Трехглавый орел - Свержин Владимир Игоревич (версия книг TXT) 📗
– Мне нет дела до их чести! – скороговоркой выпалил Георг III, и глаза его, казалось, налились кровью. – Нашими войсками в колониях командует генерал Гоу, и я требую, чтобы князь Заволжский подчинялся его приказам! Иначе я велю разоружить этих мятежников и заковать в железо как преступников!
– Но это вряд ли возможно, ваше величество, – пролепетал ни живой ни мертвый докладчик, теребя в руках затянутую сафьяном папку с конспектом утреннего доклада. – Дело в том, что князь Заволжский отказывается повиноваться не только генералу Гоу, но и… императрице Екатерине. Он именует себя государем Всея Руси Петром III и утверждает, будто наши колонии есть его древняя вотчина Русь Заморская.
– Что-о-о?! – Георг таки сорвался с места и, бросившись к докладчику, вырвал папку у него из рук. – Это я император Петр III! – Орудие производства придворного обрушилось на его ни в чем не повинную голову. – Я – император Петр III! Слышишь меня? Я! – Он выронил папку, как-то вдруг сжался, рухнул на пол и забился в конвульсиях. На губах монарха появилась пена.
– Господа, вам лучше всем уйти, – заявил кто-то в черном, появляясь из-за шторы. – Аудиенция закончена.
– Вот видишь, дорогой племянничек. – В тоне лорда Баренса чувствовалась обескураженность, которую он тщательно пытался скрыть под маской привычной иронии. – На роль Пугачева тоже появились самозванцы. Похоже, на этот раз король все-таки сошел с ума. – Он замолчал. – Да, кстати, сегодня я читал доклад из адмиралтейства, там есть одно весьма пикантное замечание. Хочешь узнать, чем закончилась ваша экспедиция на Санта-Анну?
– В каком смысле? – спросил я, продолжая трясти дырявым тазом.
– В самом прямом. Вы захватили Санта-Анну и ушли, оставив крепость на произвол судьбы. Понятное дело, она вам была не нужна. Но Санта-Анна – остров примечательный. Это не просто военная база испанского флота. Более того, как раз в этом амплуа он используется не слишком активно.
Туда свозится золото из испанских колоний, а раз в году за ним приходит эскадра из метрополии. Она как раз должна была прийти недели через две после вашего появления. Так вот, на следующий день после ухода русских в гавань вошли корабли под испанскими флагами, радостно встреченные графом де Кампоферрато. Правда, вскоре выяснилось, что возглавляет эскадру Джон Пол Джонс, но бедный испанский дон узнал об этом чересчур поздно.
Впрочем, даже пожелай он организовать сопротивление, после того погрома, который вы устроили в крепости, это было абсолютно нереально. Одним словом, Пол Джонс сделал испанцу предложение, от которого тот не смог отказаться, вследствие чего на «богородицу» целый день грузили свезенные сюда со всех краев драгоценности испанской короны, а утром эскадра снялась с якоря и растаяла в океанских просторах. Так что Джон Пол Джонс при любом повороте событий в этой операции оставался не внакладе. Грандиозный человек! При встрече передай ему мое искреннее почтение.
– Непременно. Но надеюсь, что это будет последнее, что он услышит в своей жизни.
– Усерднее, друзья мои, усерднее, – напутствовал нас Калиостро. – Вон скачет разъезд. Кажется, нас заметили.
Я посмотрел туда, куда указывал граф. Десяток всадников, патрулирующих окрестности лагеря генерала Гейтса, увидев вдали у воды группу незнакомцев, начали быстрый спуск к берегу реки.
– А вдруг не поверят? – глядя на приближающихся кавалеристов, спросил Редферн.
– Обязательно поверят, – обнадежил его Калиостро. – Люди едут в эту страну в поисках лучшей жизни. Они не упустят такой шанс.
Рассматривать континенталов у меня не было времени. Едва отключилась связь с дядюшкой, как на канале возник мой напарник, радостно-возбужденный в связи с предстоящим надувательством.
– Але, капитан! Ну шо, вы уже там потрясли неокрепшие мозги пуритан золотыми россыпями Потомака?
– Нет еще, сейчас будем потрясать. Первые, как там ты их называешь, американеры, уже скачут.
