Беглец - Ясинский Анджей (книги полностью TXT) 📗
Тристис
Наконец удалось поймать одну из неуловимых иллюзий, оставленных Никосом. И именно Тристис натолкнул специалистов комиссии на ориентир. Все знали, что иллюзия появляется только перед обычными людьми. Искусники их не наблюдали. Но почему-то никто не сделал единственно правильный и очевидный вывод, что иллюзии намеренно их избегают. А мимо сыщика этот факт не прошел. Причем эта мысль у него возникла еще до разрушения комендатуры, когда он разговаривал с комендантом о побеге. С трудом добившись встречи с Ерлонисом, главным сыщиком, приписанным к комиссии, Имаген акцентировал его внимание на этом интересном факте. Тот молча выслушал, поблагодарил и… спокойно развернувшись, ушел.
Однако вскоре поступила информация о поимке иллюзии. И способ ловцы нашли простой, но действенный. Надо лишь было свернуть свою ауру, сыщики-искусники умели это делать. Не любили – да, так как если долго держать ее свернутой, то быстро накатывает усталость, да и здоровье подпортить можно. Поэтому они предпочитали использовать этот прием только в крайних случаях. И, узнав, кому принадлежит идея, вернее, с чьей подачи этот способ решили применить, бросали на Имагена мрачные взгляды. Но ему было все равно. Зато результат появился практически на следующий день – иллюзия сама выскочила на одного из сыщиков. А дальше было уже несложно ее поймать. И сыщики это сделали… со второго раза. Первая позарившаяся на них иллюзия в решающий момент провалилась под землю. Ловец не был к этому готов и сразу не сориентировался. Снова живцы разбрелись по руинам, и через три часа еще одна из иллюзий вновь соблазнилась беспечной добычей. Тут-то капкан и захлопнулся. Тристиса позвали на исследование пленницы как автора идеи ее поимки. Почему-то Ерлонис именно его упорно именовал автором.
Иллюзия преподнесла много сюрпризов. Она точно не была сделана на основе стандартных иллюзорных блоков. Какие-то блоки присутствовали, но незнакомые, их было мало, они были мельче, а маны иллюзия потребляла сущие крохи. Все заметили, что цвет плетений не переливался всеми цветами радуги, как обычно бывает, а имеет тусклый коричневатый оттенок. К тому же вязь была очень тонкая.
С трудом удалось вычленить сенсоры реагирования на ауру, движение и звук, вызывающий подспудный страх. В конце концов, впечатлившись увиденным, искусники отправили иллюзию в столичную Академию для подробного изучения. Тем более что выяснено достаточно, чтобы сделать определенные выводы.
Отряд «СИ»
– Господин капитан! Разрешите войти? – В дверь кабинета начальника заставы заглянул молодцеватого вида мужчина. На нем была надета стандартная боевая униформа элитного отряда Искусников Специального Назначения, сокращенно «СИ». Эта форма абсолютно черного цвета не очень подходила для гор, но их отряд срочно сорвали с подготовки к последнему заданию (переход в Оробос и захват искусника-перебежчика) и, не дав даже переодеться, бросили на выполнение нового задания. Им предписывалось срочно отправиться на границу с Оробосом в юго-восточной части империи и выловить, по предварительным данным, Повелителя Чар. По недоразумению Повелитель сначала оказался в кордосской тюрьме, а позже, то ли самостоятельно, то ли с помощью оробосских диверсантов, сбежал, оставив после себя большие разрушения. Тонкости этого дела еще уточнялись, однако терять время никто не собирался. Начальник заставы, до которой они добрались за день по горной дороге, отлично приспособленной для лошадей, любезно предоставил им свой кабинет, а сам временно переместился в жилой корпус, где проживал вместе с семьей. Торман – адъютант ллэра Шойнца Индергор Виртхорта – почтительно замер на пороге, ожидая решения командира.
У окна, сцепив руки за спиной, стоял высокий мужчина, которого вполне можно было принять за обычного аристократа. О том, что это аристократ в пятом поколении, говорили пять золотых колец, охватывающих хвост его прически. Торман знал, что командира жутко раздражает необходимость постоянно показывать свое положение в обществе и что он ничего не может с этим поделать: при имперском дворе это была не столько мода, сколько статусный обычай знати, возведенный в ранг обязательного положения вещей. В других городах этот обычай не имел такой силы.
