Сеятель бурь - Свержин Владимир Игоревич (читать книги бесплатно .TXT) 📗
– Слушай, – ко мне подошел задумчивый Лис, – здесь, похоже, традиция складывается. Один Мюнхгаузен везет невесту из Германии, теперь и другой туда же. Буквально семейный промысел! Вторая, правда, транзитом идет, но, по сути…
– Погоди. – Я перебил друга. – Через пять дней свадьба!
– До тебя это только дошло?
– Послушай! – оборвал я напарника. – Свадьба – это место, где дарят огромное количество цветов. Где чей букет – не разобрать. А что, если тот гербарий, который нынче старая ведьма здесь собирала, и есть праздничный букет для нашего подопечного? – Я остановился, задумавшись. – Или для его подруги.
– Ты хочешь сказать, шо кого-то из них реально заказали? – насторожился Сергей.
– Очень может быть. Поправь меня, если я в чем-то ошибаюсь. Наполеон сейчас и сам по себе без пяти минут царь Греции, а породнившись с Александром, и вовсе обретает такую силу, какой в Европе, почитай, ни у кого больше нет. Этот факт наверняка беспокоит как цесаревича, так и его окружение. А от понимания до действия путь короткий!
– Надо предупредить Наполеона, шоб, окромя кактусов, он на свадьбе никаких цветов в руки не брал.
– Резонно. – Я зашагал к крыльцу. – Значит, так. Я, пожалуй, направлюсь во дворец. Если Бонапарта там нет, буду искать его в штабе гвардии или же в артиллерийском депо. А ты попробуй найти его в корпусе Понятовского, он вполне может быть там.
– Ясно, понял. Ну шо, по коням? – Лис быстро направился к конюшне, но вдруг остановился и повернулся ко мне. – Слушай, Вальтер, мы с тобой два умника, буквально энциклопедисты. К Понятовскому во дворец… А может, он в своем особняке?
– Полагаешь, такое может быть? – с сомнением возразил я. – Белый день на дворе, что б ему там делать?
– Готовиться к свадьбе! – четко отрапортовал многоопытный напарник. – Стоять перед зеркалом в гордой позе и прочувствованно шептать: «Мадам, в смысле – мадмуазель… Эти ясные глаза – погибель всей моей холостой жизни. Как я вообще дышал без вас и на шо ж я перевел тот кислород, который вдохнул до нашего знакомства?»
– Оставь, Лис, – поморщился я, – это политический брак.
– Когда от политического брака рождаются обычные дети, так есть подозрение, шо высокие договаривающиеся стороны чем-то не тем занимались на столе переговоров. – Сергей расплылся в улыбке, но, увидев мою нахмуренную физиономию, тут же выставил руки вперед. – Все, никаких пошлых шуточек о таком возвышенном предмете! Я ускакиваю отсюда быстрее лошади! А ты б все же съездил проверить, может, он таки дома? А то глупо получится: мы, как ужаленные бобики, носимся, его ищем, а он зеркальцу глазки строит.
– Да ну тебя, – отмахнулся я. – Хотя… Ладно, пошлю Тишку с запиской.
Наши поиски были абсолютно безуспешными. Почтеннейший Наполеон Карлович свободно мог претендовать на роль существа мистического. Он был повсюду, где появлялись мы, буквально за пять минут, полчаса, час, вот-вот… К концу дня, злые и уставшие, мы с Лисом возвратились в Брусьев Костыль несолоно хлебавши, однако здесь нас ожидал радостный Тишка.
– Все передал, как вы велели, – бойко выпалил он, встречая нас у ворот. – Уж и потомился я, покуда их высочество домой вернулись. Там, за голландкой, угрелся и придремать успел.
– Понятно, – устало кивнул я.
– И что же принцепс Спартанский? Как отреагировал на записку?
– Велел благодарить вас и кланяться. Сказал, что распорядится все цветы на свадьбу в оранжерее государыни-матушки закупить да под особливою сторожей прямиком в его палаты доставить.
– Это не выход, – поморщился я, не слишком задумываясь, что обсуждаю вопрос едва ли не общеевропейской важности со слободским подростком. – На свадьбе легко подменить один букет другим. К каждому цветку гренадера не приставишь.
– Так, ить, может быть, что никакой свадьбы и не будет, – ни с того ни с сего самодовольно заявил Тишка.
Мы с Лисом недоуменно переглянулись. В библиотеке повисла долгая молчаливая пауза.
– Ты шо, дружаня, похитил невесту принцепса?
– Не-а, – захихикал смышленый парнишка. – На что мне она? Такая девка небось в дому ни к чему не пригодна.
