Путь на Балканы (СИ) - Оченков Иван Валерьевич (читать книги онлайн TXT) 📗
Некоторое время спустя, унтер заметил, что на одном из рядов назревают события. Все началось с того, что один особенно жалко выглядевший мальчишка подошел к одному из торгующих крестьян и принялся просить милостыню. Тот имел неосторожность дать ему кусок лепешки и сыра, съев которые, попрошайка тут же возобновил свои просьбы. Торговец, разумеется, начал ругаться и велел ему убираться, но обнаглевший ребенок не унимался и никак не хотел уходить, заставляя того все больше яриться. Один из ошивающихся поблизости ребят постарше пришел на помощь к вышедшему из себя чорбаджи и незамедлительно устроил попрошайке крепкую взбучку. Причем, выглядело все абсолютно натурально. Парень так крепко приложил мальчишке, что тот убежал прочь, орошая землю кровью из разбитого носа.
После этого молодой человек, угодливо улыбаясь, стал предлагать крестьянину свои услуги. Это не понравилось другим носильщикам, и они попытались объяснить чужаку, что все места вокруг поделены и это их корова, которую они будут доить. Тот, очевидно, оказался не слишком догадливым и через минуту били уже его, причем ничуть не менее старательно, так что в процессе экзекуции перевернули несколько лавок, мешков и вообще подняли немалый переполох. Раздались истошные крики, шум, гам и тому подобное. Все это немедленно привлекло внимание патрулировавших рынок русских солдат, которые немедленно принялись разнимать дерущихся, щедро награждая нежелающих мириться тумаками. Во всей этой суматохе, похищение нескольких баулов, мешков и сумок остались незамеченным, во всяком случае, обнаружили пропажу далеко не сразу.
Неопределенного возраста господин, полчаса назад шаривший у унтера в сумке, торопливо шел, неся в правой руке увесистый сундук и пригибаясь от его тяжести. Завернув за ближайший угол, он с облегчением вздохнул и, решив сменить руку, поставил свою ношу на землю.
— Тяжело? — участливо спросил его притаившийся рядом Будищев.
Пока незадачливый воришка размышлял, что на это ответить, унтер решительно шагнул к нему и без замаха ударил под дых. Мазурику, никак не ожидавшему подобной подлости, показалось, что в его живот ударили, по меньшей мере, оглоблей и он со стоном опустился на колени.
— Как тебе не стыдно? — с укоризной в голосе покачал головой Дмитрий. — Я, можно сказать, тебя от турецкого ига спасаю, а ты у меня патроны спер! Слышь, гнида, как я Болгарию от османов освобождать буду без огнеприпасов?
— Он — цыган! — раздался рядом холодный голос, на не слишком хорошем, но все же вполне понятном русском языке.
— Что? — резко обернулся Будищев и увидел того самого типа, которому избитый им карманник отчитывался в своей неудаче.
— Я говорю, что Мирча из фараонова племени и ему нет дела до свободы балканских христиан, — любезно пояснил тот и криво усмехнулся.
— То-то я смотрю, что у него морда смуглая, хотя вы тут все такие. И вообще, не хрен по моим карманам шарить, не люблю я такого!
— Зря ты в это дело полез, солдат, — даже с каким-то сожалением в голосе заявил главарь местных уголовников и неуловимым движением вынул нож.
— А президент у вас часом не бухает? — хмуро поинтересовался у него Дмитрий и, переступив с ноги на ногу, вдруг сильно лягнул карманника, начавшего подавать признаки жизни.
— Ловко, — почти одобрительно кивнул головой бандит и сделал резкий выпад ножом.
Унтер в ответ неловко отшатнулся и, поскользнувшись, упал, вызвав у противника радостную усмешку. Однако едва тот бросился вперед, как перед его глазами оказалось черное, будто путь в загробный мир, дуло револьвера, а щелчок взводимого курка прозвучал подобно погребальному звону колокола.
— Дяденька, угадаешь, сколько я в тебе за три секунды дырок наделаю? — спросил Будищев и тут же вскочил на ноги.
— Ты не будешь стрелять, патруль услышит! — побледнев, заявил местный авторитет, отскочив в сторону.
— Лучше пусть меня двенадцать человек судят, чем шестеро несут!
