Убей-городок 2 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
Так и я такого не помнил. А «школой дураков», что совсем не политкорректно и очень даже обидно, называли заочное обучение в Ленинградской средней специальной школе милиции МВД СССР, что располагалась в Стрельне. Происхождение такого дикого названия никто толком не знал. Произошло оно, скорей всего, от необременительности обучения и заведомой уверенности, что закончишь, раз уж поступил. А ведь она, школа эта, спасла многих, когда серьёзно встал вопрос об обязательном наличии высшего или хотя бы среднего специального образования для замещения офицерских должностей. Вот и сам Николай Васильевич был выпускником этой школы и не об этом ли он задумался минуту назад?
Шеф между тем продолжил:
— Так что, Алексей, мой тебе совет: не тяни с поступлением в вуз. Вот у нас в Вологде есть филиал ВЮЗИ, туда поступай, или в Ленинградскую вышку, да и другие заведения есть. Только, в другие-то далеко ездить будет. А это и для тебя муторно, да и для всех нехорошо. Вот и выбирай. Идёт?
Я кивнул. Как мне помнилось, в Вологде был не филиал, а учебно-консультационный пункт ВЮЗИ, менее статусное подразделение, нежели филиал, но именно отсюда выходили почти все наши милицейские юристы. А что, диплом не вологодский, а московский, точнее, общесоюзного образца. Чего ещё надо? Да и я в той, первой жизни присматривался к нему в качестве возможного места обучения.
Судя по всему, разговор близился к завершению. И точно, потому что Николай Васильевич легонько хлопнул по столу, как будто точку поставил и произнёс:
— Всё, Алексей, иди работай. И не думай, что в это межвременье тебе удастся посачковать. Шиш тебе, а не отдых. Я позабочусь, чтобы ты был загружен под завязку.
И я пошёл наполнять учётные дела всякими бумажками и думать.
Старик! Ишь ты, какую кликуху мне дали. Значит, коллеги мою неадекватность всё-таки заметили? Ну да, заметили. Вон, недавно обратили внимание, что я на машинке печатаю довольно бойко, только ругаюсь, что клавиши тугие. Привык, понимаете ли, что компьютерная клавиатура гораздо мягче, нежели наша техника, разбитая «пальчиками» участковых инспекторов.
А с другой стороны, чего удивляться, что коллеги внимание обратили? Профессия обязывает. Я вспомнил, что к концу службы мог с точностью до года определять возраст любого человека и ошибался очень редко. А потом, на гражданке, этот свой талант утратил без следа — не нужно стало, видимо.
Но отмотаем чуть назад. Какие-то свои ляпы в поведении и высказываниях я успевал заметить и, старался их как-то объяснить. Но ведь наверняка было то, что проходило мимо моего внимания. Что-то такое, что кажется мне самому очевидным, а других удивляет. Особенно, если учесть короткий стаж Лешки Воронцова в органах внутренних дел. Вот и заработал себе никнейм.
Я улыбнулся и сказал сам себе: вот на таких никнеймах ты и засыпался. Это, конечно, ничем тебе не грозит. Разве что окончательно прослывёшь чудаком на другую букву. Главное, не настолько, чтобы со службы попёрли. Я покрутил на языке новое прозвище. А что, очень даже ничего! Не чудак, конечно, а старик. Вот «сопляк» бы было обидно, в мои-то шестьдесят пять!
А мысли мои вернулись к недавнему разговору. В первой своей жизни до перевода в уголовку, мне пришлось проработать два года, а здесь прошёл только один, да и то, неполный. И происходит это совсем не так, как тогда. Что же такое получается? Я своей деятельностью меняю реальность? Причём самому мне знать не дано, так это или нет, можно только строить предположения. В таком случае рассчитывать на то, что все ходы заранее известны, мне не приходится, так что ли?
Я совсем раздухарился в своих предположениях. Надо бы взглянуть на происходящее трезво. Если в голову приходят мысли, что ты меняешь реальность, то тебе надо прямиком к старику Романову, полному тезке главного героя из фильма «Бриллиантовая рука», которому инопланетяне с Альфы Центавра магнитом просвечивали мозги.
