Тайна Нереиды - Алферова Марианна Владимировна (е книги .txt) 📗
Уже несколько дней монголы не атаковали. Несмотря на то, что лагерь их бурлил как муравейник, они, казалось, не обращали внимания на осажденный город. И это их равнодушие тревожило больше, чем прежняя ярость, с которой они кидались на стены. Они опять нагнали пленных, опять были заняты какими-то приготовлениями, пока что совершенно непонятными для осажденных. Похоже, что они задумали подкопы: борозды взрытой земли пересекали равнину из конца в конец. Странно было лишь то, что траншеи эти не вели к крепости.
Рутилий обошел в который раз часовых. Заглянул в мастерские. Там никого не было. Взрывчатка кончилась – даже самодельные гранаты делать не из чего. Вернулся в крепость. Посмотрел на толпящихся возле кашевара солдат и нахмурился. Кто знает, может, сегодня его ребята набивают животы в последний раз. Нехорошее предчувствие мучило его с вечера.
Рутилий вернулся на стену и вновь стал наблюдать за лагерем монголов в бинокль. И чем больше наблюдал, тем больше хмурился. Он понял, что задумали кочевники.
– Будь они прокляты, – прошептал трибун.
– Что-нибудь не так? – спросил Элий, подходя.
– Все не так, – огрызнулся Рутилий. – Знаешь, что задумали эти твари?
Элий отрицательно покачал головой.
– Они расположили пушки напротив южной стены. Все пушки только здесь.
Элий пожал плечами, не понимая:
– Их пушки не пробьют стены.
– Они будут бить в одно место с утра до вечера. А мы не сможем им помешать: снарядов больше нет.
– Пусть стреляют. Какой толк? Мы тут же восстановим кладку или засыплем щебнем бреши и заложим мешками с песком.
– Ничего не выйдет, – Рутилий повел рукой в сторону блестевшей на солнце голубым стеклом реки Джаг-джаг. Элий поднес к глазам бинокль. Не было никакого сомнения – согнанные варварами пленники строили дамбы. – Как только в стене появятся бреши, монголы натравят реку на город. Вода довершит то, что начали пушки, полуразрушенные стены не выдержат давления воды.
– И все же у меня такое чувство, что они не торопятся, – отвечал Элий после долгой паузы. – Они ждут какого-то знака извне…
– О чем ты?
– Мне кажется… да нет, я уверен: они ждут, чтобы римские легионы выступили из Антиохии и двинулись нам на помощь.
– Зачем? Это же глупо…
Элий не успел ответить. Пущенная одиноким всадником стрела ударила его в шею. Элий инстинктивно попытался обломать древко. Рутилий схватил его за руку и удержал.
– Санитары! – взревел трибун. – Скорее!
Одной рукой он держал Элия, другой зажимал рану на шее. Стоявший рядом с ними Камилл кубарем скатился с лестницы, зовя на помощь.
«Неужели»? – только и подумал Рутилий, сдавливая шею раненого так, что Элий начал хрипеть.
Вместо санитаров к ним мчался Кассий Лентул.
– Цезарь ранен. Немедленно носилки. – Рутилий оскалился, как будто намеривался укусить хирурга.
– Он же говорили, что бессмертен, – прошептал Кассий растерянно.
– Но не говорил, что неуязвим, – прорычал трибун.
Преторианцы и ополченцы видели, как носилки осторожно спускают со стены. Шея Цезаря была обмотана окровавленными бинтами, из которых вбок торчала стрела. Кассий бежал рядом с санитарами, держа в руках пакет с физраствором. Неофрон глянул на своего ученика и понял, что не всему научил этого позера. Вернее, ничему не научил.
Рутилий шел следом, не отрывая мрачного взгляда от посеревшего лица Цезаря. Руки трибуна были в крови.
Роксана метнулась к носилкам, но трибун ее отстранил.
– Это серьезно? – Лицо ее плаксиво сморщилось.
Рутилий не ответил и еще больше нахмурился.
