Терминатор 1965 (СИ) - Осадчий Алексей (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
После Омска народу в вагоне поубавилось, «боковушки» почти все стояли пустые. До конечной точки, до Красноярска – чуть более суток пути, но выскочу лучше я с Лукичом, «внезапно», в Ачинске. Для блезиру прошвырнусь по городу на реке Чулым, знакомому по жизни прежней, глядишь калым какой подвернётся, о чём мне лихой снабженец толкует. Тем более до Козульки, где дед, бабушка и мама сейчас проживают от Ачинска вдвое ближе чем из Красноярска, всего 60 вёрст, может быстрее до гниды Ворожейкина доберусь.
Гусаров, едва я решил сойти с ним на земле чулымской, невероятно обрадовался, ещё бы, такой ценный кадр «нарисовался». Тем более, когда комсомольцев рядом не было, я Лукичу свою чуть изменённую версию пути жизненного поведал.
Выходило так, что Виктора Протасова насильно женили, дабы прикрыть пузо загулявшей девки. А чтоб молодой Витя не рыпался, подвели неопытного бухгалтера под статью, – подписал наивный 18-летний счетовод документы «тянущие» на тридцать тысяч рублей, тут же «ревизию» от председателя, родственника «невесты» и пожалуйте Виктор Сергеевич в ЗАГС и за стол свадебный праздничный. Иначе статья и срок. Долбо…б молодой, не понял, что за дурачка держат.
А и ведь правда, Лукич, – держали не только за дурачка, но и за бычка жертвенного, которого милиции сдать можно. Побоялись даже в армию отпустить, чтоб не затерялся после дембеля на просторах Советского Союза, через родню, заместителя военкома Брянской области белый билет выписали, плоскостопие нашли. Ну какое в жопу плоскостопие? Продемонстрировал Лукичу (носки сняв) стопу уже «модернизированную».
Может товарищ Гусаров и не спец, но сам факт «предъявления» пятки и уверения в потенциале марафонца точно запомнит. А я могу и рекорд какой ачинский побить городской на средних дистанциях, чтоб ясно было – не врёт Виктор, нет у него никакого плоскостопия. Далее подрихтованная автобиография заканчивалась смертью моих деревенских шантажистов, – перепили некачественного самогона коварный председатель и не менее коварный парторг совхоза и «сгорели» в один день.
А Виктор Протасов ноги в руки и на стройки Сибири, пока в родной деревне бардак и неразбериха. Одна проблема, если подавать на развод, – кормить чужого ребёнка придётся, у которого родной батя в двадцати кэмэ проживает, ну обидно же, Владимир Лукич! Обидно и несправедливо!
Лукич после моих откровений чего-то «накубатурил», и начал зазывать в Ачинск, стройки грандиозные в городе, вон какой глинозёмный комбинат возводится ударным темпами. Только там, понизив голос открыл «военную тайну» Гусаров, не комсомольцы, а по большей части зеки трудятся, контингент тот ещё. Следовательно, на любом серьёзном, «денежном» предприятии опытного бухгалтера, в строительном деле понимающего, с руками ногами оторвут. А можно, как уже и предлагалось, на непыльную работу художника-оформителя Витю пристроить. С такими-то талантами, да полгорода портреты закажет, тыщи в месяц зарабатывать – как делать некуй!
Дал красноречивому снабженцу себя уговорить, тот обрадовался, пригласил на первых порах у него пожить, а там племянница комнату вроде как сдаёт, надо уточить, но дом хороший и вроде как недорого. Ага, я так и подумал, когда Лукич «кубатурпл», что есть незамужняя сестра или племянница, подмогнуть которой с обретением мужа – святой долг главы семейного клана.
С комсомолками-натурщицами распрощался нежно, каждую расцеловал, по попе погладил, а Лене и Лере шепнул на ушко, чтоб писали на главпочтамт Красноярска до востребования. Девчонки раскраснелись и ясно было по мимике, моторике и прочим косвенным признакам – напишут. Вовремя я в поезде Брянск-Москва, «поднатужившись», бородавку свёл. И сейчас 170 см вполне для 1965 года нормальный, средний почти рост для мужчины, зубы «отбелились», и морду лица немного подправил, а прежнее «лошадиное» выражение на официальных фото всегда можно объяснить «серьёзностью момента» и низким профессиональным мастерством фотографа КБО (Комбината Бытового Обслуживания) отдалённого райцентра Брянской области.
