Студент 3 (СИ) - Советский Всеволод (полные книги txt, fb2) 📗
— Информирую вас как работодателя, — проговорил этот служебный робот. — Ведется следствие.
И положил трубку.
Это произошло минуты за три до появления бывшей коллеги, ныне студентки Никоновой. Ошарашенный начальник, заикаясь, передал услышанное подчиненным, вогнав всех в моральный ступор. Такими их и застала сияющая Лена.
— А вот теперь… — с ударением сказала она, — теперь, пожалуй, самое главное.
Глава 5
Лена по-настоящему не успела воспринять сказанное. Стояла, хлопала роскошными ресницами, тоже испытывая мгновенную окаменелость чувств и мыслей. И в этот миг в помещение ворвалась вытаращенная сотрудница ректората — рядовой клерк, шут знает, как по отчеству, все ее звали Оксана-кофеварка. За избыточную кипучесть по жизни и действительно талант сногсшибательно готовить кофе. Иные злые языки шипели, что лишь за это ее в ректорате и держат. Дура дурой, но у кого не получалось создать столь сказочный аромат, сколько бы ни старались. Гости бывали просто в отпаде.
Так вот, эта самая Оксана и влетела, вылупив глаза, в отдел кадров.
— Девчонки!.. — возопила она, — ой, здрасьте, Владимир Палыч! Дев… То есть, э-э, товарищи, вы знаете новость⁈
— Знаем, — холодно ответил Владимир Павлович.Он «кофеварку» недолюбливал.
— Откуда? — Оксана точно с разбегу налетела на невидимую стену.
Начальник сморщился, поскорей припал с сосуду с эмульсией. Ответила одна из сотрудниц:
— Да вот только что… Из милиции звонили.
— Из какой милиции⁈
Оксана и вправду была дура. Впрочем, с этим вопросом она была скорее права, чем нет.
Слово за слово, выяснилось, что в милицейской бюрократии есть какие-то свои запутки, левая рука не знает, что делает правая, и наоборот. И вот одна рука позвонила в отдел кадров, другая — в ректорат совершенно независимо друг от друга. Разные инстанции. Та, что звонила в ректорат, оказалась несравненно контактнее, из нее удалось вытянуть информации побольше. Всю это информацию Оксана и протарахтела кадровикам.
Дело обстояло так.
Соседка по лестничной площадке договорилась с Ларисой в субботу встретиться, обменяться какими-то там выкройками — ну, бабские глупые дела, юбки-блузки, шляпки-тряпки, понятно. Соседка самая ближняя буквально, стена в стену. Выходной, рано вставать не надо: допоздна всей семьей смотрели телевизор, потом муж, дети отрубились, а хозяйке какие-то внутренние демоны спать не давали, она уютно устроилась на кухне со свежезаваренным чаем и «Собором Парижской богоматери». Книгой, разумеется. И зачарованно погрузилась в приключения парижан XV столетия, то есть в бурлящий омут бешеных страстей, интриг, политики и дремучего невежества. Вот уж и ночь пришла, и вроде бы глаза слипаться начали, как вдруг…
Как вдруг за стеной раздался резкий шум. Читательница Гюго чуть не подпрыгнула и разом растеряла сон.
Похоже было, будто по полу протащили какую-то увесистую мебель, типа стола или дивана. Соседка застыла, разинув рот. Не сказать, что ждала чего-то, просто очумела, а все мысли как сдуло. У женщин при внезапных вбросахинформации бывает так. Как пыльным мешком из-за угла хлопнули.
Ну вот так она одурела, а между тем больше ничего не происходило. Совершенно. Текла ночь, тикали стенные часы. А потом вдруг еле уловимый звук — не то скрип дверной петли, не то щелчок дверного замка.
Почему-то этот призрачный звук в ночном безмолвии произвел на женщину неимоверно зловещее впечатление. Она задрожала и не очень сознавая, что делает, бросилась будить мужа:
— Коля! Коля! — жгучим шепотом. — Слышишь!..
Коля не сразу, но проснулся, и испуг подруги жизни расценил по-своему:
— Ну чего там еще?.. Дочиталась, блин! Квазимодо приснился, что ли? Не обосраласьслучайно?..
