Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) [СИ] (Прода от 28.01.2013) - Берг Николай (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
— Да одна холера — махнул рукой крепыш, наливая себе и соседу чай.
— Именно — кивнул головой десятник — нам это дорого встало. Так вот по следам от укусов получилось, что нашего этого гада атаковал с крыши дохлый малец… Незаметно подползший.
— Мальчишка? — неожиданно спросила Ирка.
— Пес его знает. Может и девчонка. Нам-то ведь без разницы — удивленно заявил десятник. Вот уж чем он не собирался заниматься, так отслеживать половые признаки зомбаков. Для него все они были грязными силуэтами, с разной скоростью передвижения и потому по-разному опасными.
— Да это я так… — смутилась неожиданно Ирина. Непонятно почему, но она была уверена, что родится у нее мальчик. Ей почему-то так казалось. И непонятно почему все мальчишки лет до пяти сейчас привлекали ее особое внимание. Своими даже как бы казались.
— Меньше о мертвых думай. Думай больше о себе и других живых — вдруг сказала молчавшая до этого брюнетка.
— Да я понимаю. Но вы же за плату работаете? — сворачивая с неудобной темы спросила Ирка.
— И за зарплату тоже. Но не только. Мы в самом начале всей этой катавасии и без платы работали, нам только патронов подкинули. Понимаешь, есть тут и другие стимулы и поводы. Как бы это объяснить…
— Расскажи ей про своего деда — непонятно выразилась брюнетка.
— Точно — поддержал ее крепыш.
— Ладно — ответил десятник — Значит, слушай. Преамбула: дед мой Корнев Александр Степанович Герой Советского Союза. Воевал на ИЛ-2 с августа сорок первого и до Победы. Что такое ИЛ-2 тебе понятно? Нет? Это такой самолет — штурмовик, который атакует с бреющей высоты и лупит из пушек, бьет ракетами и сыплет бомбами. С такой высоты, что бывало прилетали заляпанные кровью, с чьими-то мозгами на винтах и ошметьями униформы, зацепившимися за всякие выступы на крыльях и фюзеляже. Немцы ответно лупили из всего, что только у них стреляло. Фабула: 1943 год, весна, эскадрилья полка, в котором воевал дед, вылетела на штурмовку переправы. Немцы очень крепко защищали ее — зенитки, истребители и прочие гады и гаденыши. Эскадрилья потеряла почти все самолеты, но смогла уничтожить мост. Истребители прикрытия были сбиты почти все, кроме одного. Дед мой на выходе из штурмовки попал под очередь «Эрликонов», штурмовик был порван в клочья, задымил, стал помирать в воздухе. Однако, уникальная живучесть Илюши позволила пролететь ему еще километра три. Лететь дальше не мог, сел на брюхо.
Дед вместе с стрелком выбрались из останков штурмовика и побежали в лес. Следом за ними бежали немецкие солдаты. Наши летчики стреляли из пистолетов, как говорил мой дед — нервы успокаивали. Часа через два, смертельная гонка кончилась, летчикам удалось убежать от погони. Потом долгие три дня скитаний по лесу. К крупным деревням подходить боялись. В конце концов, голод и холод сделали свое дело. Парни решились выйти в небольшую деревеньку, найти еду и уточнить дорогу. Вскоре они вышли на небольшую деревеньку, наполовину сгоревшую.
Жителей там было очень мало. Вечером, ползком пробравшись к крайней избе, постучали в малюсенькое окошко. Появился седой старикан. Взглянув на парней, сказал только одно слово: — «заходите». Зашли в нищую хату. Старикан спросил: "кто такие? Мой дед не стал врать и рассказал всю правду. Все это время, старик молча слушал их. В это время, к странным гостям подошли остальные обитатели избы, женщина с ребенком, дочкой лет 6–8. И только тогда мой дед заметил — обитатели дома очень сильно голодали, это было видно по ним. Потом выяснилось, полицаи забрали всю еду, скот и птиц, даже ту заначку, что спрятали в яме, они нашли и забрали. Половину жителей, у кого родственники воевали в Красной Армии расстреляли. Семья ела корешки, кору и т. п. Вся деревня голодала. Старик (а он воевал еще с японцами в 1904 году) показал летчикам путь обходной, чтобы выйти к своим. Дал им на дорогу две варенные репы (шикарный подарок с их точки зрения). И достал из сортира запрятанную винтовку с горстью патронов. Летчики сердечно поблагодарили и собрались уходить. И тут, к моему деду подходит эта маленькая девчушка и спрашивает:
— Дядя Саша, а ты к Красной Армии пробираешься?
