Противотанкист (СИ) - Дягилев Алексей (список книг .TXT) 📗
— А когда они на нас переключились, то житья уже нам не стало, сами еле ноги унесли.
— Ладно, давай показывай, что у тебя тут, и уже вместе будем думать, как немцам очередную бяку устроить.
После этого разговора, мы и занялись народным творчеством, смастерив две новые пушки, и установив их на старых, разрушенных позициях. А вот настоящие наши орудия, мы замаскировали, откатив их на сотню метров левее. Естественно мы меняли свои позиции не в открытую, а прикрывшись дымовой завесой. Где, ушлый старшина роты раздобыл дымовые шашки? И зачем возил в своём хозяйстве? Об этом история умалчивает, но вот сгодились они нам в самый раз. Немцы шарились по лесу, и все их маневры и передвижения, были скрыты от нас деревьями, зато мы, на своей высоте, торчали как три тополя не Плющихе. И если солдатам, можно было скрытно пройти по ходам сообщения и траншеям, то вот пушки там не прокатишь. Сами ходы, тоже нужно было освободить от засыпавшего их грунта, так что дымовухи, были нам в масть, ну и дувший с севера, несильный ветер, помог задымить высотку на полчаса, а может и больше.
Немцы активизировались где-то в час дня. Сначала был десятиминутный огневой налёт, и если по позициям третьего взвода стреляли батальонные миномёты, то по высоте работала целая батарея трёхдюймовок. Основной удар пришёлся по нашим старым огневым, и по тому месту, с которого наша пехота отбивала утреннюю атаку противника. Естественно, там уже никого не было. Один взвод сместился вправо, другой влево. Артиллерия стреляла издалека, примерно километров с пяти, так как звука от выстрелов не было слышно, и постепенно все позиции заволокло дымом, и испятнало воронками от разрывов. Основное действие началось, как в детской страшилке Чуковского.
— Вдруг, из маминой из спальни, кривоногий и хромой… — Выползает гибрид поезда и танка, и под прикрытием артогня, движется в нашу сторону. Правда это создание сумрачного тевтонского разума выехало из леса, и не спеша покатило к мосту. Артобстрел к тому времени стих, и мне удалось рассмотреть его получше, но сначала мы вытащили орудия из укрытий, и Кешка уже наводил нашу сорокапятку на этого уродца. Впереди которого была установлена контрольная платформа, сразу за ней ехала платформа с каким-то танком, потом вагон или полувагон с бойницами, толкал это всё забронированный паровоз, ну и за ним, было зеркальное отражение передней части состава. Бронепоезд уже был на расстоянии прямого выстрела, но приказа на открытие огня, никто не отдавал. Приказав нам взять на прицел передний танк, и стрелять только после выстрела второго орудия, взводный убежал к Мишке, чья сорокапятка располагалась ближе к реке. Наша же пушка была оттянута назад и левее, где была выкопана запасная позиция, получалось, что мы били немца в правый борт.
Первой не выдержала и открыла огонь наша пехота, расположенная справа от «железки», потому что сразу за бепо, из леса повалили цепи солдат противника. Башни обоих танков сразу развернулись в сторону угрозы, и их пушки и пулемёты начали стрелять. Видимо этого момента и ждал наш лейтенант, потому что буквально через несколько секунд, бухнула Мишкина сорокапятка, а сразу за ней наша.
— Бр-ронебойным, — рычу я, так как первый наш снаряд, отрикошетив от покатой брони, свечкой ушёл в небо.
— Кешка! Бей в корпус, прямо по центру.
— Понял. — Отозвался наводчик, и следующий снаряд, впившись в борт, рванул внутри танка. После третьего, четвёртого и пятого выстрелов, эта железная черепаха начала лениво дымить, и мы перенесли огонь, на полувагон, из которого раздавались очереди немецких пулемётов. Состав ещё по инерции катился к переправе, но постепенно останавливался, так как пробитый котёл паровоза, исходил паром, а вторая наша пушка, корёжила своими снарядами другой танк. Заряжаем осколочными и добавляем по гранате в паровоз и следующий за ним вагон. На этом бой не заканчивается, потому что артобстрел возобновляется снова, теперь уже с большей точностью, и под его прикрытием немцы подбираются к самому берегу реки и соответственно к мосту. По высоте теперь стреляют не только пушки, но и миномёты, так что укрываемся по ровикам и блиндажам.
