Честь и предательство - Маккуин Дональд (серии книг читать бесплатно .txt) 📗

Дональд Маккуин

Честь и предательство

Глава 1

▼▼▼

Их было двое. Они шли узкой охотничьей тропой, с удовольствием подставляя лица прохладному ветру, в котором носились редкие снежинки. Тропу обступали высокие деревья, простираясь во все стороны, теряясь в темноте чащи. Дремлющие лесные гиганты покачивали голыми ветвями, словно переговариваясь сонными голосами. Легкий свист ветра предвещал близкое наступление весны и возрождение природы.

Мужчины были высокие, примерно одного роста. Они были одеты в кожаные накидки, спускавшиеся чуть ниже колена. Оба сгибались под тяжестью больших черных рюкзаков. Их головы прикрывали широкополые шляпы с низкой тульей. На широких кожаных поясах висели массивные мечи.

Один из мужчин носил серые брюки, из-под которых выглядывали черные башмаки на толстой подошве. Он был выше своего спутника примерно на два сантиметра, старше на несколько лет, его лицо рассекал шрам — зловещая тонкая линия, которая начиналась над левым глазом, протягивалась к правому и спускалась по щеке, исчезая под подбородком. Однако оба глаза были целы и невредимы. Когда мужчина улыбался — а он делал это довольно часто, — в их энергичном блеске, а также в грубоватых чертах его лица угадывалось пренебрежение любыми шрамами, рубцами и иными отметинами. Весь облик мужчины свидетельствовал о выпавших на его долю суровых испытаниях и о жизнелюбии, замешанном на непоколебимой уверенности в своих силах.

Его товарищ только вступал в пору зрелости. Он двигался проворнее, его ноги в коричневых брюках, заправленных в высокие сапоги, легко ступали по хрустящему снегу, слой которого становился все выше. Молодой человек буквально излучал нетерпение, между тем как старший сохранял полную невозмутимость. От холода загорелое лицо юноши еще более потемнело, приняв бронзовый оттенок. Глубоко посаженные черные глаза взирали на окружающее с неподдельным интересом.

— Этот воздух пьянит, словно вино, — заметил он. — Мне ненавистна сама мысль о том, что придется вернуться на юг, в тропики. Я понимаю, почему для столицы выбрали место с теплым климатом, но привык к смене времен года. У нас получилась славная прогулка, ты не находишь? Я с самого начала говорил тебе, что это путешествие встряхнет нас, укрепит наши силы. — Из его рта вырвалось белое облачко пара.

— Ты говорил, что погода изменится, — отозвался старший низким, чуть хрипловатым голосом.

— Мои пророчества сбылись, разве нет? — Юноша громко рассмеялся, и спутник бросил на него недовольный взгляд. — Погода стала совсем несносной.

— Жалкий болтун. — В иной обстановке эти слова показались бы оскорбительными, но сейчас, произнесенные деланно суровым тоном, ничуть не уязвили молодого человека.

Он фыркнул и, копируя повадку старшего, заявил:

— Вы ошибаетесь, полагая, будто бы Культурные Братские Группы расстаются со своими родными мирами и летят на Атик потому, что им так уж нравится ваша планета. — На его лицо тут же набежало хмурое облачко, и он продолжал голосом, в котором сквозила печаль: — Я буду скучать по тебе, Лэннет. Если бы не ты, я бы возненавидел Атик и всю империю. Извини, но это действительно так.

— Ты хранишь свои тайны не лучше, чем предсказываешь погоду. Неужели ты думаешь, что на Атике остался хоть кто-нибудь, кому неведома твоя неприязнь к нашей чудесной планете?

— Я не понимаю, как может такой человек, как ты, служить империи? На шести из двенадцати планет не утихают мятежи. Неужели это ни о чем тебе не говорит?

— Ни о каких мятежах нет и речи, — отрывисто бросил Лэннет. — Обычные беспорядки. Если смутьяны жаждут смерти, моя задача в том и состоит, чтобы способствовать выполнению их желаний.

— В том числе и на Паро? — гневно воскликнул юноша. — Что, если народ моей планеты отвергнет власть императора? Что тогда, капитан?