В толпе кто-то закричал. Солдаты и горожане двинулись за носилками в крепость Гостилиана. Люди сбегались отовсюду. Молча смотрели, как раненого внесли в операционную. Не сговариваясь, толпа прихлынула следом. Стояли на солнцепеке и ждали, обливаясь потом. Кто-то держался за талисман, кто-то сулил богам щедрые жертвоприношения. Кто-то побежал к алтарю. Солнце пекло. Молоденькая медичка уже в третий раз распахивала дверь и выкликала добровольцев – Цезарю вновь требовалась кровь группы А. Из этого следовало одно – кровотечение до сих не удалось остановить. А в операционной Кассий Лентул в залитом кровью фартуке с перекошенным от отчаяния лицом извлек наконец стрелу. Медичка вставила в инфузор новый пакет с кровью.
– Давление падает, – повторял, как заклинание, помощник Кассия Лентула.
Самым удивительным было, что сердце раненого продолжало биться. И Кассий, колдуя в кровоточащем разрыве на шее, с каждым мгновением все отчетливее понимал, что штопает труп, у которого почему-то продолжает стучать сердце. Если бы в операционной присутствовал гений, он бы увидел, как вокруг растерзанного тела непрерывно вибрирует аура. Она то вспыхивала белым огнем, то желтела, медленно переходя в красный и наконец угасала, чтобы в следующее мгновение вспыхнуть вновь. Но никто из присутствующих этого не видел.
Наконец Кассий Лентул выпрямился, сдернул окровавленные каучуковые перчатки и коротко сказал:
– Все… Время смерти 10 часов 15 минут.
Рутилий, ожидавший в углу операционный, подошел к столу, глянул в неподвижное лицо Цезаря и вышел во двор. Толпа замерла. Рутилий медленно повел головой из стороны в сторону и произнес обычное в таких случаях:
– Цезарь жил.
– Жил! – ахнул кто-то в толпе.
– Жил… – как эхо отозвался Неофрон и отвернулся – не хотел, чтобы кто-то видел в этот момент его лицо.
Тяжкий вздох пронесся над крепостью.
Многие плакали. Роксана тоже приложила платок к глазам.
– Я не хотела, чтобы Элий погиб! – прошептала она.
Рутилий глянул на нее, странное выражение появилось на его лице. Некоторым показалось даже, что трибун улыбается.
Роксана увидела полосу света под дверью и остановилась. Кто-то был в ее комнатке. Этот «кто-то» рылся в вещах – она слышала шум передвигаемой мебели. Незваные гости не стеснялись. Она повернула было назад, собираясь позвать на помощь. И тут услышала голос за дверью.
– Трибун, глянь-ка сюда…
Голос несомненно принадлежал Неофрону. Судя по всему, вторым был Рутилий. Роксана рванула дверь. Так и есть: эти двое беззастенчиво рылись в ее вещах. На полу грудой валялось белье вперемежку с листами рукописей. Тончайшие шелковые нижние туники с кружевами и шитьем по десять тысяч за пару были порваны и измяты.
– Что это значит? – Роксане удалось изобразить искреннее негодование.
– Ищем передатчик, – отозвался Неофрон невозмутимо. – Подскажи, где его искать, милая «пантера».
Неофрон назвал ее кличку, известную лишь одному человеку в Империи. Роксана растерялась. Кажется, впервые.
– Я подчиняюсь лично императору, – сообщила она надменно. – Так что попрошу покинуть мою комнату.
– Да мы-то никому не подчиняется, – сказал Рутилий. – Даже богам. Так что либо отдай нам передатчик, либо нам придется прибегнуть к силе. В этой крепости только Элий помнил о «Декларации прав человека». Но он уже никого не защитит.
– Будешь меня пытать? – Роксана смерила Рутилия презрительным взглядом.
– Если не подчинишься – непременно. Кстати, ты уже сообщила о гибели Элия, так ведь? – Роксана поджала губы, давая понять, что не намерена отвечать. – Рад за тебя, – продолжал трибун. – За столь радостное известие император щедро наградит. Если тебе, конечно, посчастливится выбраться из этой норы живой.
– Наградит за смерть Элия? – переспросила Роксана, на мгновение утратив свой надменный вид.
– А ты не догадывалась об этом, глупышка? По-моему об этом знали все в Риме. Иначе зачем Руфину столько времени сидеть в Антиохии?
– Вот он! – воскликнул Неофрон, вынимая один из камней кладки и шаря в тайнике. – Есть!
Преторианец извлек наружу металлический ящик.
– Как ты узнал? – прошептала Роксана.
– Простукал стену, – охотно объяснил преторианец.
– Я не о том.
– Кто тебя выдал? У нас тоже есть люди, – усмехнулся Рутилий. – И передатчики.
