Трехглавый орел - Свержин Владимир Игоревич (версия книг TXT) 📗
Маркиз Пелигрини не заставил себя долго упрашивать. Он появился в моей золоченой каморке, едва юная Вирджиния успела ее покинуть.
– Добрый день, граф, – негромко произнесла хозяйка, едва закрылась дверь.
– И я рад приветствовать вас, ваша светлость.
Что и говорить, чувствовал я себя отвратительно, но с головой у меня вроде бы все было в порядке. Спасибо Джон Пол Джонсу, я даже не бился ею о палубу во время падения. А потому новомодная манера именовать маркизов графами увлекла меня настолько, что я прислушался, стараясь не пропустить ни одного слова.
– Итак, моя дорогая герцогиня, что это за таинственный юноша, ради которого вы просите меня срочно приехать в Кале?
Таинственный юноша едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Дотоле ему не доводилось слышать подобного титула для тридцатилетних мужчин, а уж из уст барышни, которой самый неотесанный чурбан не мог бы дать больше двадцати двух, и подавно.
– О, это настоящий герой! Он спас английский корвет от пиратов. Шестерых из них убил голыми руками, а их вожака, знаменитого Джон Пол Джонса, уже раненный, взял в плен.
По моим подсчетам, количество убитых мною в ночной стычке не превышало двух. Остальные же ограничились травмами различной тяжести. Порой, если видение меня не обманывало, тяжести явно недостаточной. Что ж, впредь урок. Реальность этого мира более не вызывала у меня сомнений. Ни в малейшей степени. Что же касается количества моих жертв, боюсь, что до прибытия в Санкт-Петербург людская молва доведет их до общей численности экипажа лихтора. Интересно при случае узнать, какие крылатые слова припишут мне при этом историки.
– Не бог весть какая заслуга, – хмыкнул маркиз Пелигрини. – Джон Пол Джонс сражается за независимость своей родины от кучки чопорных лордов с полубезумным королем во главе. И в этом деле справедливость, несомненно, на его стороне. Впрочем, как вы сами знаете, граф Алессандро Калиостро лечит больных, а кто они, короли или погонщики мулов, не его забота.
Ах вот оно что! Так вот какого лекаря ко мне сюда пригласили! Ну что ж, пациент либо умрет, либо выживет. А если выживет, то либо умрет, либо будет жить. Я уткнулся носом поглубже в подушку, чтобы скрыть свои эмоции.
– Кстати, ваш герой богат?
– Полагаю, что нет. Но он племянник лорда Баренса, чрезвычайного посланника короля Георга в России. А Баренсы – весьма богатый род.
– Чрезвычайного посланника в России, – повторил маркиз Пелигрини, вдруг оказавшийся совсем даже не маркизом. – Это хорошо. Сам Господь посылает его нам навстречу.
Казалось, он начисто забыл о меркантильной составляющей своего вопроса.
– Вы говорите, моя дорогая Бетси, что лорд Баренс спрашивал о возможности плыть в Петербург на вашей яхте?
– Да, граф. – Герцогиня, казалось, не заметила фамильярного обращения к себе, так будто это была норма, принятая в их общении.
– Прекрасно. Я думаю, вы предоставите ему такую возможность. Кстати, ваша светлость, я привез письмо от морского министра, дающее вам право поднять французский флаг на своей яхте. Вы можете выходить в море хоть сию минуту. Прошу вас все же дождаться, пока я сойду на берег, – пошутил Калиостро. – Завтра, знаете ли, я должен быть в Митаве.
– Но, граф, Митава…
– Вы полагаете, Митава слишком далеко от Кале? Пустое, я там буду завтра. – Я услышал тихий мелодичный звон открывающихся часов. – Точно, завтра к вечеру. Однако давайте же займемся вашим раненым героем. Передайте лорду Баренсу, что это лечение обойдется ему в пятьдесят гиней. Это самое меньшее, на что я могу пойти, – пояснил Калиостро. – И то только из почтения к вам, сударыня.