— Слушай, солдат, давай разойдемся по-хорошему? Мы тебя не видели, ты нас не знаешь…
— А как насчет, моих патронов?
— Черт бы тебя подрал, вместе с твоими патронами! Да забери этот сундук, если хочешь, и будем в расчете.
— Ладно, канайте отсюда — махнул рукой Дмитрий и опустил револьвер.
Главарь уголовников в ответ спрятал нож, и, подобрав своего незадачливого подельника, пошел с ним прочь.
— Слушай, а что ты там спрашивал про президента? — вдруг обернувшись, спросил он.
— Да так, не бери в голову, — усмехнулся в ответ Будищев, — просто девяностые у вас никак не кончатся, прямо, как в детство попал.
Подождав пока жулики ретируются, унтер спрятал револьвер под полу шинели, где он носил его прикрепленным к внутренней стороне бедра. [87] Затем взгляд его упал на брошенный мазуриками трофей. Тащить его к штабу цесаревича было глупо, осматривать на месте — тоже не совсем удобно, а бросить не позволяла жаба. Поэтому, после минутного размышления, Дмитрий подхватил его и решительно пошагал в сторону госпиталя. Рядом с ним была небольшая роща, где можно было без помех ознакомиться с его содержимым и решить, что с ним делать.
Увы, похоже, этот сундук принадлежал зажиточному крестьянину, приехавшему на рынок для торговли, и в нем он хранил купленные для семьи гостинцы. Пару отрезов шерстяной ткани, немного ситца, какие-то платки, нитки и прочая женская дребедень. Единственной достойной добычей обещала стать только нарядная покрытая лаком коробка, но открыв ее, унтер с досадой нашел лишь аккуратно уложенные и пересыпанные сахарной пудрой кусочки сладостей. Машинально сунув один из них в рот, Дмитрий тщательно разжевал его и вспомнил название: — "рахат-лукум". Впрочем, если для него содержимое и не представляло особенной ценности, были люди, для которых оно могло стать настоящей находкой. Завернув его содержимое в узел, унтер пнул сундук и двинулся дальше.
Подойдя к госпиталю, Будищев увидел знакомую парочку и скривил губы в слабой улыбке. Лиховцев, одев на ногу примитивный протез, делавший его похожим на Джона Сильвера из "Острова сокровищ", пытался ходить по утоптанному снегу площадки перед зданием госпиталя, а Геся помогала ему и громко радовалась его успехам. Услышав его шаги, девушка обернулась, и лицо ее озарилось улыбкой.
— Смотрите, Алеша, к вам гости, — звонким, как колокольчик, голосом воскликнула она.
— Дмитрий? — удивленно воскликнул вольнопер. — Как я рад тебя видеть. Посмотри, кажется, я смогу ходить!
— Я думаю, сможешь даже танцевать, — усмехнулся Будищев. — Особенно если мастер сделает тебе нормальный протез, а не эту колоду. Здравствуйте, ребята, я тоже соскучился!
— Добрый день, — сделал книксен Геся. — Вам, вероятно, нужно поговорить, так что не буду мешать…
— Подождите, мадам, — попытался остановить ее Дмитрий.
— Мадемуазель! — строго поправила его сестра милосердия, и глаза ее сверкнули.
— Я — темный крестьянин из русской глубинки, — обезоруживающе улыбнулся он и поднял руки. — Мне простительно перепутать! Пожалуйста, не обижайтесь и не уходите, нам нужно поговорить.
— Хорошо, я слушаю вас.
— Блин, как бы это… — замялся Будищев, подбирая слова, — короче, я слышал от Федьки что вы попали в госпиталь с самым минимумом вещей и… в общем, возьмите это, вам пригодится.
С этими словами он подвинул свой узел к ногам девушки и смущенно развел руками.
— Что это?
— Ну, что-то типа… да посмотрите же, в конце концов!
Геся недоверчиво посмотрела на него, но затем любопытство взяло верх, и она склонилась над трофеем, столь героически отбитым у местных жуликов.
— Твид, ситец, камка? — удивленно воскликнула она, — но, откуда это?
— Если я вам расскажу, то вы все равно не поверите. Вы ведь портниха или модистка, не знаю, как это правильно называется. Так что, наверняка сможете сшить себе красивое платье, во всяком случае, лучше, чем это монашеское одеяние.