– Ладно, про твой дом позже толковать будем, – прервал его Сергей. – Давай колись, что ты вынюхал?
– Я, покуда его высокопревосходительство ждал, как уже докладывался, приспал маленько. Прислуга тамошняя меня, почитай, не первый день знает, потому и не тревожила. Вот я соплю, значит, себе в две дырки, а вдруг через дрему слышу, как заходит господин принцепс, а с ним еще кто-то. Мне его из моего закутка видно не было, только слышно все. Ну, сначала они о делах толковали, а потом Наполеон Карлович возьми, да и скажи: «Сигналом, мол, ко всему моя свадьба будет».
– К чему – «ко всему»? – настороженно переспросил я.
– Да мне ж почем знать? – Тишка ошалело поглядел на господ. – А только я себе подумал, что ежели правду люди говорят, что Бонапартиева зазноба у цесаревича в полюбовницах ходит, то, может, он ее похитить удумал? – Лицо мальчишки приняло загадочное выражение. – Сообщников к ней подошлет, а сам, мол, я не я, всякому ведомо, что я по той поре при многолюдном собрании в церкви Божией венчался.
– Господи, – всплеснул руками Лис, – шо делают книжки с незамутненной душой! Тихон, где ты начитался этих глупостей?
– А что?
– Постой. – Я перебил собравшегося было надуться мальца. – Вернись-ка лучше к тому, что ты слышал. До разговора про свадьбу о чем речь шла?
– Ну-у… – Тихон задумался. – Там, в общем, какое-то дознание поминалось. Мол, у цесаревича в ближних людях что ни человек, то душегуб и лиходей, против государя Павла Петровича злоумышляющий. Ну и тот, с кем Бонапартий разговор говорил, ему, стало быть, и молвит: «Коли их в один присест в кандалы взять, то непременно великая суматоха начнется». А Наполеон ему: «Вот и держи офицеров своих в готовности, чтобы как переполох станется, так в нужный миг и ударить».
– Кого ударить? Куда ударить? – почти выкрикнул я.
– Не могу знать, ваше сиятельство, – сконфузился наш посланец, – об том они не сказывали. Только дальше молвили, что, мол, знаком ко всему будет свадьба.
Я поморщился. Источник ценной информации из парня получался, что и говорить, быстро пересыхающий.
– Еще что-нибудь запомнил? – хмуро бросил я.
– Тот, второй, еще, кажись, сказывал, что, мол, скорбно ему на верную смерть кого-то обрекать, на что принцепс возьми, да скажи, мол: «Кто жалеет фигуру, не жалеет короля». Я только не понял, об чем это он.
– «Кто жалеет мелкие фигуры, не жалеет короля», – с усмешкой процитировал я. – Это из книги «Наставления к шахматным баталиям» Отто Рациуса.
– А-а, – почтительно глядя на меня, протянул Тишка. – Стало быть, вот оно что! Не взаправду, стало быть…
– Ладно, – оборвал я парнишку, – иди-ка лучше поставь самовар.
Мы с Сергеем молча глядели вслед удаляющемуся гонцу, не зная, что и подумать.
– А что это за гнетущая тишина, Берримор? – в конце концов проговорил Лис, нарушая затянувшуюся паузу, и продолжил, не дожидаясь ответа: – Местные жители говорят, что это рыбка Баскервилей, сэр! Ну шо, Капитан, я готов к рукоплесканиям. Есть какие-нибудь соображения по поводу той пурги, которую принес на своих неокрепших крыльях этот, блин, почтовый воробушек?
Я угрюмо пожал плечами:
– Можно предположить, что Наполеону действительно удалось выйти на след крупномасштабного заговора. В конце концов, насколько я помню, это отнюдь не противоречит известной нам истории. Александр I был, несомненно, причастен к убийству своего отца. Тогда, в 1801-м, ему это не удалось. Теперь же, спустя пять лет, ситуация может измениться.
– Ну, это вряд ли, – усмехнулся Лис. – Если старина Бони уже решил пощупать их за жабры, то рупь за сто, шо он им чешую от хвоста до головы напрочь очистит.
– В этом-то, наверное, все и дело. Я действительно склонен думать, что недовольные группируются вокруг цесаревича и прочих великих князей. Поскольку император Павел дышит на ладан, к этой камарилье можно причислить и ряд сановников, озабоченных сохранением своих постов. В любом случае власти в их руках сосредоточено немало, и просто так заговорщики ее не отдадут. – Я задумчиво потер невесть от чего занывшую переносицу. – Я, кажется, понимаю, о чем речь. Все на самом деле гениально, и, как это водится у Наполеона, проблема решается одним стремительным ударом, так сказать, генеральным сражением.