– Благодарю вас, граф, – произнесла герцогиня своим глубоким нежным голосом. – Я действительно многим обязана этому человеку.
«Вот так новость!» – подумал я и тут же открыл глаза, почувствовав рядом с собой резкий запах нюхательной соли.
– Добрый день, милостивый государь. – Человек, стоящий передо мной, был невысокого роста, хорошо сложен, хотя говорить об этом определенно из-за фасона длинного камзола было тяжеловато. Высокий лоб его, если верить физиономистам, выдавал незаурядный ум, а черные блестящие глаза, казалось, отражали игру страстей в душе моего лекаря. Я прошептал ответное приветствие, стараясь выдавить улыбку на лице, но, видит бог, получилось кривовато. – Давайте посмотрим, что там у вас.
Нимало не стесняясь присутствовавшей здесь герцогини, он откинул покрывало и занялся моими ранами. Я увидел, как леди Бетси поспешила отвернуться, смущенная моим непарадным видом, но, судя по тому, что в муранском зеркале я наблюдал ее тонкое лицо с печальными серыми глазами, она тоже пристально следила за происходящим на ложе.
– Рана ноги не опасна, – подытожил свои наблюдения Калиостро, – глубокий порез, не более. С плечом, конечно, хуже: пуля прошла над лопаткой и вышла около ключицы. На наше счастье, жизненно важные органы не задеты; чуть влево – вы могли остаться без руки, ну а чуть правее – моя помощь вам и вовсе не потребовалась бы. И все же вы в большом долгу у того, кто столь своевременно обработал ваши раны. Пролежи вы на палубе чуть подольше – истекли бы кровью. Однако потеря ее все же большая. Но организм у вас сильный. – Граф вновь окинул меня взглядом. – Можно даже сказать, очень сильный, так что, думаю, ничего страшного не произойдет. Я дам вам чудодейственный бальзам, вы будете смачивать им повязку. В Петербурге, думаю, вы уже сможете не только ходить, но и гарцевать на лошади. Вы ведь любите лошадей?
– Да, – прошептал я.
– Вот и прекрасно, я тоже. Совершеннейшие творения Господни. Пока же ваши лучшие лекарства, не считая, конечно, моего бальзама, – покой, свежий морской воздух и обильная еда. Побольше мяса, красного вина и шоколада.
Герцогиня кивнула, словно приняв к сведению распоряжения лекаря. Я представил себе мясо-шоколадную диету – под красное вино получилось неплохо.
– А сейчас, – он протянул мне маленький стаканчик, наполненный темной жидкостью, – вы примете лечебный отвар и уснете, а я пока обработаю ваши раны.
На всякий случай прикинув для себя, что вряд ли успел досадить чем-либо Калиостро, а следовательно, шансы целенаправленной отправки меня к праотцам довольно малы, я согласился принять налитую мне лекарем микстуру и вскоре погрузился в яркий цветной сон.
…Я шел сквозь каменную толщу. Шел, раздвигая плечом гранитные глыбы, и они поддавались, будто восковые. Я пробовал бежать – ноги мои вязли и еле вытаскивались из размякшей горной породы. В руке моей была цепь с медальоном. При каждом шаге она звенела, будто увешанная сотней маленьких серебряных колокольчиков, и тот, кто шел за мной, всегда и неотвязно шел за мной, слыша этот звон, шаг за шагом приближаясь ко мне в недрах скальной толщи. Чувствуя близость его, я менял направление, по-заячьи стараясь запутать следы… И каждый раз вдали передо мной вставала девушка в длинном до пят темном плаще… И каждый раз она отворачивалась, словно пряча от меня свое лицо, и исчезала, не оставляя даже следов на каменной пыли. И лишь взгляд серых глаз, подобный утреннему туману над дремлющим весенним озером, преследовал меня вновь и вновь, исчезая и появляясь за моей спиной.
