Трехглавый орел - Свержин Владимир Игоревич (версия книг TXT) 📗

– Были твои англичане, не беспокойся. Стою я в одной рубахе, мокрый до костей, навожу орудие, вдруг на тебе, приезжает такой себе павлин краснокафтанный. От спеси чуть не лопается. Говорит, что золотыми сыплет, каждое слово считает, чтоб лишнего не передать. Я, говорит, адъютант генерала Гоу, какой-то там чертов майор. Кто у вас тут старший? Я ему отвечаю: «Я старший». Он меня взглядом смерил, как в лавке оценил, паскуда, торгашья душа. Говорит: «Я хочу видеть вашего начальника. У меня для него приказ от генерала». Я осерчал, кричу ему: «Какой такой приказ? Докладывай точно. Я начальник артиллерии граф Орлов». А он мне: «Генерал Гоу велел вашему корпусу двигаться в юго-западном направлении до берега реки Кейп-Фир на соединение с корпусом Корнуоллиса».

– Ну а ты ему? – Лис хитро посмотрел на меня, предчувствуя, что, судя по отсутствию на этом военном совете англичан, ответ графа был достоин войти в анналы военной дипломатии.

– Ну а что я? – нахмурился Орлов. – Осерчал я на этого петуха расфуфыренного. Чего это вдруг какие-то генералы мне указывать начали, и говорю адъютанту довольно-таки пристойно: «Передайте лично от меня вашему генералу Гоу „go away“ (пошел вон)».

– А он?

– Он за палаш схватился.

– А ты? – не унимался Лис.

– А я его банником поперек хребта навернул. Хлипкие у них тут банники, с первого раза пополам треснул, – пожаловался начальник пугачевской артиллерии. – Так что потом Ржевский с казаками этого майора и эскорт его, поди, версты полторы гнали.

– Значит, вопрос с англичанами можно считать закрытым, – подытожил я. – Что ж, может, так оно и лучше. Вопросы, кто за кого, отпали сами собой. – Я хотел еще что-то добавить, но не смог. Голос, возникший в моей голове, потребовал внимания так же настоятельно, как внезапно вылезший гвоздь из сиденья стула. Судя по взгляду Лиса, его эта напасть тоже не обошла стороной.

– Эй, вы, герои войны против независимости, – безапелляционно заявил голос, – пожалуйте в ближайший к пирсу дом на исповедь. Епитимью на вас накладывать буду.

Я невольно поперхнулся. Это был голос Джозефа Рассела, Двадцать третьего герцога Бедфордского.

Глава двадцать седьмая

Окна в хижине, где располагалась наша «исповедальня», были выбиты и затянуты кусками парусины. Рыбацкая семья, обитавшая в нем, увидев нежданных важных гостей, как-то бочком поспешила покинуть свое жилище, явно не до конца доверяя благожелательности невесть откуда взявшихся завоевателей. На полу хибары лежало несколько умирающих американцев, над которыми хлопотал Рассел в коричневом доминиканском одеянии и парике с тонзурой. Впрочем, весь этот маскарад мог ввести в заблуждение разве что голодного туземца с острова Сатанаксио. Холеное лицо Двадцать третьего герцога Бедфордского и его безукоризненная военная выправка так же вязались с монашеским одеянием, как кавалерийские сапоги с балетными пачками.

– Где вас черти носят? – набросился на нас служитель культа в выражениях, явно не подобающих его духовному сану. Со стороны, должно быть, выглядело весьма забавно, как безвестный бедный монах распекает высокопоставленных офицеров за опоздание.

– Извини, военный совет, – начал было я.

– Я тоже дам тебе совет, – перебил меня старина Зеф. – Быть может, не такой военный, но зато полезный. К тебе, Лис, он тоже относится. Если вы тут выполняете задание Института, то будьте добры помнить, что для вас главное, а что второстепенное. Я вас прождал не меньше двух часов. Все это время мобильная подводная камера переброски ждет меня у берега в состоянии готовности. А это, должен вам заметить, обходится в изрядный шиллинг…

Делать было нечего. Объяснять Расселу, что мы не могли по его вызову встать и откланяться, сообщив, что нас ожидает представитель Института, было бесполезно. Он просто не желал нас слушать. А потому нам не оставалось ничего другого, как изобразить на лицах полнейшее смирение и предоставить свою дальнейшую участь воле начальства.