Вокзальчик на станции «Ачинск» ещё старый, деревянный. Я-то в начале восьмидесятых сюда приезжал, к дяде Серёже, тот по распределению как попал на АГК (Ачинский Глинозёмный Комбинат) так и прожил жизнь на берегах Чулыма. Неторопливо зашагали с Лукичом к автобусной остановке, Гусаров всячески расхваливал город, заметно стесняясь за убогость и провинциальность и обещая непременное преображение Ачинска. Так оно и случится, тут Лукич не врёт.
Вполне приличный стотысячник отстроится в скором времени, причём во времена лихие 1990–2000 город не захиреет как Канск, два градообразующих предприятия глинозёмный комбинат и нефтеперерабатывающий завод работать будут стабильно. А Канск, тот да, страшно вспомнить как десятки больших предприятий позакрывались и два равнозначных по населению и по промышленному потенциалу города, две «столицы» западного и восточного «кустов» районов Красноярского края, зажили, скажем так, «по разному». Стабильный Ачинск заметно богаче был в начале 21 века, нежели чем депрессивный Канск.
Ну да ладно, чего о будущем загадывать, надо определиться на ближайшую неделю. В планах перекантоваться в Ачинске и если отсюда не смогу «достать» капитана Ворожейкпна, ехать в Красноярск и там ломать мудилу.
– Владимир Лукич, пойдём, в магазин зайдём. Бутылку возьму, да на закусь чего.
– Стоп, Виктор! Ты гость, сибиряки угощают.
– И это, Лукич. Приодеться бы поприличнее, а то сам понимаешь…
– По одёжке мол встречают? Не боись! Мои рекомендации в этом городе кой чего да значат!
– Да я ещё не определился, если честно. Ачинск, Красноярск. Понимаешь, Владимир Лукич, сидел я с детства в брянской глухомани, только книжки и газеты с журналами читал о нашей прекрасной стране. Хочется мир посмотреть, ну то есть СССР. Денег пока не особо, так хотя бы по краю Красноярскому поездить. Я атлас смотрел, куда ехать, здесь чем понравилось – много городов, как будто страна отдельная.
– Что есть, то есть, – загордился Гусаров, – миллиарды в Красноярский край вкладываются и ещё планируется вложить! Тут будет новая индустриальная база страны! Но тебе, Вить, надо определяться. Сколько годочков то? О, 27-солидный возраст, надо дом чтоб был, чтоб свой угол, работа. Тебе вон рисовать, конечно получается здорово, на кусок хлеба с маслом всегда начеркаешь. Но должно быть у мужика основное серьёзное занятие. Край понравился? Устраивайся так, чтоб по командировкам помотаться, пока один – накатаешься от Минусинска до Норильска!
– Вот-вот, и я о чём. Масштаб, перспектива! Не брянский колхоз «Тридцать лет без урожая».
– А на одном месте боишься осесть, думаешь, петляя как заяц, от алиментов избавишься? Не получится, найдут. Надо другое думать.
– Э, Лукич. Не порть настроение напоминанием о проблемах. Это наш автобус подходит? Не наш? Стой, жди, заскочу таки за поллитрой!
Жил гостеприимный гражданин Гусаров в старой постройки, но крепком двухэтажном деревянном доме, занимая второй этаж. Туалет и холодная вода среди коммунальных удобств наличествовали, а на соседней улице проживала племянница у которой строитель Лукич и баню отгрохал, для всей родни многочисленной, в Ачинск перебравшейся из окрестных деревень.
Супруга хозяина, заботливая и хлебосольная Раиса Семёновна, накрыв на стол и пришпилив портрет мужа, грозно руководящего из кабинета по телефону, на видном месте, убежала к племяннице Светлане ту самую баню раскочегарить.
Зашёл «на огонёк», Раисой Семёновной вызванный, парторг СМУ-72, Григорий Оганесян, обрусевший, осибирячившийся армянин. Углядев моё творчество и брутального, сурового Лукича у телефона, предложил камрад Оганесян за хорошие деньги нарисовать передовиков строительно-монтажного управления «в работе». А когда с подачи подвыпившего Гусарова посмотрел мои не вполне пристойные «пин-ап картинки», так сперва завис, а после начал горячо агитировать «тако-о-о-ого художника» к ним в СМУ-72 устраиваться. Клятвенного обещал прогрессивку, премии и прочие блага, не менее 250 рублей чистыми выйдет и по квартире вопрос порешается.