— Да, пробираюсь.
— Долго тебе идти придется.
— Ну а что делать, лапочка? Придется маршировать.
— А как придешь к своим, тебе опять самолет дадут?
— Обязательно дадут, а как же! Я тебя после войны прокачу на самолете.
— Подожди, дядя Саша. Значит вы с дядей Вовой (это стрелок) будете опять немцев бить?
— Получается, да.
— Подождите!
И ребенок побежал в другую комнату. Через минуту подошла сжимая в руках тряпочку. Протянула тоненькие, ослабевшие от голода ручки к деду.
— Возьмите сахарок, вам силы нужны, для своих добраться.
Дед развернул тряпочку, там лежал кусочек сахару. Дед вместе с товарищем смотрели на кусок сахару и на девочку. И практически одновременно отвернули головы в сторону. И вот так, матерые летуны, которые уничтожили не одну сотню немцев, стояли и плакали. Ребенок, пухнувший от голода, отдал им самое дорогое что у него было. САХАРОК! Она берегла его, на всякий случай. Даже ее семья не знала про эту ценность. Уже подходя к калитке, дед сунул незаметно от девочки, в карман хозяина дома этот сахарок.
Амбула: Через два дня летчики были у наших. Они рассказали эту историю сослуживцам. Все были потрясены подвигом ребенка. Дед и его стрелок собрали все свои деньги и отдали технику с наказом — купить еды, мыла и прочих дефицитных в войну вещей. И вот, буквально через несколько часов к ним стали подходить все его однополчане. Кто-то принес шоколад, кто — то мыла. Собрали два больших мешка. И вот, спустя несколько дней, над этой деревенькой появилось звено штурмовиков под прикрытием истребителей. Штурмовики стали низко кружить над крайним домом. Обитатели избы выбежали на улицу. Дяди Саша и Вова стали махать рукой. Их узнали. С самолета скинули контейнеры с собранными гостинцами. Качнув напоследок крыльями, штурмовики полетели на боевое задание. Потом, еще пару раз летчики наведовались в гости. После войны деревню переселили и следы потерялись.
Десятник помолчал. Ирка тоже поняла, что лучше подождать, сам растолкует с чего это он в воспоминания старинные вдарился. И помолчав собеседник и впрямь добавил:
— Понимаешь, нам повезло спасти несколько хороших людей. Да. Без платы. Но если я чего и понял из рассказов деда — так это то, что в дикое время хорошим людям надо помогать. Потому что и они тебе помогут. Да, у нас сейчас все не шибко хорошо. Так ведь с Питером-то тоже все неясно. Вот приедешь ты туда, попадешь под раздачу. У нас уже анклавы успели и передраться и помириться и руководство в общем определилось, а что в Питере? У них ведь тоже анклавов с руководством разным никак не меньше десятка. Тут вообще-то вытанцовывается богатейшая схема — от Полигонного ханства, воюющего с Халифатом Южного рынка и Княжеством Кронштадтским (при постоянных набегах на них на всех Суомалайского ордена Креста и Меча и летящей свастики) и до Федерации Северных республик Петра, Павла и генерала Евстафеева идущих в крестовый поход на неверных. Про синицу и журавля тебе ведь толковали?
Ирка кивнула. Спорить смысла особого не было. Да, в общем этот парень был прав. Черт его знает, что там творится, вокруг Питера. Альба не очень-то распространялся. Но в словах десятника был смысл, люди-то везде одинаковы. А вот роддома — разные. Вдруг Ирке очень захотелось соленого огурца. Взяла печенюшку. Нет. Не то.
— Так что смотри сама. От добра добра не ищут — словно бы подводя итог в разговоре сказал десятник.
— Верно — отозвалась рассеянно Ирина. Потом подумала, что все равно надо узнать — кто и на каких условиях попадает в состав конвоя. Альба толковал, что попасть туда можно торговому человеку с грузом. Груза у нее не было никакого. А вот как конвойные и охранники попадают? Там наверное уже места заняты. Могут, наверное, и не отпустить. Тут особенно-то не походишь просто так. Либо в чистой зоне. Либо в отстойнике, либо в каком-то "Пункте спасения" — но все равно под присмотром. Пока не станет ясно — что да как — не рыпнуться. Да и действительно кидаться очертя голову — неразумно. Ладно, придется погодить, благо время еще позволяет. Есть еще время…