– Дьявольщина! В жизни своей не отпускал столько грехов, – успокоенный нашей безропотностью, произнес герцог Бедфордский, знаменуя окончание начальственного аутодафе. – Ладно, к делу.

– Ага, – кивнул Лис, – к делу. Как говаривал один знакомый следователь, приобщая конверт с червонцами к своему карману.

Зеф метнул на него гневный взгляд.

– Шутки в сторону, господа офицеры. Я вас, конечно, поздравляю с сегодняшней победой. Главным образом, с тем, что вы остались живы. Жаль, не успеем это отметить. А я, кстати, прихватил пару бутылок прекрасного «Хенесси». Но да бог с вами, оставлю, выпьете на досуге. Сейчас же ситуация складывается буквально следующим образом: в связи с ожидающимся прибытием вашей армады в местных верхах произошел явный разброд и шатание. На данный момент дела у американцев идут неважно, в апреле к генералу Гоу подошло свежее подкрепление, и его войска нанесли мятежникам ряд ощутимых поражений. Вы же своим прибытием и вовсе мешаете континенталам все карты. Как докладывает твой дядюшка, Вальдар, группа видных представителей Конгресса уже прислала в Лондон некоего Томаса Карстена, мастера одной из здешних масонских лож, с целью поиска путей примирения, а быть может даже, и почетной капитуляции.

– А мы тут при чем? – возмутился я, собираясь заявить, что отъезд мистера Карстена в Англию к нашим действиям не имеет ни малейшего отношения.

– При исполнении служебных обязанностей, – отрезал Рассел. – Теперь они у вас будут таковы: запоминайте, это ваше новое задание. Поскольку из-за вашей экспедиции срывается подписание Декларации Независимости, а Институт считает, что в этом мире она должна быть подписана, на вас возлагается личная ответственность за то, чтобы все было завершено в кратчайшие сроки. Естественно, с необходимым Институту результатом.

– Всего-то! – хмыкнул Лис. – Может, нам еще стоит тут побороться за права человека или, скажем, за гуманное отношение к животным? Пусть ваша светлость только прикажет, мы ща тут мигом всех коней в мустанги перепишем.

– В ваши прямые обязанности это не входит. В свободное от работы время – пожалуйста, – парировал выпад моего напарника Рассел. – А с Декларацией Независимости не затягивайте. Желательно, чтоб к осени ее уже подписали.

– Точно, – не удержался от обычной своей колкости Лис. – Чтоб маленькие американские детишки, придя первого сентября в школу, на первом же уроке смогли насладиться ее текстом.

– Все, джентльмены, – пропуская мимо ушей слова Лиса, произнес Джозеф, – время идет, камера перехода простаивает. Проводите-ка меня лучше через посты. И вот что еще: можете сообщить своему «государю-императору»: по донесениям нашего канадского резидента, Салават Юлаев благополучно пересек Аляску и движется по Канаде в сторону Великих озер. В его армии более пятидесяти тысяч человек, причем полный Ноев ковчег: башкиры, буряты, тува, китайцы, манчжуры, чукчи, в общем, где шел, там и подбирал. Согласно последней информации, в Канаде к нему почти в полном составе уже примкнули аджибуэи, ассинибойны и кри равнин. Союз делаверов также готов поддержать армию «Свободных людей», как они себя величают.

– Какой впечатлительный мальчик, – внезапно усмехнулся этим известиям Лис, – а всего лишь стоило процитировать ему Фауста:

– Джентльмены, летние ночи коротки, скоро начнет светать. Самое время возвращаться, чтобы не создавать ненужных легенд.

– Ненужных легенд не бывает, – вздохнул Лис, толкая дверь рыбачьей лачуги. – Ненужная бывает правда, но это к делу не относится.