Фрилансер. Битва за будущее (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич (читать бесплатно полные книги .TXT, .FB2) 📗
Куда они денутся, ждать будут. Но пока строители и фокусники колдуют над технической частью, Этьен гонят своих в хвост и гриву, отрабатывая сотни вариантов развития событий — и различные заходы в ангар, и работа внутри ангара, а призванные им (мобилизованные, мы им уже платим, как остальным бойцам, плюс чуть-чуть за квалификацию) операторы гоняют дроны под куполом, также отрабатывая различные задачи при разных вариантах. Пока нет штурма — делать тут нечего, только мешаться буду под ногами.
— Сеньор Веласкес, возможно, завтра будем готовы, — выдали вердикт инженеры на собранном мною рабочем совещании, где я поставил единственный вопрос — о времени пробного испытания. Фокусник и другие технари, участвующие в операции, подтверждающе закивали. Ну, а Этьен готов хоть сейчас.
— Хорошо, переносим пробную операцию на завтра. — Ладно, завтра — так завтра. — На полдень. Если возникнут форс-мажоры, сразу сообщать по прямой связи! — А это взгляд на Этьена, который понимающе кивнул. За технарями присмотрит, и проследит, чтобы те не отсебятину пороли, а чётко по их, бойцов, техзаданию всё сделали.
Куда теперь? За что хвататься есть, что важнее? Может в МИД съездить? Пожалуй, нет, МИД на меня повесили несколько часов назад, успеется, надо подготовиться морально. А вот журналисты… Подборка адекватов на основании анализа публикаций во время переворота ребятами сделана, кто у нас там в списке?..
— Сеньоры, я собрал сегодня вас всех здесь потому, что СТРАНЕ нужна ваша помощь. — Слово «стране» отдельно интонационно выделил.
Передо мной, в кабинете её величества, который у меня в общем никто и не забирал (могу использовать, кроме заседаний Совбеза, на которых присутствует Фрейя), сидело двенадцать человек. Двенадцать могущественных людей, если можно так выразиться, ибо «могущественные» — расплывчатое понятие в медиа-бизнесе. Не все гости были владельцами каналов, и не все, кто не владелец — главреды. Всего четыре владельца и три главных редактора. Остальные — просто опытные журналисты с именем, включая двух преподавателей журфака ВГУ. Главный критерий моего выбора состоял в том, что это должны быть люди, не запятнанные поливанием помоев в сторону Веласкесов. Не все присутствующие были за Веласкесов, тут сидели и республиканцы, и прогресисты — специально пригласил для контраста, но даже сидящие передо мной республиканцы в самый жаркий период переворота были ориентированы на адекватную подачу материала. Адекватную это когда без лжи, без помоев, пусть и с едкими подтекстами роликов, опускающих Веласкесов не прямо в лоб, а ехидными намёками. Плевать на намёки, главное не переступили черту, за которой люди становятся недоговороспособны. Кстати, пригласил и режиссёра сорок четвёртого канала, бизнес-партнёра памятного Веспасиана Флавия. Самого Флавия не стал — он «лицо», а мне нужен «мозг». И осторожного ввиду последних событий Пикассо, шефа и любовника Инесс Лоран. Сеньор тот ещё оторва вообще-то, но в этом конфликте занял позицию адеквата и нейтрала, хотя, ручаюсь, у него в процессе (до прорыва блокады дворца) не раз появлялись мысли, что сглупил. Ибо все-все вокруг нас травят, и если победит новая власть — плюшки дадут тем, кто громче орал за неё. А он не орал, понимаешь. Но всё это теперь не важно, ибо победила власть старая, и опа! Теперь он в шоколаде, так как мятежникам не подтявкивал — чёткая зеркалка, неожиданно первой к финишу пришла лошадь, на которую поставил совершенно случайно. Согласен, тот ещё контакт в плане надёжности, но сеньоры за этим столом все такие.
Итак, поприветствовал собравшихся, произведя впечатление — всё-таки не каждый день человек может оказаться в кабинете главы государства. А тут в кресле во главе стола я, безусый мучачо! Да, они в курсе, кем прихожусь высочеству, но такая явная демонстрация — гораздо больше, чем просто «знать».
После слов о помощи стране в кабинете долго висело молчание. Но, наконец, один из представителей «больших» медиа подал голос:
— Что значит «стране», юный сеньор?
— Это значит стране, — уверенно покачал я головой. — Не мне. Не Веласкесам. А самой Венере.