— У, дурак! Говорю тебе!.. — и она горячо описала ночные звуки, начиная, правда, соображать, что ничего особенного-то в них и не было… Коля так и воспринял, зевнув:
— Ну и что такого? К Лариске твоей наверняка мужик какой-то приходил, да и слинял тихим сапом… А зачем приходил, понятно. Табуретками гремели? Тоже бывает… Кстати! Раз уж не спим, так мы тоже давай тем же самым займемся. Можем и на табуретке…
— Дурак! — фыркнула супруга, но уже с иным смыслом. Мужнины слова и вправду сдвинули мысли на иные рельсы… ну а что случилось дальше, это уж другая тема.
Как договаривались, не самым ранним утром, часов так в одиннадцать, соседка сунулась к Ларисе за выкройками. Позвонила в дверь. Никто не открыл.
Странно. Недоумевая, соседка позвонила и дважды, и трижды. Тишина. Конечно, тут вспомнились странные ночные звуки, при свете дня уже не казавшиеся зловещими… но в совокупности с безмолвием за дверью все порождало какую-то не то тоску, не то тревогу, которая никак не выветривалась.
С этим тягучим беспокойством женщина побродила по квартире, вышла. Еще раз позвонила в соседнюю дверь. Ничего.
Зачем-то пошла вниз, вышла во двор… и натолкнулась на молодого милиционера. Лейтенанта.
— Здравствуйте! — обрадовался он. — Я ваш новый участковый, делаю обход территории. Знакомлюсь!..
Ну вот так все и совпало как нарочно. Смутная тревога женщины, ретивость начинающего участкового… Старый наверняка бы отмахнулся от такой ерунды, а этот так и вцепился, тоже звонил, стучал в дверь, а потом поднял на уши ЖЭК, дернули дежурного слесаря, еще не успевшего принять законную субботнюю чекушку. Тот явился, сильно недовольный несовершенством бытия:
— Ну чо еще стряслось? Суббота же!.. — и дальше неприлично.
Лейтенант одернул рассерженного пролетария:
— Так! Ты, рабочий класс, во-первых, при женщинах не выражайся, а во-вторых какая тебе суббота? Ты что, еврей?
— Ну, чего нет, того нет, врать не стану.
— Зато дежурный?
— А вот это да…
— Тогда какие разговоры? Вперед! Открывай!
Сознавая справедливость сказанного, «рабочий класс» с сопением начал возиться в дверном замке.
Честно сказать, законность этого действия была довольно шаткая, базировалась она только на неистовом рвении участкового, только что произведенного из сержантов в лейтенанты и упоенного собственным офицерством. Но ведь и вправду как-то так сходятся стрелы событий…
Короче говоря, лейтенант и понятые, в каковые на ходу были произведены соседка и слесарь, ввалились в квартиру… и оледенели, увидев на полу мертвую хозяйку.
— Стоп! — я вскинул руку.
Естественно, я узнавал все это в двойнойпередаче. Сперва Оксана горячо трындела отделу кадров, а теперь Лена пересказывала мне. Она говорила разумно, толково, и пока в ее монологе все было мне понятно. Но на данной точке возникла потребность в уточнениях.
Я спросил о том, в каких позе и одежде находилось тело. Спросил без всяких задних мыслей, но забыл, что женская логика от мужской сильно отличается.
— А что, тебе это так интересно?.. — и в голосе промелькнула нотка ревности.
Я решил, что здесь надо ответить жестко:
— Лена! Мы что с тобой, тут шутки шутим? В бирюльки играем? Ты уж малость переключи мозги с бабьей дури на реальные проблемы! Которые нам с тобой надо решать.
Конечно, Лена осознала, что я прав — девушка она неглупая. Но заартачиться необходимо, как же без этого:
— Ха! Это у кого же бабья дурь⁈
— Подумай, — спокойно парировал я. — У кого из нас может такое водиться в голове?
— А вот это еще вопрос! — огрызнулась Лена, но примирительно, давая понять, что держа фасон, сильно конфликтовать она не хочет. И я верно уловил этот акцент.
— Ладно, не будем в данный вопрос углубляться. А вот мои вопросы важные. Итак, подробности!
Подробности, насколько Лена владела ими, оказались таковы: тело лежало на полу ничком между кроватью и обеденным столом, явно сдвинутым с места. Обнаженным тело не было, но и назвать его одетым можно было ограниченно: в легком полупрозрачном пеньюаре, еще и сильно задранном к голове.
— Хм, — произнес я.
Конечно, выводы уже напрашивались. Но излагать их я пока не стал.