Лэннет бросил на спутника усталый печальный взгляд.

— Послушай, Кейси. Мы ведем этот спор уже почти три года. Но ты никак не желаешь уразуметь главное. То, что ты сказал, отчетливо пахнет изменой. Император вынужден держать в узде общество, которое буквально трещит по швам. Он обязан принимать во внимание любую угрозу, реальную или воображаемую. Твой брат Дерус совершенно ясно дал понять, унаследовав королевский трон Паро, что был и остается верным слугой императора. Твои притязания донельзя раздражают Халиба. Он и не подумает возвести тебя на престол. — Лэннет оглянулся и ворчливо добавил: — Я тоже буду по тебе скучать. Надеюсь, мы расстаемся не навсегда.

На мгновение лицо Кейси смягчилось. Казалось, он хочет что-то сказать. Но юноша промолчал и отвернулся, глядя прямо перед собой. Характер Лэннета был соткан из непоколебимых принципов и верности долгу, однако даже ему было трудно понять, какие обязательства накладывает на человека принадлежность к аристократии Паро, особенно — к королевской фамилии. В далеком прошлом, когда любая попытка неповиновения, а тем более предательства воспринималась крайне серьезно, династия выработала нерушимое правило, в согласии с которым угроза или оскорбление в адрес члена правящей семьи автоматически влекли за собой ритуальный поединок. Предки Кейси вознесли понятия личного достоинства и чести до таких высот, что должны были править… либо умереть. Основные жизненные ценности — долг, честь и семья — могли показаться надуманными, навязанными, но они были присущи принцу Кейси в той же мере, что цвет его глаз.

Тем не менее Кейси гордился своей способностью сдерживать эмоции ничуть не меньше, чем предками, принципы и взгляды которых вобрал с молоком матери. Раздражающая монотонность жизни на Атике все чаще заставляла его задумываться над тем, какими умелыми воинами должны были стать пращуры, чтобы уцелеть. Самообладание, которым он так гордился, не шло ни в какое сравнение со свойственным им пренебрежением опасностью, которую сулили поединки. Мастерство, отточенное нескончаемыми дуэлями, превратило паровианцев в фанатических поклонников холодного оружия. В этой религии не было святых, только кумиры и непререкаемые авторитеты — череда людей (в их числе две женщины), готовых ударом сверкающего клинка подавить в зародыше любую угрозу.

Лэннет тоже был воином, но воином профессиональным. Для него единственной причиной сражаться было достижение целей, которые ставила перед собой империя. Кейси оставалось лишь сожалеть о том, что Лэннет, по всей видимости, попросту не способен понять паровианцев, которые брались за оружие только для того, чтобы отстаивать личное достоинство. Схватка могла считаться выигранной лишь после того, как победитель отомстил за свою поруганную или затронутую честь.

Кейси вздохнул, понимая, что ему не удастся заставить Лэннета позавидовать остроте жизнеощущения, ведомой только людям, само существование которых день за днем подвергается смертельному риску.

В небе сгущались тучи, и затянувшееся молчание казалось особенно тягостным. Лэннет подумал, что их спор, ставший почти традиционным, сегодня развивается дольше обычного. Заканчивалась вторая неделя похода по девственным угодьям императорского Заказника. Чтобы составить маршрут и получить всевозможные разрешения, потребовался целый год. Лэннету казалось забавным, что на протяжении этого времени ни он, ни его спутник не упоминали об истинных причинах, которые привели сюда Кейси. Принц стремился наполнить свою жизнь событиями, воспоминания о которых грели бы его душу и производили впечатление на окружающих. Политика строится на личных взаимоотношениях, и хотя ни Лэннет, ни Кейси не обмолвились об этом ни словом, они оба надеялись, что их дружба послужит ярким тому примером. Ни для кого не было секретом, что интересы Паро и империи расходятся. Лэннет с трудом сдержал улыбку; официальные союзы возникают и рушатся, но память о былых привязанностях люди хранят до конца своих дней. Порой такие воспоминания оказываются единственным средством сгладить политические трения.