Андреевское братство - Звягинцев Василий Дмитриевич (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
– Слушай, непонятно, отчего же все-таки лишь две-три развилки образуется? Я тебе навскидку в одном только десятилетии полсотни доброкачественных поводов для возникновения альтернативной реальности назову...
– Это, милый мой, заблуждение, демагогия и, как бы потоньше выразиться, – волюнтаризм. В учебнике написано, что кинетическая энергия равна массе, умноженной на квадрат скорости и деленной на два, так вроде? И хоть ты убейся, требуя от учителя объяснить, почему деленной, а не умноженной, и на два, а не на шестнадцать, умный учитель ответит просто и веско: «Потому!» Вот и я тебе точно так отвечу.
При такой постановке возразить было действительно нечего. А Андрей продолжал:
– Так вот, давай вообразим, из чисто спортивного интереса, что мы с тобой пребываем сейчас в химерической реальности, к каковому предположению подвигнул меня именно Фолсом обилием приведенных в книге примеров.
– Что значит химерической? – спросил я.
– Да только то, что существует она вопреки законам вероятности. Имеется в прошлом вычисленная точка, где по стечению неведомых нам обстоятельств наложились друг на друга несколько событий, каждое из которых само по себе та-кая случайность... И вместо того, чтобы взаимно погаситься, как обычно бывает, они сработали в одном направлении. Кстати, этому даже современники тогда удивлялись, настолько все наглядно происходило, но по естественным причинам понять того, что проскочили стрелку и понесло их черт знает куда, конечно не смогли... – И что же это за точка, если не секрет?
– Какой там секрет! Твой Фолсом ее тоже описал, а провиденциального смысла не просек. – Словечки у него время от времени вылетали не хуже, чем у моего друга Панина! – Попробуй угадать, ты же проницательный парень, историю знаешь лучше многих. Ну?
Я честно задумался, перебирая в памяти наиболее знаменитые события последнего века. Мне показалось, что нашел.
– Ноябрьская революция 1918 года в Германии? После нее капитуляция, распад Тройственного союза, революция в России...
– Молодец! – Новиков даже хлопнул три раза негромко в ладоши. – Почти накрытие с первого залпа. Совсем маленький недолет. Продолжай пристрелку. Правило простой артиллерийской вилки знаешь?
Я знал. И эта игра мне понравилась. Для разнообразия. Только вот какое историческое событие, более удаленное, чем 18 год, могло иметь сугубое значение? Чуть подумав, я щелкнуло в воздухе пальцами, как бы изображая выстрел: революция Мейдзи в Японии, 1867 год.
– Отлично! – восхитился Новиков. – Перелет. Но по направлению точно. Дели вилку – огонь!
Я вспомнил, что артвилка всегда делится ровно пополам. Но здесь не получалось. 1892 год – абсолютно ничем не знаменит. По крайней мере событиями, которые нашли какое-то отражение в исторических хрониках. Я перебирал в памяти и ближайшие годы российской и мировой истории. Можно допустить, что факт был сам по себе мало заметен, но имел последствия. Так ведь нет, Андрей специально отметил, что события были очевидны и для современников, имели значительный резонанс. Тогда что же он имеет в виду? Студентами мы тоже забавлялись подобными загадками, и я бывал не последним в их решении. А сейчас пасую. Но, может быть, нельзя так строго привязываться к единственной дате? Что вокруг? Хотя бы в пределах десятилетия? Убийство Александра II и испано-американская война. Еще англо-бурская. Но войны слишком локальны, и судьбоносных последствий для мира, как я читал, практически не имели и иметь не могли. И я назвал 1881 год.
– Нет, Игорь, ты молодец. Соображаешь четко, и названная тобой дата могла бы иметь то самое значение, если бы... Ну, не знаю что, однако и сам отношусь к этому году трепетно. И все же не то. На двадцать три года ты промазал.
Я выразил недоумение гримасой. Дата эта мне как-то ничего особенного не сказала. Андрей понял.
– 1904-й. Начало русско-японской войны.
– А что в ней особенного? Довольно рядовой конфликт на дальней окраине империи, всего лишь подтвердивший реальный расклад сил и ничего в естественном процессе передела мира не изменивший. – Я еще напряг память. Читал я о той незнаменитой войне давно и лишь в пределах факультетского курса. – Кажется... Кажется, она вошла в историю тем, что там впервые состоялся ряд эскадренных сражений паровых броненосцев... – не люблю экзаменов, а сейчас вдруг Андрей заставил меня почувствовать себя студентом, очень нетвердо знающим программу. Он это тоже заметил. Улыбнулся ободряюще и даже сделал жест, будто собрался похлопать меня по плечу.
– Ей– Богу, Игорь, я еще не встречал вокруг себя «нормальных» людей, которые с ходу, без подготовки могли бы сказать столь много о событиях полуторастолетней давности. Специалистов конечно не берем. Уважаю. Но тем не менее... Именно эта «мелкая» война перевернула ВАШУ историю, создала химерическую реальность, судьба которой внушает мне серьезные опасения...
– Да отчего же?
– А вот послушай небольшую лекцию знатока и специалиста. Я когда-то писал дипломную работу как раз по японской войне. А последнее время полистал еще ряд ранее мне неизвестных трудов ВАШИХ историков. И беллетристов тоже. Вот например, попался мне труд некоего капитана 1 ранга российского императорского флота В.Семенова, изданный у ВАС в 1912 году. Называется «Непридназначенная победа». Не читал? – Нет...
– А зря. Она наделала тогда у ВАС много шума, – и снова улыбнулся, то ли грустно, то ли иронически. – Вот кто был истинным предшественником Фолсома. В общем, слушай. И тебе интересно будет, и я развлекусь, ибо нет ничего приятнее, чем растолковывать неофитам апокрифы учения...
Как следует из данной книги, весьма критичной и к победителям, и к побежденным, но абсолютно точной в изложении фактов, означенная война началась вполне традиционно для грядущих времен, но для начал века – новаторски, ночной атакой японских эсминцев на корабли Первой эскадры, стоящие на внешнем рейде Порт-Артура.
Без объявления войны, что нарушало все обычаи, зато в случае успеха сулило стратегический успех.
Но то ли опыта у японцев не хватило, то ли начальник эскадры адмирал Старк проявил должную предусмотрительность, но миноносцы были вовремя обнаружены дозором русских контрминоносцев «Бесстрашный» и «Расторопный», на рубеже атаки встречены дежурными крейсерами «Аскольд» и «Диана», а затем и сосредоточенным огнем всей эскадры. Шесть миноносцев были потоплены, остальные рассеяны. А на рассвете Старк вывел в море свои 7 броненосцев и 7 крейсеров, причем старался маневрировать в зоне поражения артурских дальнобойных батарей.
