В лето 6746 года от сотворения мира (СИ) - Нефёдов Борис (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Красные штаны (после использования) я приказал к дереву посреди селища привязать, чтобы всем память была о последствиях кумовства и лизоблюдства в моей армии. Даже потом, когда уходили, они так и остались висеть. На память.
Смог я решить к тому времени и вопрос с командиром копейщиков. В Новгороде нашел, из свободных. Всю жизнь воевал. Был и десятником и сотников и командиром отряда. Дома не завел, семьи не имел. Но возраст. (Хотя что за возраст, сорока лет нет). Точнее, не я его нашел, он сам ко мне стал проситься. Мол, не может «на гражданке», а для дальних походов уже староват. Звали его Алексей Щука.
Как командир всем он был хорош, но строевой подготовке научиться не смог. Так он что сделал. Поставил себе заместителя из молодых, так сказать «зам по строю». Алексей ему приказы отдает, говорит, что сделать надо, а тот уже это строевыми командами до остальных доводит. Не самый лучший вариант, но у них в паре хорошо получилось. Зато в работе с личным составом равного Алексею Щуки у меня не было. Он тебе и с копьем, как швея с иголкой, и с тесаком только что не жонглирует, и знает когда рявкнуть (а то и по шее дать), когда отпустить, а когда просто по плечу похлопать да похвалить. Личный состав за ним хоть в огонь, хоть в воду. Большое дело для командира.
Ну и отдельный разговор про начальника моей медицинской части. Нашел я ее, как и абсолютное большинство других своих людей, на торге у Ибрагимки. Лет под тридцать (по тем временам, в общем-то немало), стройная, по имени Милица. Откуда она и как попала в рабство она говорить не стала. Пообещала потом как-нибудь рассказать. Но имя славянское. Правда, в моем мире больше популярное в Сербии, Черногории, Македонии, в общем в той стороне. Да и говорила она по-славянски с непривычным, хотя и легким приятным акцентом. Была она травницей и, как все полагали, ведуньей. Редкая профессия на Руси, причем люди, владеющие ею, считались опасными. Поэтому в ее сторону даже не поглядывали. Только свяжись с этими знахарками. Ты ее обнять захотел, а она тебя силы мужской до конца жизни лишила. Люди божились, что сами были подобному свидетелями.
При всеобщем веровании в высшие силы, когда лечение часто проводилось с помощью молитв, заговоров, заклинаний, отыскать травницу, что лечила с помощью целебных настоев и отваров — уже большая удача, а мне из разговора с ней стало понятно, что она еще и «резальница» (хирург по-нашему). Используя экстракт красавки и настойку опия, она, как выяснилось, умела «отключать клиента» и проводить ему довольно сложные операции, в том числе по ампутации конечностей. Такую я упустить не мог.
Ибрагимка за нее долго не торговался, похоже сам ее побаивался. Я не знаю, как там насчет заговоров, но вот карантин ей не понадобился. Ни видимых болезней (я, конечно, не сам ее осматривал), ни насекомых. И это из Ибрагимкиных-то пенатов. Я разрешил ей набрать себе из имеющихся у меня людей человек 15 и обучить их оказанию помощи прямо на поле боя. И здесь она заявила, что хотела бы, чтобы я закупил с десяток тех женщин, что сидели с ней у Ибрагимки в клетках. И что самое странное, что я, прекрасно понимая, что она просто желает спасти этих людей, тем не менее не смог ей отказать. Понимаете, вот все понимал и не смог. Да чего там, понравилась она мне. Своей внешностью, своей спокойной уверенностью, надежностью и одновременно, что бы там про травниц не рассказывали, какой-то незащищенностью. В общем, купил я ей этих женщин, и она уже почти месяц с ними занимается. А я… А я стал, как бы по делу, но навещать их. Сяду в сторонке, слушаю, как она их учит. И понимаю, что смешно выгляжу и уйти не могу. Может быть правда что-то здесь потустороннее? Хотя, какое «потустороннее», что глупости-то молоть. Очень даже не потустороннее.
Ее голос меня завораживал, хотя говорила она страшные для женщины вещи:
— Ваш враг — паника. Даже сильному и крепкому мужчине может стать дурно от вида бьющей фонтаном крови. Самая распространенная ошибка при оказании первой помощи — неумелое или вообще ненужное наложение жгута. Жгут надо накладывать только при повреждении крупных вен. Например, когда рука или нога отрублены. В подобных случаях кровь ярко-красная и вытекает толчками. В других случаях жгут не всегда нужен, мало того, часто бывает вреден. Накладывая жгут или перевязывая рану забудьте о том, что происходит вокруг. Не обращайте внимания на врагов, кровь, мат и смерть, что будут рядом с вами. Для вас не должно быть ничего и никого, кроме человека, которому вы оказываете помощь. И еще. Вернемся к жгуту. Его нельзя накладывать надолго.