А может, дело обстоит совсем не так? Вполне возможно, что я лежу сейчас в больнице, с трубкой в носу в коматозном состоянии, после ранения, полученного от обидчиков Гоши неподалёку от аквапарка? И моё агонизирующее сознание рисует мне различные виртуальные химеры?
Спокойно! Если это так, значит это легко проверить. Я взял большую «цыганскую» иголку, которой только что шил свои дела и собрался воткнуть её покрепче куда-нибудь… Нет-нет, не туда, куда вы подумали, а в руку! Но передумал. Это испытание с настоящей болью я уже преодолел в больнице и, заверяю вас, что всё очень даже настоящее.
Тогда другой вариант. В фантазиях, всякие там физические законы действовать не должны, например, гравитация. Вот сейчас я подпрыгну и воспарю под потолок, потому что я так хочу. Не будем терять времени!
Ух…
Услышав грохот, из-за стенки живо отозвался Николай Васильевич:
— Что, Воронцов, со стула упал? Кемарнул маленько? А то я слышу, притих что-то.
Пришлось наврать, что это портфель Гусева упал со шкафа. Если бы в эту минуту шеф вышел из своей каморки и не обнаружил в пределах видимости никакого портфеля, что бы он подумал обо мне? Что я всё-таки со стула упал? Да и ладно с этим! Вывод-то какой из происшедшего? Не подвис я под потолком. Или опыт не тот, или реальность, самая, что ни на есть реальная.
А что еще я могу сказать о предстоящем переводе? Да много что могу. А главное, что назначение в уголовный розыск никогда не происходит с бухты-барахты. К человеку долго присматриваются, что за характер, каков в деле, не грешит ли избытком интеллигентности, раскрыл ли на данный момент хотя бы самое ничтожное преступленьице, ну и так далее. И уж никакой начальник не станет предлагать, вот так вот, в лоб переходить к ним. К претенденту сначала ещё не раз подойдут свои же коллеги из розыска и, как бы невзначай, прокачают его взгляды на нынешнюю работу, на дальнейшие перспективы. Его «случайно» возьмут в какой-нибудь простенький оперативный рейд и посмотрят, что к чему. Обязательно посмотрят, какие отказные [6] материалы он готовил, случалось ли отказывать в возбуждении уголовного дела по материалам, изначально представляющимся как «глухари», и что из этого получилось?
И только после этого, если всё будет соответствовать ожиданиям, нет, не предложат, а всего лишь косвенно намекнут — вот, мол, сейчас самый удобный момент написать рапорт с просьбой о переводе в уголовный розыск. А начальник уголовного розыска ещё долго будет изнурять претендента неопределённостью, чтобы тот окончательно созрел и каждое утро просыпался с мыслью, что он пока ещё недостаточно достоин и надо трудиться, трудиться и трудиться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия. Или я что-то перепутал?
Да, Владимир Ильич это про учёбу говорил. Но дело не в этом, поскольку вывод один: тебе ничего не предлагают, ты сам просишься в розыск и готов каждым днём своей жизни доказывать, что руководство не ошиблось, выдав тебе такой аванс.
Глава пятая
Аморальное поведение Сани Барыкина
— Воронцов! Алексей! — подозвал меня после оперативки Златин.
— Да, Николай Васильевич? — нахмурился я, предвкушая какое-то особо пакостное задание, возможно, не входившую в прямую обязанность участкового.
— Подожди немного, — попросил меня мой начальник. Ну, пока он еще начальник, стало быть, я обязан выполнять его приказы и поручения.
Как водится, у участковых всегда есть о чем поговорить с непосредственным начальством. Кому-то надо было подписать рапорт, кому-то справку, а кто-то был недоволен тем, что следователь дал «отдельное поручение» именно участковому, хотя речь шла о доставке для допроса несовершеннолетнего, а это значит — обеспечивать явку должен инспектор Детской комнаты милиции. Видимо, когда «поручение» попало на глаза начальнику отделения, тот глянул, что адресовано в службу участковых, и просто взял, да и подмахнул ее не глядя, осчастливив резолюцией — мол, участковому такому-то. И так тоже бывает, ничего страшного.