Мы ещё успеваем сделать несколько выстрелов картечью по наступающим, но на этом все наши успехи заканчиваются. Немцы, переправившись через реку, где-то выше по течению, всё-таки смяли третий взвод и ударили по нашей обороне с правого фланга. Оставшиеся в живых пехотинцы, отошли к нашим пушкам, и атаку мы уже отбивали в одном строю, вместе со стрелками, ружейно-пулемётным огнём и гранатами, а в некоторых местах, доходило и до рукопашной. Стрелять из орудий, мы не могли, картечь кончилась, а расстояние до противника, не превышало пятидесяти метров, да и фрицы, заняв часть траншеи, постепенно начали отжимать роту от моста. А вот тут сработала очередная домашняя заготовка командира роты. В каждом взводе было восемь автоматов ППД, и для боя на средних дистанциях, они были бесполезны. Поэтому ротный и создал из автоматчиков свой резерв, ещё с утра, экспроприировав их из отделений. Несколько бойцов с ПП, он оставил только в третьем взводе, а всего набралось двадцать человек с автоматами, которых и держали на левом фланге, как «последний довод королей».
Вот этот-то последний резерв и пустили в дело, в самый напряжённый момент боя. Возглавил нештатный взвод замполит, и бойцы, вооружившись гранатами, начали контратаку, отбивая позиции «взад», как поёт товарищ Расторгуев. За каждый изгиб траншеи сначала летела граната, а потом окопная метла с темпом стрельбы почти тысяча выстрелов в минуту, зачищала окоп от супостата. Красноармейцы действовали парами, взаимно прикрывая друг друга, и меняясь по мере израсходования боекомплекта, или в связи с потерями личного состава. Не ожидавшие такой наглости немцы, растерялись и отошли за насыпь железной дороги, ну а получив возможность вести огонь, мы уже придержали резервы противника, стреляя осколочными гранатами, прямо по мосту, да и снайпера с пулемётчиками помогли. Так что и эту атаку мы отбили. От роты, правда, осталось чуть больше взвода, ну а самым боеспособным подразделением, был наш противотанковый взвод.
Изумились немцы не только от нашей контратаки, а ещё и потому, что с востока подошёл уже наш бронепоезд и, остановившись в километре от моста, начал обстрел. Ближе подойти было нельзя, пути были разрушены недавней бомбёжкой, но четыре 76-мм пушки, стреляющие с такой дистанции, не есть гуд, а высаженный десант, явился ещё и дополнительной соломинкой, переломившей хребты немецким зольдатам, да и не только хребты. Сначала очистили от фрицев левый, а потом и правый берег реки. Но это уже с помощью лома, кувалды, и других идиоматических выражений, когда подошёл один из полков 243-й стрелковой дивизии. Помощь лома и кувалды потребовалась для починки железнодорожных путей, а когда наш бронепоезд, — «гремя огнём, сверкая блеском стали…» — ворвался на мост, возглавляя атаку пехоты. То, какие уж там выражения и словосочетания использовали красноармейцы, за грохотом орудий и пулемётов, было не разобрать. Противник, не приняв боя и бросив свой раздолбанный танковоз, скрылся в неизвестном направлении, а наш бронепоезд, забрав десант, помчался вперёд на запад.
Мы уже практически не принимали участия в этом «веселье», а зачистив от недобитков нашу высотку, стали искать и собирать в одном месте, своих погибших. Больше всех, потери были в третьем взводе, его практически не стало. Выжили только четверо автоматчиков, которых ротный забрал в свой резерв, ну и раненые в первых атаках красноармейцы, отправленные в тыл, перед последним боем. Помогли нам в этом неприятном, но нужном деле, красноармейцы из 243-й, обживающие наши, теперь уже бывшие окопы. До наступления сумерек, захватив наводчиков, мы успели сходить и посмотреть, что это за зверей мы уконтрапупили.
— Это «французы» — сказал Ванька, показывая на танки. — Видите, у них углы зализаны и силуэт высокий. Немецкие, они более приплюснуты, да и броня у них под прямым углом сварена. — Ага, — размышляю я, — судя по всему, лучший французский танк, «Somua S35», то-то у нас первый снаряд в рикошет ушёл. Видимо в башню попал, а там хоть в лоб, хоть по «затылку», однобуйственно не пробить. Хорошо, что вторым в борт угодили, да ещё и в люк, остальными уже добили. А Мишка вообще своему всю жо… корму издырявил, а он даже не загорелся, так что полазить мы по нему успели. Немцы либо напугались грохота, либо осколки попавшего и пробившего борт снаряда, ранили кого-то из экипажа. Только вот люк в правом борту был открыт, и в танке никого не осталось.
