Аналогичный мир (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Тёмные, приятно прохладные после дневной жары улицы. Небрежный, необязательный разговор ни о чём. И вдруг.
— Фройляйн Женни, вы не даёте мне ни малейшей надежды?
— Надежды? На что? — притворяется она непонимающей.
— Не надо, фройляйн Женни, вы отлично понимаете, — голос Гуго серьёзен, и она чувствует его искреннюю боль. — Поверьте, я не мальчик, чтобы разбрасываться словами. Но вы… вы понимаете и без слов. Если бы была надежда… Нет, не подумайте, я не могу и не хочу навязывать свою… своё чувство, принуждать вас к ответу. Но я хочу, чтобы вы знали. Я действительно… вы нравитесь мне, я хотел бы, чтобы вы были рядом. Я ни на чём не настаиваю, но позвольте тогда мне быть рядом с вами. Не лишайте меня надежды, фройляйн Женни, умоляю… Я не знаю, занято ваше сердце или нет, но мне сейчас в нём нет места, я согласен. Но позвольте мне ждать.
— Как я могу позволить вам что-то или запретить, — пожимает она плечами. — Вы свободный человек, и по какому праву я могу…
— По праву любви, — перебивает он её. — Моей любви к вам. Я обещаю вам, фройляйн Женни, клянусь, что не обеспокою, не скомпрометирую вас, что больше вы не услышите ни признания, ни мольбы. Но знайте, что я… что я рядом.
— Спасибо, Гуго…
…Тогда она быстро прекратила разговор и распрощалась. Гуго держит слово. Ухаживает, оказывает мелкие знаки внимания, говорит комплименты, но всё это строго в рамках приличия.
— Рассел, вот ваши расчеты.
— Благодарю. Как ваши дела, Джен?
— Как всегда, отлично!
— Рад за вас. И ещё раз благодарю.
— Да! — пальцы Эллин выбили такую дробь, что к ней обернулись. — У нас в городе теперь есть Палас. Одна открыла. Представляете, она где-то нашла уцелевших спальников и открыла Палас.
— У себя на дому? — смеётся Перри.
— Нет, ну что вы. Делается так. Вы договариваетесь с ней, оплачиваете, оставляете адрес. И в назначенное время к вам приходит… — Эллин сделала эффектную паузу, — самый настоящий спальник. Ну, ему какие-нибудь пустяки на чай, угостить там… И вы получаете полное удовольствие.
— Вы так аппетитно рассказываете, — улыбается Норман, — что даже завидно.
— Хотите, — Эллин лучится добросердечием, — я узнаю у неё, берёт ли она мужские заказы?
— Я бы предпочёл переговоры без посредников. Не обижайтесь, Эллин.
— Ну что вы, я всё понимаю, — Эллин смущённо смеётся. — Я лучше действительно узнаю, и если она согласится, познакомлю вас.
— Буду вам признателен, — Норман склоняет голову со светлыми безукоризненно ухоженными волосами.
— И сколько раз вы уже доставляли себе это удовольствие, Эллин? — спрашивает вдруг Рассел.
— Оно слишком дорого, чтобы быть частым, — вздыхает Эллин и тут же пунцово краснеет, — и вообще, джентльмен об этом леди не спрашивает.
Рассел улыбается, но его непроизнесенная фраза: «Если только леди сама не рассказывает об этом», — всем слышна и ещё долго словно висит в воздухе.
Домой Женю, как всегда, провожал Гуго, как всегда до перекрёстка.
Эркин пришёл почти сразу за ней. Женя подозревала, что он возвращается раньше и прячется где-то неподалеку, пока она не придёт. Без неё он дома избегает и по двору без дела болтаться не хочет.
И сегодня она только успела поцеловать Алису и спросить, почему та ещё не спит, как он пришёл. Очень довольный. Выложил на стол деньги и пошёл мыться. Алиса успела сунуть нос в сумку, увидела пакет из кондитерской, и загнать её в постель было уже невозможно. Женя на всё махнула рукой и пошла готовить ужин.
Эркин, как всегда, сначала разжёг плиту, а потом уже переоделся и стал умываться. Обычно Алиса крутилась тут же, но сегодня она предпочла не оставлять без присмотра пакет. Женя сочла момент удобным для разговора.
— Эркин.
— Да, — он обернулся к ней.
— Я хочу поговорить с тобой. Об Алисе, — он как раз вытирался и, услышав её слова, опустил полотенце и растерянно улыбнулся.
— А что… что с Алисой? — неуверенно спросил он.