Золото колец говорило о том, что это не просто аристократ, а искусник-профессор. Металл в кольцах использовали только искусники-аристократы, остальные же для этих целей обходились вулканическим стеклом черного цвета. Например, у императора было шесть черных колец. Семья Виртхортов на протяжении пяти поколений служила императору, и даже то, что последний из этой семьи стал профессором, никак не могло повлиять на его обязанность защищать империю в самых горячих точках. Это лишь усложнило путь Шойнца до его сегодняшнего положения, но в итоге и подняло до самых возможных вершин на службе. Впрочем, собственная судьба Шойнца вполне устраивала, и звание капитана стоило самых высоких должностей. Весьма редкое имя досталось капитану от предков, выходцев с востока империи. И даже спустя много лет, что семья проживала вдали от родины, внешность потомков харузов, именно так называлась эта народность, не претерпела изменений. Славные сыны семьи Виртхортов все так же имели белую кожу, на которую не ложился загар, черные волосы и нос горбинкой. Сейчас Шойнцу, несмотря на его молодой вид, насчитывалось шестьдесят лет.
– Входи, – слегка повернув голову в сторону двери, сказал временный хозяин кабинета, не отрывая взгляда от тренирующихся на заднем дворе бойцов из беллусского отряда, что прибыли в Маркин двумя днями раньше. Впрочем, сначала их вызвали по депеше из Маркина о нападении на тюрьму оробосских диверсантов, не ведая ни о каком Повелителе Чар. О последнем им рассказали местные жители, причем еще на подходах к городу. Повелитель успел неплохо там порезвиться, а слухи распространяются куда быстрее любого пожара. После появления отряда «СИ» отряд из Беллуса перешел к ним в подчинение. Самому же отряду «СИ», чтобы безнадежно не отстать от событий, пришлось воспользоваться одним из бережно хранимых для подобных случаев артефактов древних – искусной повозкой без лошадей. Обо всех деталях и особенностях ее работы не знает никто, возможно даже, сами Академики, вот и используется она редко, бережно и аккуратно, ибо если сломается – починить никому не удастся.
– Что скажешь о беллусских бойцах? – Шойнц слегка кивнул в сторону тренирующихся.
– По сравнению с нами слабоваты, но в целом подготовка у них неплохая. Их магистр Искусства тоже хорош для своего уровня. Причем с боевым опытом, не стушуется, если доведется брать Повелителя.
Шойнц понимающе кивнул. В работе против сильных чародеев скорость, четкость и слаженность куда важнее количества. Неопытные боевые искусники могут перенервничать, что-нибудь перепутать или совершить другую оплошность и своими действиями или бездействием помешать коллегам. Темп нападения упадет, напор ослабнет, и у Повелителя появится драгоценное время, чтобы наградить отряд каким-нибудь особо заковыристым проклятием. И пускай бойцы отряда «СИ» защищены амулетами, а под возможные ловушки и контрудары Шойнц постарается подставлять другие отряды, приятного тут мало. Беглец и его спутники не дураки: понимают, что погоня будет, а значит, могут заранее заготовить немало «приятных» сюрпризов.
– Лет десять, и он вполне может сдать на профессора, – согласился он. – Ладно, какие-то новости?
– По сообщению искусника погранзаставы, отвечающего за работу сигнальной системы на границе, сработал один из дублирующих следящих амулетов в районе ущелья Каменный Сад.
– Всего один? И почему дублирующий? Что с основной сетью?
– На первый вопрос. У них там один амулет отвечает за площадь около квадратного километра. Каждый амулет связан с соседними, и так до самой заставы. Поэтому можно говорить о том, что в этом самом ущелье что-то происходило. На второй вопрос, – четко продолжал докладывать Торман. – Основная сеть из амулетов, определяющих нарушение границы, не сработала. Дублирующие же амулеты наблюдают за изменениями маны на определенном участке, что говорит или о применении искусных жезлов, или о чародействе. То есть, получается, это ложное срабатывание или кто-то чародействовал и при этом смог обойти первый уровень сигнальной сети, а о дублирующей системе не имел представления.
