Арбалетчики князя Всеслава - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (книги полностью .txt) 📗
— А как он тут оказался? — задумчиво поинтересовался Володя, когда мы отъехали на достаточное расстояние, — Из зоопарка сбёг, что ли?
— Нету тут зоопарков, — так же задумчиво ответил я ему, — Сдаётся мне, что тутошний он. Просто паспорт у него спрашивать — для проверки регистрации по месту жительства — мне как-то лениво.
— Ага, и мне тоже. Так ты чего, получается, не шутил тогда, в самом начале? Ну, насчёт европейского льва?
— Ну, полной уверенности у меня тогда не было — так, гипотеза, но с высокими шансами на достоверность. Уж очень во многих источниках он упоминался, да и добыча, подходящая для него, тут водится. Отчего ж ему не быть, раз римляне ещё не повылавливали? В ледниковый же период водился — и не только тут, но и посевернее.
— Так то ж не этот, то ж пещерный. Он даже, вроде, совсем без гривы был.
— А какая на хрен разница? Тот подвымер, этот на его место пришёл…
— А раньше чего не приходил?
— Может и приходил, да тот не пущал.
— А чё так? Разные ж, вроде, виды.
— Ну, не факт. Может, он и гибрид того пещерного с африканским. А может, и разные — какая на хрен разница? Мне один биолог знакомый как-то разжевал — я до этого не задумывался над такими тонкостями — что у хищников межвидовые войны из-за добычи похлеще внутривидовых территориальных. Крупные прессуют мелких — вплоть до смертоубийства, а мелкие не упустят шанса помножить на ноль молодняк крупных — чтоб, значит, от будущего конкурента избавиться. В Африке вон львы те же самые даже гепардов прессуют, хоть и разная у них, вроде, добыча — ну, в основном.
— Дык, странно как-то…
— Вот, смотри — мы тут шляемся всего ничего, а уже лесного кошака видели. А ты у нас хоть раз его видел? Что водится или водился не так давно — отвечаю, в энциклопедии в детстве ещё читал.
— Ну, не видел. Зайца видел, лису, кабана, лося — ну, про ежей всяких там с белками уже молчу, а чтоб кошака — дикого, а не просто бродячего — хрен там. И не слыхал даже.
— Вот и я тоже — хрен там. И никто из моих знакомых тоже ни разу, даже охотники. А с хрена ли так? Прикинь, сколько он там жрёт по сравнению с той же рысью — ведь крохи же. Его ж в теории должно быть в разы больше.
— Ну да, получается так. И чего за хрень такая?
— Так рысь же его прессует — чтоб зайцев ейных не жрал.
— А тут не прессует?
— И тут прессует. Но тут и её саму, как видишь, есть кому прессовать.
— Точно! Нарисовался — хрен сотрёшь!
Дискутируем мы — так, в чисто познавательных целях. По делу же нам предстоит охота на кроликов. Проблема в том, что кролик кролику рознь. Те, на которых будет охотиться «досточтимый» Волний — точнее, Лжеволний — самые обычные, а вот те, на которых будем охотиться мы — эти покруче будут. Эти сами на кого хочешь поохотятся, дай им волю. На того же «досточтимого», например, чему мы тоже должны всячески воспрепятствовать. Хоть и изображает его тщательно загримированный под нашего нанимателя раб, глава клана Тарквиниев и рабами не любит жертвовать без нужды, да и легенда должна поддерживаться, так что если мы облажаемся, и лжедосточтимого укокошат, то нехорошо получится, очень нехорошо. Особенно для меня, поскольку я твёрдо намерен отличиться в этом деле. И экипирован я соответствующим образом.
Февраль в Южной Испании таков, что нам бы такие феврали. Но спасибо хоть и на том, что не август — иначе под августовским солнцем я бы точно изжарился. Ведь под шерстяной туникой, поверх которой ещё и плащ, а на груди — бронзовый нагрудник для приличия, пододет кожаный поддоспешник, а поверх него — кольчуга. И не абы какая! Вызванный нашим нанимателем из Кордубы наш прежний командир Тордул привёз мне «небольшой скромный подарочек» от моего бывшего раба Нирула и его отца. Обвязанный бечевой свёрток из грубой ткани оказался гибким и весьма увесистым, и когда я развернул его, то понял наконец, зачем оружейник снимал тогда с меня мерку. Бронзовая кольчуга, в отличие от железной, и у римлян считалась элитным доспехом, а тут я, приглядевшись, ещё и опознал пружинную «нечёрную» бронзу. Вот это порадовали кордубские друзья! Угодили — не то слово! Гровер-кольчуга современных реконструкторов, то бишь сплетённая из стандартных пружинных гровер-шайб, если кто не в курсе, держит макаровскую пулю. У моей металл, пожалуй, помягче, зато сами кольца повнушительнее, из толстенькой проволоки, да ещё и заклёпочками из обычной бронзы склёпаны, так что в целом уж всяко не хуже той хвалёной «гровер». При этом отец Нирула — умён мужик, и об этом подумал — оставил на кольцах цвета побежалости, да ещё и молотком их перед термообработкой поколотил маленько, дабы видок у изделия был не слишком элитный, а так, повульгарнее. Это чтоб не позарилось слишком уж высокое начальство, которому хрен откажешь.