— И с ней, и с тобой. Ты её совсем забаловал. Не надо, Эркин.
Он опустил голову и стоял так, скручивая, комкая полотенце. Женя уже знала его манеру выражать несогласие молчанием и потупленными глазами, но не отступала.
— Она такое слово «нельзя» хоть раз от тебя слышала? — он молча мотнул головой. — Ты пойми, ведь не в конфетах этих дурацких дело, а в том, что она решила, что ей с тобой всё позволено. Она безнаказанности учится. И учишь её этому ты. Тем, что всё ей спускаешь. Не надо, Эркин. Чего ты хочешь? Чтоб из неё белая леди получилась?
Он вздрогнул и поднял голову.
— Белая леди? — переспросил он со странной интонацией и затряс головой. — Нет, нет, Женя, что ты. Это… — он запнулся, лицо его стало испуганным, он зябко передёрнул плечами.
— Вот видишь. А делаешь. Всё для нее, всё, как она хочет. Она и думает только о себе. Нельзя так.
— Я… — он судорожно сглотнул, — я не думал об этом, совсем не думал. Это же… я дурак, Женя, я же видел… в имении. Их учили нас бить… я не думал, что и это… что так…
— Пойми же, — но видя его расстроенное лицо, Женя не договорила. Похоже, он понял. — Ну ладно, — она подошла, мягко отобрала у него измятое полотенце, расправила и повесила на верёвку. — Ладно, всё будет хорошо. Идём ужинать.
Он кивнул, послушно повернулся и вздрогнул. И только тут Женя увидела Алису. Насупившись, гневно сведя брови, Алиса стояла в дверях, глядя на них. Когда она вошла и что успела услышать? И как поняла услышанное?
Видно, что-то услышала и поняла. За ужином Алиса была необычно тихая, сосредоточенная и на конфету Эркина смотреть избегала. Эркин тоже напряжённо думал о чём-то своём.
Женя решила отвлечь его и спросила.
— Ну, как сегодня?
— Хорошо, работа лёгкая, а заплатили много, — ответил он без особого воодушевления, мимолётно улыбнулся какому-то воспоминанию и опять уткнулся в тарелку.
И тут дёрнуло Женю за язык.
— Знаешь, я давно хотела тебе рассказать, — он поднял голову, повернулся к ней. — Мне ещё в День Матери сказали и сегодня… У нас в городе, оказывается, Палас работает. Одна какая-то, имя мне не говорили, так вот, она разыскала бывших спальников и теперь принимает заказы. Прямо на дом ходят…
Она не договорила: так изменилось лицо Эркина.
— Ты… — он побледнел, губы у него тряслись, мешая говорить, — ты думаешь, я так… я этим работаю…
Он резким толчком выбросил себя из-за стола, опрокинув стул, метнулся на кухню.
— Мам, а чего он? — подала голос Алиса.
Женя опомнилась и кинулась следом.
Она перехватила его уже на лестнице, втащила обратно.
— Ну, ты что? Что с тобой? Ну, куда ты…
Он рванулся раз, другой и затих, подчиняясь её рукам.
— Ну, нельзя так. Ну, ты смотри, Алису испугал.
Она усадила его на табуретку, он скорчился, закусил кулак, заткнул им себе рот. Женя погладила его по голове, он стряхнул её руку. Но она уже села рядом, обняла его.
— Ну, ну, не надо, Эркин, успокойся. Никто ничего не думает, что ты. Я же знаю… ну не надо, успокойся.
Он покорно затихал, опустил кулак на колени. Женя взяла его руку, погладила отпечатавшиеся на смуглой коже следы зубов.
— Ну, смотри, еще бы чуть и до крови. Давай обмой холодной водой, а то заплывёт всё, болеть будет.
Она заставила его встать, подойти к рукомойнику и обмыть кисть. Он вздохнул, словно просыпаясь. Дрожь уже утихла, но он по-прежнему отворачивался от Жени.
— Идём, идём, чай пить будем. И не доел ты. Идём, Эркин.
Он поднял на неё измученные глаза.
— Ты… ты веришь мне, что я…
— Верю, — перебила она его. — Я же знаю тебя, Эркин. Мне и в голову не пришло… о чём ты подумал, что ты.
Алиса ждала их за столом. Женя усадила его, села сама. Он взял ложку, посмотрел на тарелку, будто впервые её видел, и через силу начал есть. Алиса смотрела на него, на мать, сосредоточенно хмурилась, но ни о чем не спрашивала. И Женя сделала вид, что ничего не случилось. Ну, совсем ничего.