Скептические ухмылки, особенно со стороны оппов. Что ж, иного и не ждал.
— Мы провели мобилизацию, — продолжил я. — Причём сугубо добровольную. Люди, готовые встать за Родину, приходили на сборный пункт, получали оружие и шли защищать свой город и свою страну от распоясавшихся международных банд и местных криминальных элементов. Но этого мало: чтобы победить гадину, нужны люди не только с оружием… Но и с мозгами. С высокой квалификацией.
— При чём тут мы? — главред одного из ярчайших, пусть и не самых важных рупоров прогрессистов.
— Вы, невзирая на ваши политические взгляды, показали, а за вами всё время мятежа наблюдали, что, невзирая на внутренние установки, подконтрольные вам СМИ не гнали откровенную лажу. Да, вы поливали Веласкесов помоями… Вот только ирония в том, что собравший вас здесь я — сам поливаю эту семейку помоями! — Я задорно усмехнулся. — Особенно люблю говорить что думаю её величеству. Помои такие помои, критика такая критика.
— Вот только моё отличие от многих в этой стране в том, — ядовито продолжил я, — что готов подписаться за каждым словом! В любой момент времени, вне зависимость от задания редакции и конъюнктуры. Готов произнести их как в интервью любому каналу, так и сказать королеве в лицо — буду делать это с одинаковым жжением в груди и одинаковым отсутствием страха. Вы говорили гадости, но за вашими гадостями стояли ФАКТЫ. Сейчас принципиально не буду их интерпретировать, что-то вы осветили правильно, а где от себя накинули пару лопат дерьмеца на вентилятор, но даже в случае накидывания это были факты, а не домыслы. Теперь понимаете, почему вы здесь?
— Думаю, не совсем, сеньор Шимановский. — А это держащийся увереннее всех Пикассо.
— Сейчас мы с вами, в основном конечно вы, создадим бумагу, которая будет называться «Кодексом журналиста Венеры». Который будет обязательным к исполнению любым журналистом, как частником, так и организацией. Включая блогеров с более чем ста тысячами подписчиков. Свод правил, которому необходимо следовать. Днём, ночью. Во время политических встрясок или мира и глади. Республика у нас, монархия или теократия. Всегда. Универсальные правила, которые нельзя нарушать. Включая этическую составляющую. Теперь понятнее?
— О, теперь, кажется, да! — Один из преподавателей журфака. — Решили пойти по стопам англосаксов?
— Почему нет? — пожал я плечами. — Ведь есть множество вещей, которым не зазорно у них поучиться. Отнюдь не всё ими созданное так уж плохо и разрушительно.
В середине двадцатого века в Эстадос Юнидос были приняты первые «законы» для журналистов. «Законы» в кавычках потому, что они хоть и были прописаны, и доведены до каждого уважаемого работника сферы, но юридически не были внесены ни в одно законодательство. Однако более века эти правила тщательно соблюдались всеми заинтересованными сторонами в стране, так как тех, кто осмеливался нарушать, ждал остракизм. Их нигде не печатали, нигде не публиковали, этих людей не принимало ни одно профильное сообщество, и государство разрывало с такими любые контакты, спуская собак в виде налоговых и прочих проверок. На самом деле ничего запредельного в том кодексе не было, просто свод общих напрашивающихся по здравому разумению принципов, которые можно придумать, просто посидев за рюмкой чая, поразмышляв на тему, как сделать журналистику в государстве с человеческим лицом. В частности, главным был принцип, что нельзя порочить Америку, как государство. В Америке есть плохие люди, их поносить можно и даже нужно, но сама страна — понятие святое и сакральное! Отдельно нельзя порочить президента Эстадос Юнидос. Можно говорить гадости на него, как на человека, за что-то личное — но только не бросающего тень, как на функцию власти. Функция президента — святое! Нелюбимая сеньора историчка привела пример, как один из президентов в конце далёкого двадцатого века дал в рот какой-то шлюхе в президентском кабинете, и та заявила об этом на всю страну. СМИ смаковали эту тему, обсасывали, даже импичмент хотели провести, но по сути обсуждали личные качества мужика и его моральные принципы, а не то, как он проводит налоговую и бюджетную политику, куда тратит деньги и сколько войн начал. Нет, что касается работы президента — за кадром, обсуждаемо только гнида он или нет, что дал в рот какой-то шалаве будучи женатым, и что сделал это в сакральном месте, значащем для американцев куда больше, чем, например, наш кабинет королевы, в котором мы сейчас находимся.