И сижу я на слегка норовистом, но зато сильном и выносливом Мавре не охлюпкой, как местные наездники — ага, дурака нашли, а в нормальном седле. Ну, относительно нормальном. Планы-то у меня были вообще наполеоновские — «изобрести» полноценное седло типа ковбойских или среднеазиатских, да ещё и со стременами. Ага, хрен там! Прежде всего я хрен нашёл подходящей специализации ремесленника — ну не делают пока в античном мире сёдел, хоть ты тресни. Я уже раскатал было губу, когда мне сказали, что раб-конюх нашего нанимателя — не главный, а один из двух его помощников — скиф. Скифы, правда, тоже не знали стремян, как не знал их никто в древности, но хотя бы уж знали седло, и я обнадёжился тем, что идею элементарно устроенных стремян я ему всяко растолкую, а само седло этот представитель племени степных наездников должен прекрасно знать и сам. Мой облом был жестоким. Нет, скиф-то седло знал, но своё, скифское — обычную кожаную подушку с подпругой, смягчающую езду, но никак её не облегчающую. А зачем облегчать то, чему любой нормальный скиф и так обучен с малолетства? Я был готов завывать от досады, но тут этот сын причерноморских степей случайно вспомнил о седле их восточных соседей-сородичей — савроматов. Большинство-то их тоже обычными скифского типа пользовалось, но тяжёловооружённые всадники использовали какое-то особое — на жёстком деревянном каркасе с выступами-упорами для бёдер и задницы. Я заинтересовался, и он показал мне на пальцах, а затем и изобразил палкой на земле рисунок, в котором я, приглядевшись, с изумлением опознал римское «рогатое» седло имперских времён. Ну, судя по рисунку, ещё не совсем оно, выступы поменьше, но на прототип будущего шедевра вполне тянущее. А когда меня заинтересовало, можно ли здесь кому-нибудь заказать подобное изделие, конюх-скиф сразил меня наповал.
Оказалось, во-первых, что никакой он не скиф, а как раз савромат, пленённый скифами и проданный ими в рабство причерноморским грекам, которые уже и перепродали его в качестве скифского раба дальше. А во-вторых, у себя — в родном савроматском кочевье — он как раз и был мастером по дереву и коже, в том числе и по сёдлам. И хотя в основном заказывали обычные сёдла без упоров, пару раз он делал и «рогатые» — для вождя и его старшего сына. А почему он здесь конюх? Так не пользуются здесь сёдлами, а по прочей деревянной и кожаной утвари здесь и своих мастеров хватает. Его же как степняка, а значит — лошадника по определению, как раз к лошадям и определили. Восстановившись из того осадка, в который я выпал, я тут же заказал ему такое седло, только с выступами побольше, как у классического римского. Пришлось его поуламывать, поскольку оказалось, что «так никто не делает», но это мы уже проходили с одним кордубским портным, а звонкая монета и здесь решила вопрос о допустимости отступления от традиций. На стремена, о которых не имели ещё ни малейшего понятия даже эти лихие степные наездники, времени катастрофически не оставалось, и я уже в пути сымпровизировал суррогат — обычные ремённые петли. О полноценном рубящем ударе, по легендам якобы разваливающем противника чуть ли не до седла — вскинув коня на дыбы и привстав в стременах — с этой убогой грубятиной не приходилось и мечтать, но по крайней мере я хоть садиться на лошадь мог теперь по человечески. Не скиф ведь я ни разу и не индеец прерий, чтоб смаху на конскую спину запрыгивать. Сами же «рога» седла обеспечивали достаточно жёсткую посадку в нём — весьма немаловажную, если придётся нестись галопом или рубить на скаку. Кроме того, на передние «рога» прекрасно подвешивались импровизированные «седельные ольстеры» для пружинных пистолей. Когда я в первый раз — для пробы — взгромоздил на Мавра эту конструкцию, а затем взгромоздился на неё сам — только с третьей попытки, кстати, поскольку пришлось регулировать длину «псевдостремян» — местные камрады вытаращили на меня глаза и едва сдерживали смех. Некоторые, впрочем, таки прыснули в кулаки, а кое-кто изобразил — ну, у иберов на то свой характерный жест, пальцем у виска они не крутят. Зато наши, сразу же въехавшие в мои преимущества, обзавидовались.
