скорлупы пришлось предоставить бабам мой мультитул, в котором имелись и пассатижи — а то камнями они себе пальчик ушибут или, о ужас, свой маникюр попортят — но это уже пережить можно. На охоту с сеньором Хренио на сей раз отправился я, дабы заодно и опробовать арбалет в стрельбе по реальному мясу, а Володя, в процессе изготовления первого образца въехавший в суть, получил задание заготовить «стратегическое сырьё» ещё на пять комплектов и по возможности обтесать заготовки начерно. Вооружать арбалетами и баб мы не планировали — толку-то от них — но ведь и металлические заготовки на современном производстве попадаются иной раз со скрытыми дефектами, а тут дерево, которому это тем более простительно. А производственного брака, который подведёт в самый ответственный момент, нам не надо. Четыре исправных агрегата, считая и мой, нам нужны позарез.
По дороге проклятый Васькин опять устроил мне занятие по баскскому языку. Он вообще с утра объявил нам, что самый лучший способ научить плавать — это бросить в воду. Но поскольку он не такой изверг, он будет обучать нас гуманнее. Теперь он будет реагировать на все наши просьбы и пожелания лишь в том случае, если они будут произнесены на «нормальном человеческом языке». Другое дело, что нужные слова он нам подсказывал, но заставлял произносить их без ошибок, так что удовольствие это было ниже среднего. Я и в аглицком-то не силён, а тут вообще язык в своей основе не индоевропейский, а какой-то архаичный. Вот и сейчас он поправлял меня практически на каждом слове, заставляя повторять по нескольку раз. Смягчился он немного лишь тогда, когда я рассказал ему бородатый анекдот про грузинского учителя русского языка, который проработал по специальности двадцать лет, но так и не понял сам, почему слова «сол», «фасол» и «вермишел» пишутся и читаются с мягким знаком, а «вилька» и «тарелька» без оного. Въехав и посмеявшись, испанец признал, что понять наше издевательство над баскскими словами можно, если поднапрячь мозги.
Напрасно я надеялся, что на этом мои мучения окончены. Хренио вздумал теперь учить меня правильно строить фразу, со всеми этими долбаными временами, склонениями и спряжениями, от которых мои несчастные мозговые извилины начали выпрямляться. В конце концов я обозвал его инквизитором — и, судя по его довольной ухмылке, только польстил этому скоту — а затем процитировал ему несколько «русских» выражений в исполнении среднеазиатских урюков, с которыми мне довелось мыкаться в армии — «буду сделать», «так больше не скажи», «спи сюда», «два неделя», «возьми другой шинел» и тому подобные. Кое-что до него всё-таки дошло и снова его позабавило. Разговорившись уже на том языке, который я сам считал «нормальным человеческим», мы пришли к выводу, что натуральных басков в сжатые сроки ему из нас один хрен не сделать, а раз прикинуться иберами нам в любом случае не светит, то владения языком на уровне «моя твоя понимай» в принципе достаточно. В глухих баскских деревушках народ и в наше время простой, и побить чужака могут запросто — чтоб «знал наших». Но — важный нюанс — если этот явный чужак не только ведёт себя прилично, но и говорит по-баскски, вероятность пострадать при встрече с местными для него резко снижается. Срабатывает комплекс малого народа, чувствительного к уважению. Правильной речи от чужеземца и не ждут, так что ошибки простительны, а вот сам факт хоть какого-то знания им местного языка уже располагает к нему доброжелательно.
Обсудив расклад, мы решили, что местным при встрече представимся чужеземцами издалека — например, с берегов Балтики. Кельтов из себя корчить не будем — и не похожи, и есть тут настоящие кельты. Германцев, пожалуй, тоже — кельты с ними соседствуют и знают о них немало. Забредёт ненароком какой-нибудь знакомый кельт к иберам, окажется вдруг знатоком окрестных стран и народов — и мигом разоблачит нас, как американского шпиона-негра на Украине. Оно нам надо? А раз так, то будем мы, пожалуй, самими собой. Ну, почти самими собой — не современными русскими, конечно, которых ещё в природе не существует, а какими-нибудь древними праславянами. Венедами, например. Правда, славянство венедов, строго говоря, не доказано, но нам не один ли хрен? Главное, что по местным меркам живут эти венеды вообще где-то у чёрта на куличиках, и о них тут никто толком ни хрена не знает. Какими мы их перед аборигенами изобразим — такими и сойдут для сельской местности.
Сам Васкес тоже выдать себя за местного не мог. Во-первых, современный баскский язык и современные баскские обычаи — это именно современные, а не древнеиберийские. А во-вторых, если ты местный, то кто твои родственники и кто из местных знает тебя лично? Это же архаичный мир, и первый вопрос, который тебе зададут — чей ты. И если явного чужака могут обидеть, раз никто за него не спросит, но могут и отнестись доброжелательно, если повезёт, то разоблачённому самозванцу в любом случае придётся несладко. Помозговав, я предложил Хренио быть нашим, только не венедом неизвестного здесь племени «русы», а «лицом кавказской национальности», то бишь кавказским ивером. Есть у историков гипотеза о родстве кавказских иверов с испанскими иберами. Степень её достоверности нас, опять же, ни разу не сношает, нам надо просто правдоподобно залегендировать знание нашим переводчиком языка, явно родственного местному. Заодно и доброжелательнее к нему отнесутся — хоть и не соплеменник, но всё-таки что-то вроде того. С этими доводами испанец, поразмыслив, согласился. Остальные нюансы решили обсудить позже, вместе со всеми.
Арбалет показал себя в деле очень даже недурно. Как это часто бывает, кролик обнаружил нас раньше, чем мы его. Видимо, мы удачно отрезали длинноухого от его норы, поскольку, вместо того, чтоб юркнуть под землю, где его ищи свищи, он задал от нас стрекача совершенно по-заячьи — петляя и стараясь скрыться из вида. Подвела его аналогичная заячья повадка — остановиться и замереть на безопасном расстоянии. Для современного зайца это около восьмидесяти метров, с которых из охотничьей гладкостволки попасть в него практически нереально даже пулей, а дробь разлетится так, что вероятность попадания хотя бы одной дробины тоже ноль целых, хрен десятых. Но у древних иберов огнестрельного оружия не водилось, а праща и даже лук — оружие не очень-то прицельное. Замерев и изобразив бесплотного духа метрах в сорока от нас, кролик решил, что этого достаточно. В принципе, он был не так уж и неправ — цель он представлял из себя мелкую, а желобок-направляющая арбалета — далеко не ружейный ствол. Будь у меня фирменная дорогая стрела, которая неминуемо испортилась бы в случае промаха — меня бы жаба задавила рисковать ей ради какого-то кролика. Но длинноухому фатально не повезло — простенькой самоделки мне было не жаль, и я рискнул ей без колебаний. Целился, конечно, тщательно, и результаты вчерашней пристрелки не замедлили сказаться — ореховый болт пронизал зверька навылет, так что тот даже заверещать толком не успел.