– А у нас веселуха началась во всю прыть. Погляди, пока ваши клиенты не прибыли.
Редут, сложенный из тюков превосходного виргинского табака, снаружи вполне можно было принять за нормальное полевое укрепление. Орудия конно-артиллерийских батарей Григория Орлова, выставившие свои жерла навстречу англичанам, еще более подчеркивали это сходство. Будучи умным и опытным полководцем, генерал Корнуоллис понимал, что перед ним отнюдь не вся армия, пытающаяся уйти за Потомак, в надежде занять там гораздо более выгодные позиции, а лишь ее арьергард, пытающийся сковать английские войска бесполезным боем, чтобы выиграть время для ухода основных сил несостоявшегося союзника. Он с явным раздражением двинул свои войска вперед, собираясь как можно скорее сбить досадную преграду и всеми силами обрушиться на хвост отступающей колонны русских. Отбив вялую атаку бригады Ржевского, призванную добавить пущей правдоподобности «арьергардному бою», он сам перешел в решительное наступление с развернутыми знаменами и под барабанный бой.
– Давайте, давайте, поливайте скорее! – торопил Лис и без того взмыленных негров с плантации госпожи Эвандерс.
– Что это они льют? – поинтересовался я.
– Лампадное масло, – не останавливаясь, кинул Лис. – Религия, знаешь ли, не только опиум для народа, но и горюче-смазочные материалы для его передового отряда в лице пугачевской армии. Так, все. Закончили? Молодцы! Теперь валите отсюда бегом. А как тут все задымит, берите факелы и поджигайте лагерь англичан. Да сами под пули не лезьте! Поле подожгите, лагерь и так полыхнет.
Негры опрометью бросились вон из редута, внушая в сердце Корнуоллиса уверенность, что противник в панике бежит, сломленный одним лишь устрашающим видом краснокафтанного воинства.
– А теперь, как говаривал Гарри Гудини, следите за руками. Лучшая шутка сезона! – затараторил Лис, чуть не подпрыгивая от возбуждения. – Гриня! – завопил он Григорию Орлову, подобно заботливой мамаше хлопотавшему возле своих ненаглядных пушек. – Пора, поди! Устрой им похохотать!
Глухо гаркнули пушки, выплевывая начиненные крупнозернистой смертью бомбы. Строй англичан даже не сбавил шаг.
– Черт возьми, куда вы стреляете?! – возмущенно завопил я.
Все до единого ядра летели мимо строя, плюхаясь в оросительные каналы и вздымая в местах падения столбы воды.
– Сейчас увидишь, – прокомментировал Лис.
– Заряжай! – За спиной моего напарника яростно командовал Орлов, потрясая тлеющим пальником. – Пли!
Новые бомбы полетели в канал. И тут началось… Началось такое, чего я не мог представить себе и в страшном сне: из каналов, между которых двигались хемпширские гренадеры Корнуоллиса, полезли на берег контуженые аллигаторы. Я и представить себе не мог, что их в этих местах так много! Маленькие и большие, бурые и зеленые, с выпученными глазами, с раскрытыми пастями, они расползались по скошенному табачному полю, являя собой жуткую картину Апокалипсиса.
– Давай, Гриня, увози пушки. У англичан уже танцы. А вот мы им спецэффектов прибавим… Быстрее, быстрее! – подгонял он пушкарей, стремительно цеплявших орудия на передки. – Сейчас тут будет не продохнуть.
Он поджег первый из десятка лежавших у ног заготовленных факелов. Орудия одно за другим уносились с позиций вслед отступающей бригаде Ржевского.
– Давай, Закревский, не задерживайся. – Орлов хлопнул Лиса по плечу и вскочил на последнюю уезжающую с позиции пушку.
– Уж не извольте сомневаться, ваше сиятельство! – бросая факел в табачный редут, вслед ему крикнул Лис. – Генералу Корнуоллису, – запуская вслед за первым еще несколько факелов, орал мой напарник, – от императора Петра III на долгую память! Получи, фашист, гранату! – Лис запустил в промасленные тюки последний факел. – Адье, мон женераль! – крикнул он и, удовлетворенный полученным эффектом, вскочил в седло ожидавшего его скакуна.