— А на сколько.
— Скажем, если время с утра и до полудня поделить пополам — где-то будет в самый раз. Зимою меньше.
— А если надо еще подержать?
— Ослабьте жгут, прижмите вену. Пусть в этом месте тело отойдет, а жгут наложите снова, но только немного выше или ниже. Но имейте в виду, даже полдня для жгута — это много.
— А если повязка пропиталась кровью, ее как менять?
— Если повязка пропиталась кровью, на месте менять ее не нужно, надо прямо на нее оборачивать следующую. Когда будете перевязывать на месте, ничего из раны не удаляйте, будь то песок или торчащий предмет, кость, например. Наложите повязку возле него. Их удаление вами может привести к усилению кровопотери. Несите ко мне, я на лавке лекарской (операционном столе) сама разберусь. Сшивать раны будем учиться завтра, а сейчас собирайтесь, пойдем в лес. Будем мох собирать для перевязочного материала. Его каждой из нас, если бой будет, может очень много понадобиться.
Когда женщины вышли, она повернулась ко мне:
— Михаил Игнатьевич, ты что-то хотел?
— Да нет, так зашел. Тоже поучиться невредно.
— Судя по инструментам, что ты мне передал, так это мне у тебя еще учиться и учиться.
А я сижу, смотрю на нее и сказать не знаю что. Дурак дураком, ну ёкарный бабай.
Князь зачастил ко мне в селище. Вот и сегодня приехал. Мы стояли с ним на возвышенности и смотрели на то, как на «плацу» мои люди занимались строевой подготовкой. Я комментировал:
— Война требует порядка и дисциплины. Даже не самые в обычной жизни воинственные народы нередко выходят победителями тех народов, в обычной жизни которых взращивается агрессивность и воинственность, но которым на войне не хватает дисциплины. Без дисциплины нет строя, и когда против строя воюет толпа индивидуально хорошо подготовленных и физически более сильных воинов, то они все равно остаются толпой и потому почти всегда проигрывают. Без дисциплины нет стойкости. Без дисциплины приказы не выполняются, каждый сам себе командир.
— Ну, в княжеской дружине все подчиняются.
— Подчиняются, да только не главному воеводе, а своему князю. Толку от этого мало. Но и своему князю они вот так подчиняться не могут. Вон, смотри. Сейчас вот эти, что на плацу, попадут в «засаду».
В это время на поляне, что мы называли плацом, две сотни рекрутов маршировали колонной по 6 человек. Идут в ногу (и то хорошо), никто не требует «чеканить шаг» или «выше ножку». На одной ноге клок сена привязан, на другой — соломы. В это время из кустов им во фланги выскакивает типа толпа «недругов». Звучит команда и колонна, остановившись, распадается на две половины, каждая из которых оказалась друг к другу спиной и лицом к нападавшим с двух сторон «врагам». Теперь это уже две шеренги, глубиной в три человека каждая. Новая команда и мгновенно с каждого фронта образовалась стена щитов, блеснули лезвия мечей, над ними — кончики копий, в двух шагах за ними — лучники, уже готовые к стрельбе.
— Что скажешь, князь?
— Так они знали про «засаду».
— Верно. Пока — знали. Знали, а все равно вон там двое замешкались. Но навыки нарабатываются постепенно. Скоро они будут все делать быстро, как надо и не задумываясь. Все это — результат многократного повторения. Почему они, не обсуждая, выполняют команды? Потому что верят своим командирам, потому что понимают, что в бою некогда выяснять правильный приказ или не правильный. Не только в стратегии, но и в тактике ключ к победе. Был такой франкский полководец, звали его Наполеон. Когда он воевал в Египте, то ему приходилось сражаться, в том числе с мамлюками — очень сильными в единоборствах всадниками. Так вот этот Наполеон о них говорил так: «Один мамлюк почти всегда победит всадника-франка, 100 франков будут сражаться со 100 мамлюками на равных, но 1000 франков почти всегда победит тысячу и даже три тысячи мамлюков». Почему? Потому что франки Наполеона сражались строем. Так сильно влияние тактики, порядка и дисциплины!
